Кровавое небо нависло над Андреем. Избы, изгороди, деревья- все вокруг озарено светом пожарищ. Люди лежат возле истлевших домов: скрюченные, порванные, как соломенные куклы. Ноги несут к родному дому, главное успеть, иначе Он опередит. Андрей  чувствовал его ненависть и ярость, его неестественную  силу и скорость. Родной дом встречает его мертвой, потусторонней  тишиной- бегом к сараю.
"Семья, семья. Они должны быть здесь!" — носятся роем мысли в голове. К сараю ведёт чёрный след, Андрей смотрит на него и видит детские замызганные ножки:
— Па-по-чка.— по слогам произносит скрипучий детский голос.
Андрей поднимает глаза и видит две чёрные неровные дыры вместо глаз, которые смотрят прямо в душу, нагоняя первобытный парализующий  страх. А порванные губы кривятся в злой ухмылке.
Один миг, и нет больше сынишки. Облако первобытного чёрного ужаса явилось на его месте и окутало Андрея.
Чёрные лапы проникают в тело, разрывая его на куски, заползают в глотку, перекрывая дикий вопль...
Андрей проснулся, весь в холодном поту. Вовсю работал телевизор, показывая какой-то фильм ужасов, где огромный волчара прямо-таки исполнских размеров терзал туриста. Мигающий голубой свет заливал комнату, слегка разгоняя полумрак и придавая всем предметам синеватый оттенок.
"Твою мать, ну и сны мне снятся. Неужели это от двух литров пива? Нет, в следующий раз сам я точно бухать не буду: уломаю Толяна. Так хоть веселее."

Анатолий, он же Толик — парень, заселившийся в дом по-соседству около месяца назад, чтобы доглядеть свою бабку — Веру Петровну, чрезвычайно вредную старуху, сломавшую шейку ребра. Несмотря на то, что тридцатилетний Андрей и девятнадцатилетний парень прежде никогда друг друга не видели, они быстро нашли общий язык. Иногда Андрею казалось, что их отношения похожи на отношения отца и сына.
— Слухай, Толян, мож накатим по сто грамм, а? Ты заходи вечером. Посидим в беседке, побеседуем. — опёршись на ручку тяпки приглашал Андрей.
Анатолий, смущённо улыбаясь, начал отнекиваться:
— Не, не, вы что. Я не боюсь. Нельзя мне напиваться. Она под себя ходит постоянно, что-то вычудить пытается...ну, вы понимаете. За ней глаз да глаз нужен. Не могу я так.
— Я понимаю, — с ноткой печали в голосе согласился Андрей. — Но всё-таки негоже целыми сутками корячится. — Он кивнул на кучу дров, которые за утро нарубил паренёк.
— Выбора нет. — вздохнул тот. — Топить чем-то надо зимой...
— Ну, если выдастся свободная минутка, ты не забудь...
Так они и общались через низкий забор, попутно занимаясь хозяйственными делами.
Выпитые три часа назад два литра пива упорно просились наружу. Кряхтя и покачиваясь, Андрей встал и направился к выходу на веранду. Из головы всё ещё не вышел пугающий сон, к которому, впрочем Андрей отнёсся шутливо: мутность рассудка и алкогольное веселье сделали своё дело.
Около двери он остановился в раздумьях.
"Я же твёрдо решил не выходить на улицу ночью", — подумал Андрей, вспоминая исчезновения людей, которые, последний месяц, часто происходили в его городе. Люди пропадали в самых разных ситуациях: кто-то возвращался с попойки, а кто-то вышел на балкон покурить. Среди жителей расползались пугающие слухи, иногда доведённые до абсурда.
"Ай, плевать. Терпеть что-ли теперь? От пары минут ничего не случится", — махнув рукой, он открыл дверь.
Выбравшись на деревянное крыльцо, Андрей чуть не полетел со ступенек.
"Да, видимо я нихреново так напился. Всё-таки бухать в одно лицо — дрянное дело."
Добраться до туалета, стоящего под тенью раскидистой груши, оказалось непосильной задачей и Андрей решил делаться своё дело, недалеко от порога, став впритык к кусту войлочной вишни, напротив соседского двухэтажного дома.
Светит полная луна. Безоблачное небо усыпано мириадами звёзд. Не слышны птицы, сверчки и шум машин. Даже буйные компании, разгуливающие по улицам, разошлись. Город спит. Только местная ТЭЦ мерно гудит, слегка нарушая общую тишину.
Огромная тень беззвучно приземлилась на крышу двухэтажки.
Андрей опешил. Пусть всё и длилось едва ли секунду, он готов был поклясться, что видел это: силуэт, покрытый шерстью, блестящей в серебристом свете Луны, два жёлтых огонька на странной формы голове, торчащие то ли рога, то ли уши.  От странной фигуры повеяло чем-то жутким, пробивающим до мурашек. Мгновение — она скользнула вверх, на миг закрыв Луну. Андрей интуитивно проследил траекторию полёта: чудовище перелетело на крышу его дома, скользнув затем в огород бабы Веры.
Возникший образ был ужасен и грациозен в одночасье. С одной стороны Андрея охватил первобытный животный страх, с другой он был заворожен настолько, что ему захотелось увидеть  ещё один прыжок неизвестного существа. Но что-то в его изяществе было лишнее: уродливая деталь, болтающаяся сбоку, которую мужчина не успел рассмотреть. Чёрная спина скользнула в малиннике, слегка потревожив кусты.
"Нет, это не сон. Это не может быть сном. Слишком всё реально... Слишком всё чётко... Слишком. Стоп, на этот раз он не прыгнул на крышу, а отправился в соседский огород. Значит ли это, что..." — между сердцем и желудком поселился неприятный, обессиливающий холодок. Вспомнилось веснушчатое улыбающееся лицо Толика. — "Значит ли это, что эта тварь отправилась к ним и сейчас проберётся в их дом? Что делать. Вызвать полицию? Покуда они приедут, всё закончится. Самому лезть — себя опасности подвергать. Каждая секунда на счету. Блин, если Толик и его бабка тоже исчезнут, то я себя точно не прощу никогда. Ну нафиг."
