Бородатому лысоватому сталкеру с глючным ПДА

Иногда так странно, что недолог век,
Иногда так страшно, что ты человек…
Хочется быть волком, грызть и в небо выть,
Хоть рекой, хоть ёлкой хочется побыть.

Влезть в комбез да в берцы, на плечо – суму,
Дать свободу сердцу, дать покой уму.
Обернувшись, плюнуть да и растереть,
Жареного клюнуть, песенку запеть.

Если душу ломит, сердцу горячо,
Про друзей я вспомню, про твоё плечо.
Как тут лямку бросить, с этим дальше жить,
Что друзьям внедосып без тебя тащить?

Так вот и меняем жизнь за годом год,
И пока вменяем, Зона обождёт...
Что-же, бородатый! Будь твой ясен свет!
Будь добром богатый! И не глючь. Привет!

Танго с контролёром. Подражая Болтову

Я Вас зову, — Вы, откликаясь сразу,
Во сне послали мне свой первый стон.
Нас не разделят стены и приказы,
Пусть пулями армируют бетон.

Рука в руке, глаза в глаза –
И ближе:
Приблизь ко мне
Свой главный артефакт.
Мы здесь, а за Кордонами
— в Париже
Так не умеют,
Всё у них не так!

Я Ваших жадно пью мозгов узоры,
У Вас в зубах граната без чеки,
И липче ужас, и мутнее взоры,
Руке передаётся дрожь руки.

О, танго Зоны! Сердца в такт
Ударам,
Под кастаньеты
щупалец, копыт...
Нет веры — фактам,
Слухам и кошмарам!
Мир в пируэты
Выбросов летит...

О, сколько сердцу в предвкушеньи биться!
Уж брошен взгляд на ПДА экран!
Но всё не можем мы никак решиться,
Меняются местами Инь и Ян.

Твой мозг – мой пароксизм, моё желанье,
Мой скальп — твоя корона и венец.
Нам не преграда — боль и расстоянье,
Слились в одно – начало и конец.

Рука в руке, глаза в глаза –
И ближе:
Приблизь ко мне
Свой главный артефакт.
Мы здесь, а за Кордонами
— в Париже
Так не умеют,
Всё у них не так!

  Костерок

Есть у людей родной порог,
А у меня вот нет пока...
Есть на Кордоне костерок,
Я посижу у костерка.

Росток, Долина, Агропром —
Спешим с азартом игрока
Своим трудом творить дурдом;
А сердце там — у костерка.

На АТП звенит струна,
И что-то для души браток
Нам напевает, а луна
Глядит со мной на костерок.

Пришла печаль — уйдёт печаль;
Эх, не вдохнуть, увы, дымка...
Да мало ли чего мне жаль
Здесь одному — у костерка.

А может, здесь сошлись миры —
Запараллелились слегка?
И кто в игре, кто — вне игры:
Друзья со мной у костерка.

Есть у людей родной порог,
А у меня вот нет пока...
Есть на Кордоне костерок,
Я посижу у костерка.

Отредактировано Reks (27—07—2014 20:33:06)

Монолит. Страж барьера.

Куда спешите, что вас так влечёт?
Проверим вашу силу, вашу веру.
Вы знаете, где ждём мы вас. К Барьеру!
Весы готовы — поведём учёт.

Живёте, словно вы не рождены.
За что любить вас, вами как гордиться?
Неведомы вам отчие гробницы,
У вас нет Родины, вы — дети Сатаны!

Слабы устои ваши, воли нет,
В любовь вам верить не дано с рожденья.
Вам, безусловно, нужно возрожденье.
Для Возрожденья нужно умереть!

Мы ждём прихода смерти, а не вас,
У нас свои Пророки и Обеты.
А с верой в нашей Истины заветы
Мы умирали много, много раз!

О, как же хрупок, слаб сосуд Желаний!
К нему неотвратимо все идут...
Желанья ваши, наш — кровавый Суд!
С ним нет отсрочек, нет и опозданий.

Ну что-ж, хоть так учитесь умирать,
Искусство настоящего мужчины!
И в мире этом нет такой причины,
Чтоб смертью кто-то мог пренебрегать.

Спешите слышать ангелов хоры
И насладиться рая гурий видом!
Не стать в игре героем и шахидом,
Жизнь сталкера едва ль ценней игры.

Отредактировано Reks (27—07—2014 21:06:19)

Сталкер. Неравный бой

Я одиночеством до дна
Налит судьбой;
И жить бы мне, да встретил-на
Неравный бой.

