Они стояли, выстроившись как на парад. Но вовсе не это торжественное событие стало поводом для сбора целой армии «здесь и сейчас». Войска ожидали противника, который обязательно должен был появиться с минуты на минуту. Их было не много, но каждый стоил сотни, нет, тысячи себе подобных! Крепкие, закаленные во многих боях, они не раз чувствовали горечь поражений, но по-прежнему свято верили в своего короля и с фанатичным упорством защищали его. А он всегда был предан им и дрался рука об руку до самого конца, за что и получил негласное прозвище «венценосец»...
Время текло, подобно реке, а противника все не было. Но что это?! Откуда ни возьмись, на другом конце поля появился туман. В нем виднелись ровные ряды враждебной, – именно враждебной, иначе быть не может! –  армии: сплошь черные, будто покрытые копотью снизу доверху, пропускающие через себя яркий солнечный свет. Когда белесая дымка рассеялась, раздался хлопок и войска предстали во всей своей красе.
Венценосец очень удивился увиденному. Своих извечных врагов он хорошо знал в лицо, но «пришельцы из тумана» не походили на них не в коем разе.  Почувствовав, как среди солдат растет напряжение, усиленное суеверным страхом перед неизвестностью, король приказал отбросить предрассудки в сторону и, не церемонясь, ринуться в бой первыми.
Пехота пошла в атаку с правого фланга, а неизвестный противник решил иначе, и попытался вклиниться в середину враждебной для него армии. Но потерпел фиаско: конница быстро и умело расправилась с дерзкими «пришельцами из тумана», и те рассыпались неосязаемым прахом, будто не было их никогда. Это придало войскам самоуверенности, и они ринулись в бой с удвоенное энергией, уничтожая все на своем пути.
Но что-то пошло не так: армия начала допускать ошибку за ошибкой, в глазах воинов все чаще мелькал необъяснимый первобытный страх перед странным врагом, и венценосцу это совсем не нравилось. Конница, успешно уничтожавшая пехоту, пала под залповым огнем неизвестного механизма «пришельцев» (позже он был захвачен и уничтожен «царицей полей», однако успел изрядно потрепать королевское войско), вся пехота венценосца, кроме трех отрезанных друг от друга отрядов, полегла на подступах к императору «пришельцев».
И король решил действовать. Поменявшись местами с орудийной установкой, ощерившейся винтовками на все четыре стороны, он оказался на правом фланге и уже оттуда, прикрываемый отрядом гренадеров, пошел в атаку. Армия венценосца, заметив своего правителя на поле боя, воодушевленная, с громким криком бросилась в наступление. Прикрывали их орудийные башни, стоящие чуть позади.
«Пришельцы из тумана» бились до последнего, никак не желая сдавать позиций: они понимали – за ними император, поэтому и не жалели своих жизней. Однако так не могло продолжаться бесконечно. Захватив левый фланг, армия венценосца окружила жалкие остатки некогда могущественных войск, а когда король лично возглавил последнюю, решающую атаку, начисто разгромила противника, добравшись до императора. Черный, такой же как и его воины, он пропускал солнечные лучи сквозь себя, то становясь почти невидимым, то вновь появляясь. В его глазах не было ни капли страха или сочувствия. В них вообще ничего не было. Одним своим видом он больше смахивал на механизм, нежели на человека.
Венценосец замахнулся мечом, чтобы срубить голову нечестивого императора, однако так и застыл, пораженный. Враг пропал. Исчез, будто и не было его. Армия короля пребывала в полной растерянности от увиденного. Суеверный страх накатил с новой силой...
***
Ну зачем, Курт?! Я ведь почти... – мужчина горько махнул рукой и сделал глоток уже остывшего кофе.
Надоело, – огрызнулся Курт и закурил. – Ты снова выиграл. Третий раз подряд. Неужели эти шахматы в самом деле особенные?
А ты думал! XV век как никак. Им лет-то сколько. Не чета твоим, голографическим.