*****
Перепрыгивая через пустяковый забор, Андрей умудрился порвать штанину и шлёпнуться на землю, чуть не напоровшись на собственный нож для резки мяса, который он достал с кухонной полки на случай самозащиты.
Прошло уже пять минут, но никаких криков, даже лая собак слышно не было. Так же светила Луна, придавая всему некий мистический оттенок, так же гудела ТЭЦ, и так так же прохладный воздух приятно освежал дыхательные пути.
Говорят, что пьяному морю по колено. Так думал и Андрей, по-тихому продвигаясь вперёд. Его качало, даже немного трусило, но внутренее чувство взаимопомощи и немного пива давали ему мужество идти вперёд. Возникло ощущение, будто всё происходит в абсурдном бреду, лишённом смысла.
Дверь в сарай почему-то была открыта.
Когда он был ребёнком, баба Вера не раз пугала его тем, что полвека назад, эта постройка была жилым домом, но со вся семья, что там располагалась, погибла в пожаре, и теперь, зайдя в него, можно почувствовать чьи-то прикосновения, дыхание, даже голоса и тени.
Сейчас эта байка внезапно всплыла в памяти и поджилки Андрея затряслись: в тусклом свете луны это здание с белыми стенами и прогнившей чёрной крышей выглядело пугающе, почти сверхъестественно...
Любопытство всё же победило. Сглотнув комок в горле, Андрей медленно подошёл к распахнутым дверям. Нога задела какую-то палку. Мужчина чертыхнулся, пригляделся и не поверил своим глазам: из земли торчал кол.  Нехорошее предчувствие усилилось, почему-то вспомнился странный сон, но он всё таки решился, подошёл ближе, и осторожно заглянул внутрь. Сначала Андрей не увидел ничего, но когда тьма прояснилась, он оторопел от ужаса, а остатки хмеля моментально выветрились.
Оторванная голова лежит на полу сарая в растёкшейся тёмным пятном луже  крови. Оба подбородка гладковыбриты, щёки надуты: всё свидетельствует о том, что она принадлежала весьма солидному человеку, возможно бизнесмену. Остекленевшие глаза блестят в полумраке, отражая лунный свет, падающий  сквозь дверной проём. На бледном, цвета савана, лице отпечаталась гримаса предсмертного ужаса: рот открыт, те же глаза выпучены так, что, кажется, будто сейчас выпадут из черепных впадин и покатятся по полу.
Белеет кусок шейного позвонка, тёмное пятно всё растёт и растёт, что свидетельствует о свежести головы.
Во рту пересохло. Тело покрылось гусиной кожей. В животе затошнило так, будто кто-то взял огромный миксер, засунул в кишки и нажал кнопку включения. Мысли покинули голову, оставив лишь сковывающую дрожь.
"...твою мать.. Как же я попал... Надо бежать, срочно уходить отсюда. Вызывать полицию. Делать что угодно, но не стоять на месте!"
Рукоять ножа чуть не выскользнула из дрожащей вспотевшей руки. Андрей сжал её, что есть мочи. Внезапно боковое зрение ощутило какое-то движение слева. Внутри затряслось ещё сильнее, мысли окончательно спутались, а ноги подкосились. И всё же он повернул голову. Любопытство опять взяло верх, несмотря на животный страх. Его взгляд встретился с...
Связь с рассудком постепенно исчезала, тело застыло, во рту стало сухо, как в Мохаве. По кишкам разлился обездвиживающий холод. Ещё в одном моменте сон дал о себе знать: тот самый чёрный ужас и явившиеся существо были одинаковы, от них веяло тем же самым страхом и гибельной безысходностью.  Гигантский волк стоял перед ним. Правда, на волка он был похож лишь общими чертами: морда, лапы, хвост, тогда как в остальном его двухметровом туловище, в сотнях напряжённых мускулов было что-то от человеческой фигуры. Чёрная густая шерсть покрывала всё тело монстра. Жилистые мощные лапы были напряжены, словно струна. Взор же чудовища ялялся чем-то, что выходило за пределы людского разума. Такой жёлтый...казалось, что в нём пылает огонь.
Одного взгляда в близко посаженные на длинной морде глаза монстра Андрею хватило, чтобы обезуметь: в его сознании возникли образы тысяч кострищ, пылающих городов и рек крови, текущих на полях сражений. Перед ним открылась картина из его сна: выжженые поселения, трупы, раскиданные по улицам и ярко-красное небо. В глазах монстра отпечаталась неистовая злоба, гнев и ненависть ко всему человеческому роду.
Теперь фигура не была грациозной, скорее монументальной, словно памятник. Непонятный отросток сбоку отсутствовал и Андрей в глубине души понял, что это была за деталь.
От тела чудовища, что было подобно мраку, веяло замогильным холодом. И эти огненные глаза, они сводили с ума... Нестерпимо хотелось отвернуться, но в то же время Андрей не мог сделать хоть какое-нибудь движение, словно был под гипнозом. Пальцы сжали тёплую и влажную от пота рукоять ножа. Только этот объект позволял Андрею оставаться в реальности и хоть немного мыслить.
"Бежать и кричать! Быстро, как только возможно!"
Но не успел он развернуться для побега, как ужас настиг его, схватив за левую ногу и рывком бросив в сторону. Треск ломаемой кости оглушил Андрея  болью до искр из глаз. Он отлетел внутрь сарая, ударившись затылком о бетонный пол. На миг показалось, будто череп сжался и расширился, словно резиновый. В ушах повис звон. Чудовище подскочило и в следующую секунду нанесло свой новый удар
Чёрная тень зависла над Андреем. Даже сквозь мутную пелену в глазах он чётко увидел два пылающих глаза. Поломанная нога страшно болела, но парню опять не дали разразиться диким воплем: чёрная лапа, воняющая псиной, с грязной жёсткой шерстью и когтями, на которых остались кусочки сырой плоти, заткнула ротовую полость. Чёрная шерсть, слипшаяся в колтуны, елозила по нёбу. Дыхание зверя, горячее и смрадное, удушало. Непроизвольно потекли слёзы. Громкий стон, полный боли и отвращения, вырвался наружу, а вместе с ним и тёплая блевотина, которая, выливаясь из уголков рта, потекла по скулам на пол, превращаясь в светлую лужу на бетонном полу. Кислая рвота щекотала горло, а когда всё съеденное  закончилось, вверх начал подыматься желудочный сок, едкий и пекучий...