Их было двое, не впервой
Их видел я.
Вдвоём — в ножи, вдвоём — в запой,
Они ж — друзья.

И угораздило же их
Так тупо встрять:
Стволов с дясяток на двоих —
Едрёна мать!

Не смог один всё рассчитать —
Заел затвор!
И встал другой, чтобы принять
Обрез в упор.

Мой первым выстрелил винтарь —
Мне пополам.
Я здесь, и их порвать в ухнарь
Я вам не дам!

Я одиночеством до дна
Налит судьбой;
И жить бы мне, да встретил-на
Неравный бой.

Ко мне под дуба крону-свод, —
Здорово, брат! —
Приходят уж который год:
Стоят — молчат.

Да не грусти ты так, балда,
А лучше — спой,
Как принял я за вас тогда
Неравный бой.

Я одиночеством до дна
Налит судьбой;
И жить бы мне...

Отредактировано Reks (27—07—2014 22:03:54)

Подорожная

Посвящается всем друзьям на форуме — кто в ходке, в бегах или просто в пути

Давно известий нет на ПДА,
А твой не овечает на запросы...
Лишь только: "Я ушёл, Бог весть когда
Вернусь", — и терпкий дым от папиросы,
Да АКМ, да нож за сапогом,
Да груз пережитого за спиною —
Мои семья, защита, стол и дом
Опять привычно ломят дни со мною.

Ну, что ж — нужда, любовь, долг или страх —
Всё, как всегда, подходит для причины.
Тебя подняли в ночь — и ты в бегах
Или в походе — это для мужчины
Привычно. Только всё ж болит душа —
Ты первым руку мне подал при встрече
И пригласил: "Подвиньтесь, кореша!
Садись к костру — погрейся. Добрый вечер!»

Задумал — сделай, дашь потом отбой,
Молись почаще хоть какому Богу.
Не удалось снаряги дать с собой,
Возьми хоть пожелания в дорогу:
Отчаянье пусть в сердце не вползёт,
Пусть выгода рассудок не разрушит,
А та что любит — пусть ещё и ждёт
И не стирает в прах в заботах душу.

Ну всё, старик, вернёшься — маякни..
.
Отредактировано Reks (27—07—2014 22:37:20)

Последний привал

Попы отпели нас давно,
в скитах монахи отплясали.
Обиды прорыдали в ночь —
чтоб мы назад не возвращались.

Идём с заданья пятый день —
даются нелегко шаги.
Чернобыля плотнее тень,
и Выброс давит на мозги.

Мы различаем явь и сон
по засекам – ладонями в ощуп.
Последний шаг, последний стон...
Даруй же нам по ранам, Боже, прощу!

Прощай, дружище, очень ты устал,
как волк, порою, в жизнь вгрызался. Жадно.
В кровь ноги сбил, упал. Ну, что ж. Привал.
Из горла пена — сердце вдрызг. Да ладно!

Душе уже не смогут навредить,
а тварей задержи сейчас. Хоть телом.
Тебя никто не будет хоронить,
ты послужи последний раз. За дело!

Они дошли. Шатаясь.  С губ — хрипы,
из глаз свинцовых Выброс свет выпил.
Их в пулемёты — на куски. В "дегтяри".
Им ни могилы ни доски – всё ж зомбари...

Тут, сам видишь, что-то как-то...)

На Затон

Посвящаю Лине Нежной

На Затон, милый друг, на Затон:
дней беспутных наглеет жульё;
Я сегодня уйду на Затон,
взяв с собой
              только имя твоё.

Сном последним там спят корабли,
вахты
       не потревожат их сон;
И я к ним – отосплюсь на мели
под их ржавый, пронзающий стон.

Я во сне буду выть на Луну,
пить — как в пропасть, под песни друзей;
И гитару возьму, тихо трону струну...
Улыбнутся: "О ней, всё о ней".

И жалеть себя буду я всласть,
чуть потешу и гордость свою...
Но уже приручён,
                  мне сладка твоя власть,
видишь – лишь о тебе я пою.

Отпусти, только раз отпусти —
пробегу, попрощаюсь, вернусь;
Ну, а если не выйдет – прости,
значит:
         умер и не отзовусь.

На Затон, милый друг, на Затон!
Это тоже она — моя жизнь...
Прилетать буду ветром – коснуться окон,
если хочешь и сможешь – дождись.

Вирус

Кровь заполнил вирус Зоны,
Пополам — иммунитет.
Ночка — позади кордоны,
Снова с Ней я тет-а-тет.