На дворе трехтысячный год. Я – старший сотрудник отдела по разработке и внедрению в быт нанотехнологий. Аддлер, ты в самом думаешь, что коллеги б оценили, заимей я такой раритет? – Мужчина отключил электронную сигарету и спрятал в карман.
Вряд ли ты найдешь второй экземпляр, – Аддлер допил кофе и отставил кружку в сторону. – Еще партийку?
Черт с тобой, давай. Только по-быстрому: у меня совещание через два часа.
Как скажешь. Расставляй фигуры.
Курт только усмехнулся. Расставляй! Зачем, если все делает электроника? Он дождался, пока его товарищ закончит возиться со своей «армией» и нажал маленькую кнопку на торце шахматной доски. Над ней заклубился туман, раздался тихий хлопок и черные фигуры появились на противоположенном «поле битвы», готовые к бою.
И только попробуй отключить голограмму за мгновение до того, как я поставлю «мат», – предупредил Аддлер товарища.
Хорошо, не буду, – легко согласился Курт. – Твой ход...

Спасение
Кто знает, сколько нашей планете лет? Кто в точности знает её историю? Вероятно никто не в силах ответить на данные вопросы, по крайней мере до того как пришли они. Кто они? Пришельцы, прилетевшие с неизвестных планет. Зачем? Никто не знает. Но пришли гости не для мирного рукопожатия, они принесли войну, смерть. Почему? Можно только догадываться.
Они явились внезапно. Современные технологии мониторинга космоса не смогли обнаружить их звездолёты, стремительно приближающиеся к земле. Только, увидев собственными глазами, огромные корабли, тучами повисшие в небе, можно было убедиться в реальности происходящего. Многочисленные зеваки выходили из домов, непрестанно глядели на небо, закрытое массивом неизвестных объектов. Никто не ожидал атаки. Жёлтые лучи неизвестной энергии исходили от кораблей. Рушились постройки. Доносились крики. Гибли люди.
Правительство отреагировало не сразу из-за растерянности руководителей, вызванное внезапным нападением. Но решение было принято, оно не обсуждалось: все знали, что на войну отвечают войной, ибо других выходов нет.
Мобилизация войск прошла достаточно быстро, сказывалась подготовка. Но все ПВО уничтожены, успевшие серьёзно повредить один из звездолётов. На рассвете, через день, гости с другой планеты превратили города в руины. В воздухе присутствовала высокая концентрация различной взвеси: частичек испепелённых материалов, пыли и дыма. Города охватил туман этого крошева. С кораблей десантировались существа, скорее всего, добивать оставшихся. Армия, чудом частично уцелевшая в этой гекатомбе, собрав остатки воли, рассредоточившись в развалинах, готовилась к контратаке. Затаились. И наконец, в пыли, гонимой ветром, проявлялись силуэты, до боли похожие на человеческие.
– В атаку! – срывая горло, прокричал кто-то из капитанов. Затем стремительным эхом поднялись возгласы и крики солдат. Стало шумно. Битва, сравнимая с партизанской, набирала обороты, затягивая людей в трясину гибели.
Не зная противников, не жалея жизни, солдаты сражались за будущее. Казалась, с нашей стороны численный перевес, но этих тварей убить сложно, ещё сложнее выжить. В очаге сражений, где ежесекундно погибали и люди, и чужаки, в призме тумана виднелись частые вспышки, озарявшие окружающее пространство. Сам факт вторжения казался невозможным, но ещё невозможней, казались нарушение многих законов физики. Если до этого, можно сказать, перевеса сил не было, то сейчас в бой шла элита – с виду щупленькие существа, но за раз они могли убить с десяток людей. В шлемах, лиц пришельцев не было видно, они одой лишь силой мысли поднимали в воздух солдат, швыряли об стены, ломали, душили. Создавали энергетические шары, взрывавшиеся не хуже гранат. С каждым убитым, чаша весов нарушала равновесие. Но отступать было некуда. Бравые войны стояли до последнего, но страх, порождаемый неизвестностью, сламливал дух, гасил луч надежды.