Боль и тошнотворная вонь лишили Андрея сознания. В полубреде он чувствовал, как его тащат по траве, потом по ступенькам крыльца, отбивая рёбра, затем по деревянным доскам. Сквозь мутную пелену, раздираемый болью, он увидел чёрный квадрат в полу, над которым его держала чудовищная сила. Затем короткое свободное падение... Удар... Что-то мягкое как раз кстати оказалось под ним. Андрей скатился на ледяной пол подвала, где и остался лежать, мучимый болью и погружённый в бред, покуда не умер. Однако, в один из коротких моментов возвращения к реальности он чудом смог разглядеть перед собой лицо... Морщинистое лицо бабы Веры с глазами навыкате и разинутым в ужасе ртом. Ещё он чувствовал сладковатый и тошнотворный запах гниющего мяса, от которого хотелось быстрее умереть.

Когти вспороли мрак, оставляя кровоточащие, рваные раны на щеке жертвы. Погруженная в транс девушка уже не кричала, а только скулила, обхватив голые плечи исцарапанными руками. Ее била нескончаемая дрожь, глаза закатились и лишь изредка проявляли интерес к окружающему. Я облизнул мохнатую лапу. Мууур, это прелестно, просто прелестно! Вкус ее крови разжег во мне зверский аппетит. Две сказки, две удивительные истории позади, на очереди заключительная, после которой…
Я свернулся клубочком, устроившись на поваленном дереве. Теперь мне не требовалось пристально смотреть в глаза своей марионетке. Достаточно было голоса, нежного, вкрадчивого и убаюкивающего. Девица всхлипнула, на секунду приходя в себя. Пора продолжать, а иначе она очнется.
Полная луна, лес под покрывалом ночи, далекое уханье совы, стрекот насекомых – отличный вечер для сказок и плотного ужина. Я начал новую историю.

Сказка о вдове и калеке

Жила-была в селе вдова добрая, но несчастная. Три раза замужем была, три раза мужа хоронила. Первого война забрала, второго хворь невиданная, а третьего зеленый змей сгубил. Деток мужья не оставили, так и коротала она деньки свои в одиночестве.
По осени вышла вдова в огород урожай собирать, глядь на дорогу, а по ней старик идет. Грязный, худой в лохмотьях, того и гляди в придорожную грязь упадет. Увидел он ее, к изгороди подошел, руку грязную тянет.
-Ох, хозяюшка, худо мне! – взмолился старец. – Четыре дня в пути, без еды, без сна нормального.
Посмотрела вдова на старика, а самой аж дурно сделалось. Нет лица почти на нем, все проказа съела, лишь борода осталась седая, да запутанная. А смердит то как, будто мертвый он, да не упокоенный.
—Что ты хочешь от меня, дедушка? – вопрошает она испуганно.
-Не гони меня, доченька, приюти калеку несчастного, дай еды, да ночлег.
Жалко ей стало стрика, позвала она его во двор, накормила, и спать в хлеву постелила. Ночь прошла, новый день народился. Рано утром встала вдова, отвар на травах заварила, по бабкиному рецепту и говорит старцу.
-Просыпайся дед, лечить тебя будем. А пока не вылечу, живи у меня, не стеснишь одинокую.
-Ох, доченька, не помочь мне уже, считаные деньки остались по земле ходить.
Слушает вдова причитанья старческие, а сама знай, свое делает, поит, кормит деда, да в тело его тщедушное отвары, да мази втирает.
Так и минула неделя другая. Дел у хозяйки много, мужика то в доме нет. Засветло все переделает, а когда хмарь спадет к старику идет, врачевать начинает. И так хорошо ей на душе становится, от дел добрых, да разговоров задушевных. Привязалась она к калеке бездомному. Старик окреп, страшные раны затянулись. Смотрит на него вдова да диву дивится и не старик это вовсе, а мужик, ее едва старше, только вот косматая борода весь вид портит.
Истопила вдова баньку, да и отправила гостя попариться, а сама чай заварила, сидит, дожидается. Засияла мойка будто сто зарниц. Испугалась вдова, что сгорит старик, бросилась спасать. А он навстречу ей бодрым шагом. Не узнала баба гостя своего, уж больно хорош, крепок телом, да челом пригож.
-Спасибо, хозяюшка! – говорит мужик, да в ноги ей кланяется. – Спасла ты меня от смерти лютой! Освободила от чар ведьменых! Стариком ходил, я по воле злой, за любовь ко мне безответную.
Так и стали они жить-поживать, деток растить, да дню новому радоваться. А ведьма та, как узнала, что чары ее разрушены добротой, да любовью вдовушки, захворала. Все болячки, что мужика терзали воротилися. Так и сгинула нежить никому ненужная.

История закончилась, я встал, выгибая дугой спину, когти впились в гнилую кору дерева, желудок издал молящее журчание. Она лежала на пожухлой листве,  нагая и такая беззащитная. На лице девушки застыла блаженная улыбка и лишь блестящие от слез щеки напоминали о том, что в самом начале ей не понравилась моя затея. А зря, мои сказки не всегда идут во вред. Хотя в ее случаи…
Пальцы на ногах хрустнули, исчезая в моей огромной, зубастой пасти. Кровь брызнула в стороны, орошая усы и листья деревьев. Жертва спит, это волшебный сон, она не чувствует боли. Это только мои несмышленые меньшие братья, охотятся по старинке на мышей и душат их. Мой метод иной, да и пища иная.
Я уже подбирался к бедрам, методично пережевывая жертву, однако девушка еще была жива и все так же улыбалась своим прекрасным сновидениям. Не люблю, знаете ли, мертвечиной питаться. Немножко магии и она до последнего будет живой и теплой, не смотря на отсутствие половины тела и потерю крови.
Кусты сзади затрещали, послышался топот. Вот те на, неужто обнаружили, выследили таки!
-Вон он, держи эту тварь! – хрипло заорали слева.
-Бей гадюку! – визжит справа.
-Сдохни нечисть! – верещит спереди, возле моей головы, в сырую землю втыкаются вилы.
-Хватай его! – в нетерпении кричит сзади.