Нелегки Твои объятья,
Что ж я лезу в эту тьму?
Не отдать я, и не взять я:
Ни зачем, ни почему.

Сверлят спину злые взгляды,
В пятки прячется душа.
И какого ж чёрта надо?
А как Ты, сука, хороша...

Я один как на кладбище —
Бугорок у бугорка.
Что мы тут, бродяги, ищем?
Я не знаю, а пока...

Руки потные — тисками:
Та — приклад, а та — цевьё,
А по венам — лёд и пламя,
Ну держитесь, ё-моё!

Кровь заполнил вирус Зоны,
Пополам — иммунитет.
Ночка — позади кордоны
Снова с Ней я тет-а-тет!

С дымком

Его давно уже не замечают,
К нему привыкли, как привыкли к боли.
Ему съестного отделяют доли,
И имени его никто не знает.

Он, спотыкаясь, собирает пищу
Огню, что прячется на дне железной бочки
И, расчленяя многоточия на точки,
Он в танце пламени слова напрасно ищет.

Он шёл сюда по крови, как проклятье,
Смёл ветер с Припяти, смыл дождь его следы.
Он жизни горы наломал руды,
И никому не говорил простого – «Братья»...

Что начал — сделал. Вот и пройден путь.
Желаний тени силится найти —
Их нет. Он растерял их по пути
И разменял на «ладно...», «как-нибудь...».

Он автомат оставил у стены,
Костёр свой запалил у Монолита,
В огонь глядит – неужто всё забыто,
Что наполняло явь, волнуя сны?

Его давно уже не замечают.
К нему привыкли, как привыкли к боли.
Ему съестного отделяют доли
И имени его никто не знает...

Лишь дым костра, что жадно он вдыхает,
То ли в мученье…в обещанье то ли...

Дорога

В Зоне тысячи дорог-
Были б только ноги...
Напишу вам пару строк
О своей дороге.

Я по ней — да налегке —
Силовать не смею,
Тока-тока в рюкзаке —
Я её жалею.

Э-э-х правда!
В этом правда!
Абракадабра!

Ни к кому не попрошусь,
Никому не плачусь,
Сам себе певец и шут,
Сам рулю-косячу!

А вот тоже — не пойму,
Эй, кто дал мне тело!
Ты зачем меня в тюрьму?
Думаю за дело…

Да, брат!
Ну-к за жабры,
Абракадабра!

Не топтать и не хулить
Не хочу – не набран
Мой урок, и вьётся нить –
Путь "Абракадабра".

Вот следы передо мной —
Узнаю я ногу...
Чую сердцем — не впервой
Мну эту дорогу.

Не понять мне ни чуть-чуть!
Хоть и борода, бля!
Полная братишки муть –
Та "абракадабра"…

Э-э-х правда!
В этом правда!
Абракадабра!

Осень

Мету, изысканному и неожиданному

Осень. Стужа.
Ветер холодный листья опавшие гонит в замёрзшие лужи.

Сорваны, сбиты с растрёпанных веток —
Стынут рябины кровавые кисти,
Осень — Голгофа, распявшая лето,
Не замечает отжившие листья.

Занавескою небо дрогнуло,
Вниз плывут черноты волокна;
И сочится вода холодная
Из худого мешка — облака.

Пепел растоптанный, прожит ваш час,
Врёте, что были вы зелены летом!
В жизни то правда — что сильно сейчас,
И, умирая, вы знаете это.

Вот и рассвет.
Друг завернул самокрутку и протянул мне кисет.

Пусть каждый день нас встречает в ножи —
Монстрам найдём укорот и управу!
И потому надо биться и жить —
Чтобы не дать нашу правду в потраву.

Не оставит сердца наши вера:
Dum spíro, spéro!

Крёстный путь до Монолита

До крылец вода — на БолотАх
тёса тёмного дремлет церквушка:
сгнила крыша, мышва, тлен и прах,
Под дождями ржавеет макушка...

Из бетона подвал — переждать
выброс, гон и денёчки лихие...
Со звонницы далёко видать,
в алтаре ещё доски сухие.

Пацаны с БолотОв с давних пор
от трудов в ней стоянку прибили:
распрямлялись от схронов и нор,
чифирили и баньку топили.

Не любил их пахан важняков,
уркаганской и фраерской фальши,
Взял таких же как сам бурлаков
и держался от мира подальше.