Финал битвы обернулся крахом. Взвесь различных частиц вместе с туманом спала, но на тихой земле к небу уходили полосы дыма. Гордый Враг проходил по полю битвы, изучая окружающее. И тут, идущий позади остальных, высокий чужак остановился возле раненого землянина и смотрел на него, прислонившегося к стенке и сжимавшего автомат,  у которого с головы тонким ручейком сбегала струйка красной жидкости.
– Чего вам надо? ¬¬¬¬– тяжело дыша, процедил он сквозь зубы, – чего вы добиваетесь?
Пришелец сначала молчал, уставившись на солдата. Затем потянулся за голову, щёлкнули фиксаторы, он медленно снял шлем.
– Человек?! ¬– выжимая остатки сил, удивлённо произнёс солдат.
Перед ним открылось симметричное лицо с густыми, черными бровями, голубыми глазами и странным взглядом. Ничего не говоря, он, вытянув руку, начал приближаться. Раненый поёжился, вдавливаясь в стену. Два пальца коснулись лба и в мгновение, его погрузило в сознание, он увидел планету в полной гармонии, растительность которой напоминала земную. Все были счастливы, те же семьи, эти люди. После, картинка сменилась: небо сгущалось, заливаясь красными и черными красками, небольшие падающие небесные тела и одно огромное, медленно приближающееся к поверхности. Стон и плач, улетающие корабли, горящая планета, ничего живого. Солдат пришёл в себя, пальцы со лба исчезли.
– Вы не первые разумные существа, – совершенно человеческим голосом произнёс  пришелец. — Многие тысячелетия назад на этой планете жили мы. Оберегали её, хранили. Но в один роковой день все было уничтожено, мы были вынуждены искать новый дом. Он не смог полностью заменить этот. Ждали, когда сюда можно будет вернуться. И момент настал, но прилетев, увидели, что вы уничтожаете планету. Нынешнее человечество – порочно, распущено, не развито. Мы не можем этого допустить, вы – язва на теле Земли, поэтому вас следует ликвидировать.
Не дожидаясь ответа, он ушёл. А раненый с тяжёлым грузом мыслей, не торопясь, уходил в мир иной: веки тяжелели, глаза закрывались.  Пред светом рая познал истину человек, познал идеалы жизни, в котором жили те люди, и понял, почему нынешнее должно быть уничтожено.

Носитель Искры
Солнце уже почти коснулось горизонта, но враг всё ещё не объявился. Наша толпа, по идее призванная быть армией, совсем расслабилась. Вохриты уже откровенно тыкали пальцами в мою сторону. Атталы, изначально явившиеся пьяными, успели протрезветь, напиться снова, и теперь разбрелись кто куда. Позор! И это Орден Рубежа! Сброд! Не понимаю, как мне вообще удалось всех собрать? Когда явятся Последние, их ждёт легкая добыча. А то, что они появятся, я знал точно.
Рикарт презрительно глянул на меня со своей позиции и усмехнулся, шепнув что-то собравшимся вокруг него лизоблюдам. Наверняка колкость в мой адрес. Жато и Пеурегу довольно засмеялись. Плевать! Пусть он и зовется Носителем Искры, как прямой потомок великого Берда Сокрушителя, но я точно знал, что никакой Искры в нём не было. Потому, что она была у меня.
У каждого из Носителей, о котором рассказывают сегодня учебники, был свой дар. Айр мог сокрушать одним только голосом, Урде повелевал стихиями, Янатриса метала огонь, а предок Рикарта одним касанием отправлял врагов в чертоги Тьмы. Кто сегодня верил во всё это? Ведь не было в нашем поколении превращающих в пепел или мечущих огонь героев, чьи нечеловеческие таланты убедили бы любого скептика, что легенды о Дне Битвы – правда. Даже рыцари Ордена, который и создавался для отражения нападения Последних, не верили. А я знал, что это правда. Потому что это и была моя Искра – Знание.