Окружили! Думают что все, мне некуда деться, все пути отрезаны. Глупцы. Мне даже немного жаль этих крестьян. Я прыгаю вверх в ту самую секунду, как ловчая сеть накрывает, то место где я только что был. Воздух вздрагивает, озаряя ночную мглу мертвенно-белым светом, и открывшийся портал поглощает меня. 
Конечно, ужин сегодня мне испортили. Ну да ничего, главное шкура целая.

Говорят, что русалки, это девушки, которые умерли, не познав любовь. Если при жизни в девушку никто так и не влюбился, то после смерти её сердце замерзает и превращается в кусочек льда. Однако если русалка влюбится по-настоящему, то её сердце растает и тогда она погибнет, рассеявшись пеной по морским волнам.
Машина неслась по извилистой просёлочной дороге, ведущей к морю. Двое молодых мужчин, отправились на поиски неведомого, приключений и открытий.
– Алексей, давно ты занимаешься  криптозоологией?  – поинтересовался у водителя пассажир на переднем сиденье, по виду студент.
– Ну, меня с детства эта тема очень увлекла. Вымершие, но возможно и выжившие животные, существа из мифов и легенд…
– А я всегда увлекался именно мифологией. Особенно меня увлекала тема русалок. Как я понимаю в том месте, куда мы едем, у нас будет шанс с ними столкнуться?
– Да – кивнул Алексей, – Итак, давай, Иван, посмотрим какие материалы, ты взял с собой.
– Ну, у меня с собой подборки разных историй, связанных с русалками, рассказы очевидцев. Также есть отдельная подборка с местными случаями. Некоторые приходилось добывать с большими сложностями… Люди не хотят рассказывать о встречах с русалкой… Боятся, что примут за психов.
– Ну, это понятно…
Это же как рассказы о живых и здравствующих в наше время мамонтов, – Он достал из кармана смартфон и порылся в интернете, – Есть, например, интересная цитата из рассказа Тургенева «Хорь и Калиныч»: «…”Да вот и я мужик, а вишь…” При этом слове Хорь поднимал свою ногу и показывал сапог, скроенный, вероятно из мамонтовой кожи…».
В Тобольском краеведческом музее хранилась упряжь 19 века, сделанная из мамонтовой кожи… Каким образом, если мамонты вымерли, её могли изготовить в позапрошлом веке? Вот тоже загадка…
– Да…интересно… – у студента Вани совсем по-детски загорелись глаза, он готов был браться за всё и сразу и на всё искать ответы.
– Итак, вернёмся к русалкам, что мы о них знаем?
Иван запрокинул голову и посмотрел на потолок вспоминая:
– Русалки обычно существа женского рода, но бывают и встречи с мужскими особями – водяными, тритонами. Они бывают пресноводными – речными, озёрными, но бывают и морскими. Пресноводные – выглядят как обычные девушки с длинными волосами, морские же обычно с рыбьим хвостом.
Их объединяет то, что чаще всего их видят расчёсывающими гребнем волосы, и по легендам они всегда пытаются завлечь мужчину в воду и утопить.
– Понятненько. Вот и имей это ввиду! При встрече с русалкой помни – это не просто девушка, а смертельно опасное существо. В той прибрежной рыбачьей деревушке, в которую мы едем, о русалках все с мальства знают. Легенды о них передаются шепотом из уха в ухо. Рыбаки рассказывают, что иногда ночью, в штиль они подплывают к самому берегу. В некоторых семьях верят, что эти обитательницы моря забрали их отцов.
Уже темнело, когда они приехали на место. Они проезжали нужную им деревню. Смотря на ускользающие в темноту небольшие домики из песчаника, Иван вдруг заметил, что между ними мелькнула женская обнажённая фигурка с длинными волосами. «Показалось, – решил он, – Меньше о девушках надо думать». Машина, наконец, остановилась на месте их стоянки.  Это был небольшой дикий пляж на берегу моря, обрамлённый красивым лесом. Поторопившись, молодые люди поставили палатку, приготовили скромный ужин, а потом легли спать.
Ночь прошла очень спокойно и рано утром Иван, с удовольствием потягиваясь, вышел на берег. Туман мягко стелился по земле. Морской прибой едва-едва шелестел по песку. Студент глубоко вдохнул грудью свежий морской воздух.
– Как же хорошо! – выдохнул он и улыбнулся.
Решив искупаться, он быстро разделся, вбежал в море и нырнул.
Вода была такой чистой и прозрачной, что было прекрасно видно каждый камушек, каждую ракушку на дне.
Вдруг его кто-то резко схватил за ногу и потянул под воду. Он чётко почувствовал человеческую руку на лодыжке, только холодную, как лёд. Непроизвольно он стал барахтаться, но вырваться у него не получалось. Его лёгкие уже нестерпимо горели и требовали кислорода, но сил оставалось всё меньше и меньше. Он чувствовал, что почти уже потерял сознание, в глазах уже темнело. Неожиданно хватка ослабла, и он смог всплыть на поверхность. Откашливаясь, протирая от воды глаза и отфыркиваясь, он стал озираться вокруг себя.
– Хи-хи-хи, — услышал он позади тоненький смешок, и потом громкий всплеск.
Быстро обернувшись, он успел увидеть только расходящиеся круги по воде.
Иван так быстро, как только мог, поплыл к берегу. К его плечу снова прикоснулись пальцы холодной руки:
– Куда торопишься, давай ещё поиграем! – произнёс тонкий женский голосок, в котором чувствовалось одновременно заигрывание и ледяное бесчувствие. От всего этого просто до мозга костей морозом пробрало.
Студент вырвался из цепкой хватки и со страху так быстро стал выбираться на берег, как, наверное, никогда в жизни ни двигался. А за его спиной зазвучал звонкий смех.
На суше его сразу стало трясти и от пережитого испуга и от холода. Обернувшись на море, он увидел, как из воды выходит обнажённая красивая блондинка с густющими волосами по колено, девушка лет восемнадцати на вид и смеётся:
– Испугался?
– Какого чёрта! – заорал на неё Иван, – Я же утонуть мог! Ты вообще кто такая!
– Серена, – снова рассмеялась она и вернулась в воду, а затем нырнула и быстро уплыла в морскую глубину.