Посылал в свою пОру Господь
хабара им, снаряги и хлеба;
Так и жить бы... да вот, понесло
сучьим потрохом с Чистого Неба.

Всё несут про благое понты,
их крышуют серьёзные дяди…
Под себя гнут как в крытке менты,
А ломают людей только бл**и!

И пришли. Брать бродяг под конвой;
по повадке – матёрые волки.
Пацанов, что со сторожевой,
с ходу дёрнули, как с горла водки.

Но у церкви их ждали «плащи»,
Снарядили капкан как годится;
и пощады от них не ищи —
с вертикалкой пахан на звоннице.

А жакан не петляет как шмель —
он с ружья не промазал ни разу:
От разреза прицела на цель
точен прочерк зелёного глаза.

Вот! Шатнулся камыш меж могил,
что просели на крАе болота.
Залегли. Остужают свой пыл,
знать, мешает им, нехристям, что-то…

Верно всё рассчитал старый вор:
сталкера всё-же не ренегаты —
не найдут ни придел, ни притвор,
и не смогут по церкви гранатой!

Пусть снаряга у них хороша
и внезапность, — не будет промашки!
Маякнули-таки, кореша,
погибая, и ждут их растяжки.

Взрыв! Ещё и ещё – смерть и боль!
Что, не нравится, суки? За дело!
В цепь — «плащи», зачищая под ноль,
Рвут «отбойники» камень и тело!
II
И когда всё сложилось путём:
«Шо, всосали?! ВынОсим их, рОбя!»;
сдёрнув маску и и сбросивши шлём,
сталкер пОднялся из-за надгробья...

Мог уйти, не замечен никем,
но, решил, что не сделано дело,
и с двух рук он двумя АКМ
встретил пулями урок умело.

Под свинцом поредели братки —
цепь порвАлась, обрушились звенья;
И пахан увидал, как рожки
Тот сменил под огнём за мгновенья.

Задрожал, прицеля в лоб , звонарь,
как от яда змеёю укушен:
Глаз зелёных молОдая ярь,
брови — чёрнь, как кинжалами в душу.

...................Кто любил – и умерев не сможет
...................не узнать любимого лица…
...................Молодыми — мы на мать похожи,
...................постареем — больше на отца.

Задержался с прицелом пахан,
В грудь навёл, чуть поправил пониже —
И под сердце вонзился жакан,
повалив в болотЯную жижу.

Из братков, кто не поймал маслин,
бросились мочить: « Уроем гада!»
Им из-за могилы Ф —1
огненной малявою из ада...

Взрыв! – и со звонницы выстрел. Бой
совершился... и задуты свечи!
Ангел смерти, отзвенев косой,
опустил натруженные плечи.

Встал неловко, колокол задел
вор, дрожа засохшими губами,
и поплыл, качаясь, загудел
со звонницы гул над БолотАми.

И спускаясь, тёр он слева грудь,
вспоминал письмо, что было с воли:
«Я писала раньше что — забудь, —
не хотелось мне ненужной боли...

Сыну не сказала что ты — вор,
что до смерти париться на крытой.
Соврала что в Зоне с давних пор,
что решил дойти до Монолита.

Он ответил: "Подрасту, я, мам,
пусть и нету от него известий, —
отыщу, устал он, верно, сам!
И дойдём до Монолита вместе»

Вспомнил он, как в ту-же ночь бежал,
но не дал Господь в родные сени…
Крест нательный он до крови сжал,
застонал и рухнул на колени.

Вот, лежит, замкнувши тень ресниц,
обретённое на миг так страшно счастье,
и видна в ложбинке меж ключиц —
родинка, такая как у Насти.

И текли как воды тихих рек
слёзы горя по лицу бандита...
Ей, окончил этот человек
Свой нелёгкий путь до Монолита!

Сталкер. Частушки от Семёна

Эх, всё в три цены!
Налито, забито,
Покажите, пацаны
Путь до Монолита!

Эх, оп! Сто дорог!
Каждая — кривая
Ероплан мне под порог!
Прямиком слетаю!

Гоп-стоп, ероплан!
Летчик в еврокепке!
А хорош у Сёмы план!
— Улетаю детки!!

Эх, раз, ганджубас!
Небо кочевряжит!
Врежемся в ЧАЭС сейчас,
Кто потом отмажет?

Мля, про! Тивогаз
Кто надел на мопса?
Видно, пацаны до нас
Тут давали кокса...

Эх, ша, анаша...
Я без мазы с ходки.
Не мешайте, кореша
Дурь к палёной водке!