На уровне интуиции или неожиданного прозрения я знал о том, что было, есть и будет. Но что значит знание, когда его не покажешь всем на тарелочке – мол, смотрите, какое чудо! Его не выпятишь, чтобы другие оценили и поверили. А День Битвы – вот он, совсем рядом, но никто не хочет в него верить. Может, события шести тысяч лет – всего лишь легенда, сказка? Может, последнее сражение стало завершающим? И только один человек не сомневался, что те, кто последними держал Рубеж пятнадцать сотен лет назад, встанут уже на другой стороне и попытаются ввергнуть нас во Тьму.
Но я собрал Орден. Лестью, обманом, запугиваниями, обещаниями, подкупом. Ведь я знал, как с кем нужно действовать. Однако, чуть позже пришло другое знание – в этих людях нет веры и нет силы. Они не устоят перед теми, кто однажды оказался сильнее легионов Тьмы. И теперь я боялся. Поскольку единственная вещь, которой я не мог знать – это исход битвы. Как будто густая пелена отделяла меня от будущего. Пелена, сквозь которую я не мог заглянуть.
— Ну всё, я увожу своих людей! – раздраженно воскликнул Эдерик, и вохритские воины согласно загалдели. – Спасибо за пикник, Ноледж!
По рядам Ордена прокатился дружный смех. Мой ответ уже давно был готов.
— Пошел прятаться под юбку Юголь? – бросил ему я.
— Чего?! Я тя щас… – взревел вохрит, и в рядах Ордена повисла тишина – все предвкушали потасовку. Какое-никакое – развлечение. А мне их внимание и нужно. Громко, чтобы всем было слышно, я произнес:
— Ты же ничего толком кончить не можешь! Доведи хоть одно дело до конца – твоя жена это оценит!
Все стрелы попали не в бровь, а в глаз. Воинство, хорошо знавшее о необязательности предводителя вохритов и его проблемах с женщинами, оценило мою шутку. По рядам пронесся шквал смеха. Эдерик густо покраснел:
— Ну ладно, Ноледж! Достою до сумерек – а там размажу тебя по щиту, — пообещал он.
Это меня устраивало. До сумерек армия павших должна объявиться. И Орден, которому было обещано такое развлечение, как размазывание Зануды Ноледжа по щиту, будет ждать. Но что потом? Пелена…
Я вздрогнул, когда с заходом солнца по равнине, подобно гигантскому змею, пополз туман. Чем может напугать туман? Тем, что именно эту пелену я видел всё время!
По телу пробежал холодный озноб, и предупреждающий выкрик, готовый сорваться с губ, так и остался внутри. Но среди шума галдящей толпы, возможно, выкрик был бы не так слышен, как звон извлекаемого клинка.
Изогнутое лезвие взметнулось вверх, и всё внимание войска Ордена обратилось ко мне. Беспричинно вынутый меч – самый большой стыд для воина. Поэтому никто не достает клинки просто так.
Направление взгляда указало остальным на причину моего беспокойства. Пелена двигалась все быстрее и быстрее, стремительно скользя к нам – и в том, что это не простой туман, вряд ли кто-то мог сомневаться. В доказательство я услышал звуки сотен извлекаемых клинков. Зажужжали сервомоторы костюмов, операторы подали дополнительный заряд на энергощит, о который меня собирался размазать Эдерик – теперь уж эта честь достанется кому-то другому.
— Наконец-то поверили! – шепчу я себе. – Только не слишком ли поздно?
Все попытки вглядеться в туман оказались тщетны – ни оптическое приближение, ни смена режима на инфракрасный или ультрафиолетовый ни к чему не привели. Пелена, неизвестность.
— Ты был прав! – это Рикарт обращался ко мне. – Но что нам делать?
— Сражаться – что еще?! – ответил я и активировал системы взглядонаведения.
— Огонь! – скомандовал Рикарт. Как мне показалось, испуганно.