Ошарашенный студент разбудил Алексея:
– И вот, что это было? Толи надо мной местная красотка глупо подшутила, то ли это и, вправду, была русалка?
– Посмотрим, что будет дальше, – ответил криптозоолог, – Если не вернётся, то это просто глупая шутка красотки. А если это русалка, то она уже выбрала тебя для своих игр и просто так не отстанет. Мы должны попробовать записать на видеокамеру её и сфотографировать.
Алексей задумчиво почесал подбородок.
– В воду больше не заходи, – предупредил более опытный исследователь неизведанного, – Будь только на берегу. Не рискуй. Если это русалка, то она и днём утащить тебя на дно может.
Мы сделаем вот что. Пойдём с тобой рыбачить на пирс на лодочной станции тут неподалёку. Установим камеры под водой. Посмотрим, вдруг хвостатая девица подплывёт к ним.
Исследователи так и поступили. На следующий день они встали ни свет не заря и отправились ловить в кадр русалку, попутно развлекаясь рыбалкой. Солнце ещё только касалось морской глади.  Было прохладно, безветренно и густой туман снова накрыл всё вокруг.
Алексей и Иван, устроившись удобно на краю пирса, сидели, закинув удочки.
– Завтра можем взять катер у одного моего местного знакомого и попробовать провести исследования на большой воде, – сосредоточенно созерцая поплавок, произнёс Алексей.
– Хорошо, – согласился Иван, – Жаль только у нас мало оборудования с собой… Оно слишком дорогое для обычного любителя-исследователя непознанного.
– Ну, благо хоть видеокамеры и фотоаппарат с собой, – вздохнул криптозоолог.
– Угу… – кивнул студент.
– Посмотри за моей удочкой, – неожиданно попросил Алексей, вставая, – Тут рядом с лодочной станцией есть магазинчик, там продают отменные расстегаи с рыбой и кофе на вынос. Пойду куплю нам. Позавтракаем.
Студент молча кивнул и сосредоточил всё своё внимание на красненьких точках поплавков.
– Меня сидишь, ждёшь? – услышал он знакомый женский голос с явными интимными, завлекающими интонациями, – Пойдем, поплаваем, вода тёплая…
Иван испуганно подскочил и оглянулся. На пирсе стояла она. Таинственная незнакомка стояла на пирсе босая, в одной голубой мужской рубашке и расчёсывала свои длинные золотистые волосы костяным гребнем.
Иван вспомнил, что Алексей ему говорил ни в коем случае не заходить в воду.
– Нет, спасибо, Сирена, – ответил он твёрдо, – с тобой в воду не пойду.
– И всё же мы поиграем! – напористо, даже со злостью, заявила странная девушка и, разбежавшись, захватила его рукой и вместе с собой скинула его с пирса в воду.
Иван, постарался вдохнуть как можно больше воздуха в лёгкие и погрузился под воду. Его мозг лихорадочно искал выход из этой ситуации. Они упали в поле обзора видеокамер, значит что-то да заснимется.
Иван открыл под водой глаза и увидел, как ноги девушки превратились в рыбий хвост!
Русалка кинулась на него, пытаясь утопить. Студент понял, что морское существо не намерено отпускать его. Русалка с силой прижала его ко дну и не отпускала. Её руки сжали горло юноши, и он мысленно уже прощался с жизнью, но вдруг неожиданно она заглянула ему в глаза и остановилась. На безразличном лице морской девушки вдруг отразились интерес и любопытство. Она отплыла от него как ошпаренная и снова попыталась накинуться, но снова остановилась. Что-то не давало ей его убить. Воспользовавшись её замешательством, Иван всплыл. Серена всплыла следом, смотря на студента непонимающим взглядом.
– Не можешь понять, почему тебе не удаётся убить меня русалка? – поинтересовался Иван, задумавшись, – Зачем ты нападаешь на меня?
Русалка снова попробовала атаковать его, ещё более агрессивно. Она снова вцепилась руками ему в горло, но со злобным шипением снова отпустила.
– Почему ты нападаешь на меня? Почему не можешь убить? Почему так злишься на меня?
– Надо убить! Не могу! – ответила русалка печально.
– Зачем тебе меня убивать! Ты не хочешь этого? – в ответ настойчиво спросил Иван.
– Не хочу. Надо, – почти плача ответила Серена.
– Зачем? – в который раз спросил Иван.
Русалка вдруг совсем расплакалась и прильнула к нему.
– Я люблю…– тихо прошептала она, и ещё тише, – Я умру…
Почувствовала тебя, как только появился здесь. Это зов судьбы. Если ты пойдёшь со мной умрёшь, если пойду с тобой умру…–  Серена, вдруг, оттолкнула его и отплыла. По её щекам текли слёзы, смешиваясь с морской водой, – Это мой выбор… Живи…Люблю…
Русалка вдруг стала прозрачной и исчезла барашками пены на волнах.
Иван с грустью в немом молчании смотрел на воду. Русалки могут быть очень опасны, но эту ему стало вдруг жалко…
Когда студент уже сидел снова на пирсе, к нему подошёл вернувшийся Алексей:
– Ну как тут моя удочка?
– А… – рассеянно ответил Иван, а потом решил поделиться произошедшим, – Ой, тут такое было! Я и позабыл совсем о рыбалке!
Юноша рассказал другу всё.
– Эй, а как же наши камеры под водой! – загорелся энтузиазмом криптозаолог, – Ну и повезло же тебе! Давай посмотрим что записалось! Жаль меня не было сфотографировать её! Она красивая? Значит, говоришь, она может иметь и форму человека и полурыбы?..
На плёнке записалась моя борьба с Сереной, но только до тех пор, пока она не начала в русалку превращаться. Дальше ничего. Запись почему-то прервалась.
– Доказательств ноль в результате… – вздохнул Иван разочарованно.
– Ничего, может ещё повезёт, – подбодрил друга Алексей, – в другой раз что-нибудь да получим на видео.
– Давай, только в другой раз на что-нибудь побезопаснее охотиться, – предложил студент.
– Как тебе идея, поискать мамонтов в Якутии?
– Идёт, – согласился Иван.

К тому времени, когда женщина наконец закончила свой рассказ, была уже половина первого ночи. За полицейским участком Ягошева протекала небольшая речка Яга. Городок спал. Но, пусть он и мал, Ягошев никогда не засыпает крепко и сны его тревожны.
Капитан Орлов отложил в сторону тетрадь, которую исписал почти всю, пока женщина рассказывала свою странную безумную историю. Он посмотрел в маленькое окошко, за которым в неверном свете тусклого фонаря терялась во мраке лавка.
— Эта история покажется странной при утреннем свете, — сказал капитан Орлов.
Сержант Гущин, до этого момента смотревший футбол в дальнем углу комнаты, повернулся лицом на голос. Ему было двадцать три, и едва вчера он был назначен сюда из Екатеринбурга, но не считал несчастьем что попал на небогатую событиями службу в тихой ягавской заводи, называемой Ягошев.
— О чем вы? — сказал он, — если вы об истории гражданки, думаю обычные бредни. Но вы женщина не обижайтесь, просто так иногда случается, вам нужно всего лишь отдохнуть и…
Орлов закурил.
Сквозь плывущее облачко дыма он пристально посмотрел на Гущина. Его хамоватость и напыщенность его никак не тронула.
— Ты думаешь, что Ягошев спокойное место? Ну тогда прочти внимательно, о чем мне рассказала заявитель, пока ты смотрел футбол.
Ехидно посмеиваясь, но не решившись отказать, сержант взял тетрадь с показаниями в руки…
***
— Миша! Женя!
Без ответа. Опять. Только полумрак леса посмеивался эхом её призывов. Будто дразнил, уводил за собой в самую гущу, центр, сосредоточение абсолютной темноты.
Босые ноги уже не чувствовали бурелом, сбитые до костей. Окровавленные, они оставляли следы, на сходящихся за её бегом листьях молодой поросли.
С каждым новым движением сам путь назад уже становился чем-то неосязаемым. Мозг парализовал страх за родных. За мужа и сына, скрывшихся в пелене лесной чащи. А эхо, не останавливающееся ни на секунду, давило словно невидимая волна. Она медленно, но верно убивала.
Успокоиться. Нужно собраться. Без паники. Без… Зачем?! Зачем я отпустила их одних за этими гребанными грибами? И вообще, не нужен был этот пикник, не нужен!!!
На губах проступил вкус соли. Не выдержала… Упала на колени и уткнулась лицом в гнилые ветки.
Раздался пронизывающий звук. Будто ржавый механизм провернули, и раскачивают теперь медленно, из стороны в сторону. Звук усиливался с каждой долей секунды, и показалось будто механизм заржавел прямо в ушах. Боль беспощадно душила, давила и рвала одновременно. Но в тоже время эхо звучало все так же явно, непобедимое, неоспоримое, бесконечное.
Еще чуть-чуть, и если все это не прекратится, не найдется Миша с Женей, можно запросто перегрызть себе вены…
— Эж ты, чего удумала!
С трудом найдя последние капли силы, она подняла голову.
Мерзкая, скрюченная, сидящая-идущая в каком-то бочонке, с метлой в руках… Толи бабушка, толи…
***
— А дальше? – спросил Гущин, — Без сомнения бред чистой воды. Десять раз она бегала босиком по лесу, а здесь в чистейших кроссовках, свеж глаженой маечке. Да волосы даже не растрёпаны! Сажай в обезьянник, я с психами в одной камере сидеть не хочу.
Гущин бросил тетрадь на стол и вышел из кабинета. Практически тут же послышался истерический крик:
— Твою мать! Кто картину тут повесил эту? Какая картина? А вот эта у двери? Какое еще окно…
За дверью замолчали. Затем что-то громко упало на пол.
Капитан Орлов вскочил и закрыл дверь кабинета. Что-то подсказывало ему, что лучше не пытаться выяснить что происходит снаружи.
За спиной пахнуло сыростью.
— Фу, фу, русским духом пахнет!

Изящная черная карета громыхала по вымощенной булыжником мостовой, минуя мигающие на последнем издыхании фонари и пустые коробки домов, ослепленных наглухо заколоченными окнами. Господин В., одной рукой в кожаной перчатке едва приоткрывши занавесочку, напряженно всматривался в оконце на стремительно погружавшуюся во власть сумерек улицу, тщетно пытаясь отыскать интересующий его магазин, другой нервно стучал пальцами по тяжелому стеклянному набалдашнику, венчавшему длинную лакированную трость. Наконец, появилось искомое строение, в облике которого еще сохранились черты аристократической старины, а не затхлой дряхлости, как повсюду в округе. Господин В. крикнул кучеру и, лишь запыхавшиеся скакуны остановились, поспешил выйти из кареты и быстрым шагом направился к двери, стоящей под тусклой вывеской "Стекольный магазин".
После нескольких стуков набалдашником, дверь со скрипом отворилась и на пороге возник хозяин. Друзья предупреждали В. о странном облике стекольного мастера, но лишь сейчас молодой господин понял все значение этого слова. У древнего, будто сбитого из пыли и песка, существа в грязных лохмотьях отсутствовали видимые признаки, по которым можно было с уверенностью принять его за старика или за старуху. Усохшее как печеное яблоко лицо и спутанная грива седых волос тоже не давали определенности. А вот глаза почему-то резко контрастировали с этим скорбным обликом: резкие, бьющие потусторонней силой, со взглядом острым как игла, они вызывали какое-то подспудное беспокойство и даже страх.
Раскрылся сухой грязный рот, будто яма в земле, и существо прошамкало:
— Пришел покупатель. Благородный и добрый клиент. Пусть заходит, не стоит на пороге, — при звуке этого хриплого протяжного голоса, В. невольно вспомнил о говорящем вороне, принадлежавшем одному из его приятелей.
Стекольщик скрылся в темном зеве магазина и молодому господину не оставалось ничего, кроме как снять шляпу и, покрепче сжав трость, войти следом.
— Прошу прощения за столь поздний визит. Весь город изъездил, насилу нашел. Хоть друзья при рекомендации и описывали дорогу.
Господин В. оказался в просторном, но под завязку забитом зеркалами помещении. Тусклая лампочка, светлеющая в противоположном углу, напоминала точку далекого маяка и едва ли освещала пространство в пяти шагах от себя. Темный сводчатый потолок, стены, пол — все было облеплено щедрым слоем пыли. И всюду, куда не кинь взгляд, ютились целые ряды зеркал: больших и маленьких, овальных и прямоугольных, смахивающих на стеклянные надгробия; обрамленные искусными рамками и простые как две копейки. По какой-то причине, большинство зеркал закрывала плотная материя.
В. увидел, как хозяин молча выглядывает за одним из зеркал и пристально смотрит на него своими цепкими глазами. Борясь с искушением достать платок дабы спасти нос от тяжелого пыльного духа, молодой господин проговорил:
— Друзья отрекомендовали вас как самого подходящего человека. Собственно, мне нужно зеркало. Но не простое. Понимаете?
Стекольщик скорчил подобострастную улыбку:
— Простых зеркал нет. Каждое особенно. В одном толстеет, в другом худеет. В одном добреет, в другом злеет. А иное показывает истинную суть. Какое хочет?
— Ни одно из этих. Мне нужно... опасное.
— Хочет запретного зеркала? Понятно. Прошу, пусть идет за мной.
И хозяин повел В. по извилистому лабиринту. Господин несколько приободрился, но все равно старался ступать осторожно, чтоб не разбить ненароком тростью один из товаров и не потерять в темноте своего странного провожатого. Они миновали несколько таких же помещений, пока наконец старик не отпер ключом железную решетчатую дверь.
Зеркала, стоящие вдоль стены в этой сырой комнате на первый взгляд ничем не отличались от всех остальных. Однако, никакая ткань их не закрывала. А еще В. вдруг вспомнил, как однажды наблюдал за большой белой акулой, отделенный от ее черных как бездна глаз-пуговиц и острых зубов лишь толстым стеклом аквариума. Сейчас его груди коснулся такой же холод.
— А почему эти не закрыты? — севшим голосом поинтересовался В.
— Нет нужды, — ответил зловещий старик. — Не проявляют себя, покуда ритуал не совершен. А пыль на них не оседает. Какое интересует? Тут вот Кровавая Мэри живет: прекрасная и жестокая, как сама Англия. Вуаль чопорности сброшена, только чистота выцарапанных глаз и изящество куска стекла, рассекающего горло. А может, Пиковая дама? Она вот здесь: губительная и удушающая, как удавка; аристократичная, как петля, свитая помещиком для шеи русского мужика. Тут шведская Черная женщина, а там безымянный дух-убийца. Для какого... дела потребно зеркало?
— Сомневаюсь, что могу сказать вам, — голова у В. начала побаливать от затхлости комнаты и вида десятков отражений, стоящих прямо перед ним.
— Ох, только мне сказать и можно. Я подскажу ему, посоветую. Пусть не беспокоится, я знаю его друзей. Страшнее любых призраков.
Взгляд отражений становился для В. невыносимым. Ему хотелось поскорее уйти из этой комнаты. Он пробормотал:
— У меня есть крестная. Старая женщина. Богатое наследство. Я единственный в списке.
— Тогда Пиковая дама. Быстро и без обличающих следов. Не придется пачкать руки.
Хозяин пошарил за пазухой и сунул в руки В. потертую карточку. На ней изображалась женщина с темными жесткими волосами. Ее лицо, очевидно когда-то безгрешно красивое, теперь носило печать жестокости и безумия. Глаза навыкате, обрамленные тяжелыми набухшими веками, напоминали два бездонных колодца в черные недра. Губы исказились в порочной ухмылке. В. передернуло: он будто уловил в этой извращенной испорченной красоте некие знакомые черты, словно дикий цветок пробивался на заросшей бурьяном могиле давно умершего родственника. Он поспешил вернуть портрет хозяину. Тот убрал его обратно за пазуху со словами:
— Ну и красотка же она была в стародавние времена?
В. почел за лучшее направиться вон из комнаты, бросив стекольщику:
— Я покупаю ее. Приготовьте зеркало для транспортировки. Я подожду у выхода.
Молодой господин вернулся в первое помещение и, желая отвлечься от мрачных дум, стал рассматривать окружающие зеркала. С трудом ему удавалось разглядеть свое отражение в покрытом пылью стекле. Неожиданно, с одного из зеркал съехала ткань и В. наклонился, чтобы подобрать ее. Однако, выпрямившись, он заметил нечто странное в своем отражении. Оно будто выглядывало издалека, хотя В. стоял к зеркалу вплотную. На месте его груди в зеркале темнело какое-то жирное пятно и В. стер рукой пыль, чтобы рассмотреть получше. К его ужасу, пятном оказалась растрепанная голова старухи-крестной. Как ни в чем не бывало она пялилась в зеркало пустым взглядом, пялилась на В. по другую сторону. Молодой господин оцепенел, словно впав в кататонический ступор, в то время как зазеркальный двойник, наоборот, самым деятельным образом задвигался и решительно пошел вперед. Холодея от страха, В. увидел у того в руках трость с тяжелым набалдашником. Свою собственную трость он сжимал онемевшими пальцами. Глаза двойника сияли животным безумием, больше напоминая волчьи, нежели человеческие. В. вспомнил о кошмарных глазах дамы на портрете. Наконец, обитатель зеркала подошел смертельно близко к спине ничего не подозревающей старухи. Трость с тяжелым стеклянным набалдашником страшным ударом обрушилась на голову жертвы. В. с криком отпрянул от зеркала. И вдруг все изображение исчезло, только алое пятно теперь расплывалось по стеклу заместо черного. Дрожащими руками молодой господин поспешил скорее закрыть ужасное зеркало.
— Все готово, — проскрежетал выплывший из темноты мастер. — Может забрать покупку.
— Скажите, — замогильным голосом выдавил В. — Это зеркало... Оно показывает будущее?
— В этой комнате нет зеркал с такими способностями. Пусть не беспокоится. Виновато тусклое освещение. В неверном свете, если смотреть долго, могут и дьяволовы рога на голове вырасти. Или еще что страшнее. Потому и держу их накрытыми. Иначе можно... сойти с ума. А теперь пусть идет. Ночь уже близко.
Поскорее расплатившись, В. кликнул кучера и приказал погрузить купленное зеркало в карету. Наконец, они помчались домой. Неспокойно было на душе у В. Слишком долго неслись они по улицам, словно возница позабыл дорогу. Слышалось молодому господину, будто лошади мчатся по мостовым с каким-то стеклянным стуком. А за окном густела темнота. Но вот лошади со звоном остановились. В. выпрыгнул из кареты и бросился к кучеру, чтоб отчитать его за нерасторопность. Но на козлах было пусто.
Уличный фонарь не горел. Слуги не вышли навстречу. Напрасно В. пытался их отыскать, пришлось на собственном горбу тащить тяжеленное зеркало до ванной комнаты. Кое как приладив его к стене, он пробрался в комнату старухи-крестной и удостоверился, что та спит, после чего вернулся обратно в ванную. Куском мыла он нарисовал на зеркале лестницу, ведущую к двери. Затем в кромешной темноте зажег свечу и, едва сознавая что делает, неловко прошептал:
— Пиковая дама приди. Пиковая дама приди. Пиковая дама приди.
Теперь на лестнице должна была появиться черная точка и пойти к двери. Ничего не появилось. Раздасованный В. подумал, что слишком плохо произнес призыв. Но вдруг все его мысли прервал тонкий отрывистый звук. Всмотревшись в мутную поверхность зеркала, В. увидел, что за дверью стоит его старуха и стучит длинным ногтем по встроенному стеклу. Страх сдавил горло В. Крестная, в одном исподнем, с растрепанными по плечам волосами, как истукан замерла за дверью. Лишь тонкая старческая рука когтями царапала и скребла. В ее замыленных глазах не было ни капли сознания. Из перекошенного в судороге рта стекала по подбородку тяжелая струя слюны. Неожиданно, дернув косматой головой, старуха раскрыла губы как обезьяна, словно в какой-то пародии на улыбку. Затем она как змея выдвинула вперед зубы и прижала челюсть к стеклу, будто пытаясь прокусить его.
Страх В. остаться на месте переборол оцепенение и он, дрожа всем телом, со свечой в руке медленно открыл дверь в ванную. За ней никто не стоял. Раздавшийся со стороны зеркала смех сильнее ветра ударил В. в спину и заставил его броситься прочь. Все еще держа погасшую свечу, В. пробегал мимо старухиной спальни, когда увидел, что из нее задом наперед, как рак, выходит нечто скрюченное, изогнутое, хрустящее осколками стекла, торчащими по всему телу. Дух В. не пробежал вперед него только потому, что ничто на свете не могло сейчас обогнать его ноги.
Он толкнул дверь и выбежал на улицу. Но, миновав порог, В. чуть не опрокинул внезапно выросшее перед ним зеркало. Оглядевшись, он понял, что вновь оказался в стекольном магазине. Дверь исчезла.
Едва не теряя сознание от паники, В. метался из стороны в сторону по состоящему из стеком лабиринту. В темноте он натыкался на них, ронял и бежал дальше. В рассыпающихся по полу осколках отражалось его искаженное страхом лицо. Наконец, впереди забрезжил слабый огонек и В. бросился к нему.
В едва колеблющемся свете, стояла в исподнем его старуха и, подбоченившись, глядела в гигантское зеркало. Из зеркала ей улыбалась безумная черноволосая женщина с показанной ему когда-то карточки, Пиковая дама. Крестная повернулась к В., ухмыльнулась и проскрежетала:
— Ну и красотка же она была в стародавние времена?
В. не помнил, как убежал. Не помнил, как искал выход. В какой-то момент споткнулся, упал. Смотрим — под ногами его трость со стеклянным набалдашником. Вскочил В., сорвал ткань с ближайшего зеркала, замахнулся... и обмер. В зеркале светло, как днем, а он, счастливый, улыбается, выбирая стоящей рядом радостной крестной новое зеркало. Сорвал ткань с другого — там суд, его, угрюмого, с пустыми глазами помешанного, со стекающей изо рта слюной, приговаривают к пожизненному заключению в больницу для душевнобольных. Сорвал с третьего — там он плачет над картами, как мальчишка, кто-то гребет руками его деньги, а друзья с акульими улыбками стоят над ним и говорят про долг; на столе блестит "пиковая дама".
Схватился В. за голову, упал на пол начал рвать на себе волосы. Зачем поехал он покупать зеркало? Убил он крестную или нет? Желал ли ей зла? Давно ли он сходит с ума?
На всех зеркалах появилось одно лицо. Оно изменялось, корчилось, перетекало из одного облика в другой, но это было оно: лицо хозяина, лицо его старухи, лицо женщины — лицо Пиковой дамы.
— Хочет Кровавую Мэри? Хочет Черную женщину? Хочет Пиковую даму? Отражений множество. При тусклом свете в зеркале что только не увидишь! — хохотало отражение черноволосой женщины с глазами навыкате, обрамленными тяжелыми веками. — Встань же, мой милый молодой господин Валет!
Ничего больше не видя перед собой, В. потянулся рукой и коснулся не то зеркала, не то двери и вошел туда.

***

Долго Валет скитался по миру. Реальному ли, зазеркальному ли — он не ведал разницы. Он побывал в сотнях и тысячах отражений — в одних был героем, в других презренным убийцей. И негде не мог найти себя настоящего. В конце концов, его единственной константой стало безумие. Но и тогда истина не открылась ему: жертва он или заслужил подобного наказания?
В очередной раз, выйдя из магазина в собственный дом, а оттуда перенесшись в карету, запряженную лошадьми со стеклянными копытами, он выпрыгнул из нее и упал на каменный тротуар. Через несколько часов или дней, мимо проходил какой-то мужчина. Валет подскочил к нему и трясущимися руками схватил за рукав:
— Умоляю вас... Подскажите, помогите. Где выход отсюда?!
Мужчина обернулся и Валет понял, что это он сам. Двойник скривился от омерзения и бросил:
— Пошел прочь, собака! Ты сам себе враг! Нет для тебя никакого выхода!
Он размахнулся и со всей силы ударил Валета по голове тростью с тяжелым стеклянным набалдашником. Мертвый Валет свалился на тротуар и осколки из его разбитой головы задребезжали по камню, сливаясь в торжествующий смех Пиковой дамы.