Взвыли плазменные турели панцирников, в небо взмыли тактические бомбардировщики и истребители, бойцы Ордена включили личные защитные поля. Снаряды взрывались на границе пелены, как будто она была плотной. Напалм, сброшенный с бомбардировщиков, также сгорел снаружи. Заработали молекулярные аннигиляторы, установленные перед нашими позициями, но даже они не уничтожили эту субстанцию. Оставалась одна слабая надежда – что силовой щит станет преградой для этой напасти. Не зря же пятнадцать веков мы совершенствовали свои технологии!
Надежды разрушились, как карточный домик, когда пелена тумана беспрепятственно ворвалась под сводчатый купол. В мгновение ока туман окутал все воинство Ордена – и мы оказались ослеплены. Не видно было кончика меча в своей руке. Электрический свет чуть расширил границы видимости.
— Прожектора! – успел крикнуть я по каналу связи.
Справа и слева вспыхнули тысячи светлых пятен. И почти сразу на нас набросились Последние.
Они выглядели точно так, как их описывали легенды – суровые широкоплечие воины, в доспехах и при оружии, с которым они сражались в той, теперь уже предпоследней, битве. От нас их отличало только одно – все они умерли пятнадцать веков назад. С поправкой на несколько десятков лет. Редкие волосы на голых черепах, черные провалы глазниц, кое у кого дыры в черепах – остальное скрывали доспехи – черные, словно сотканные из тьмы. Мертвецы вынырнули из пелены внезапно, сходу врубаясь в ряды рыцарей Ордена.
— В сердце и башку! – напомнил я, посылая разряд в первого врага. Выстрел в голову превратил мертвеца в труху.
Кто-то что-то еще выкрикнул по общему каналу, я не расслышал – было уже не до того. Послышались чавкающие шлепки плазмы, замелькали лазерные лучи, но врагов было много, двигались они с нечеловеческой скоростью, внезапно выскакивая из тумана. За несколько секунд стрельба стихла и завязалась рукопашная.
Разнеслись первые предсмертные вопли – это в наших рядах появились потери. Мертвые умирали молча, не проявляя никаких чувств и эмоций. Даже усиленные доспехами, мышцы дрожали, когда меч парировал удары Последних. Лазерный нож только и успевал резать врагов – одного за другим. Защитные поля не спасали, если меч мертвого не был отбит. А вот Последние упокаивались только точным попаданием в сердце или голову. Промах – и удар мертвеца, не чувствующего ни боли, ни сожаления, мог оказаться более удачливым.
И тут я увидел его. Легендарный предок Рикарта, Берд Сокрушитель вышел из тумана прямо напротив меня. Именно таким я всегда видел его. Шлем с клыками грознорыка и забралом в виде клюва, стальной нагрудник с золочеными крыланами, щит с гербом дома бердианцев – пеший воин поднимает поверженного змея на двух мечах. Берд буквально влетел в наши ряды, сея вокруг смерть. Я успел увернуться, но моим товарищам повезло меньше. Справа от меня охнула Лиун, слева, за Дишартом завалился навзничь Крийд. Сам Дишарт, мастер поединка, упал, попытавшись блокировать клинок. Берд действительно убивал одним касанием. Не останавливаясь, герой древности, а ныне – предводитель Последних, понес смерть дальше в ряды Ордена. Следом за ним места наших павших воинов заполнили орды солдат Тьмы.
Весь радиоэфир заполнился криками умирающих. Я все ещё дрался, вертясь, как уж на сковороде, но понимал – это ненадолго. Мертвые перейдут Рубеж – и тогда мир живых исчезнет навсегда. Еще немного – никого из защитников не останется. Ни заносчивых шаев, ни пьяниц и дебоширов атталов, ни кровопомазанных бердианцев. Но не зря же моя Искра – Знание.
— Система, активировать нагов! – отдал я команд по внутреннему коммуникатору, поплатившись за отвлечение от боя еще одним ранением.
— Подтверждение? – запросила система пароль.
— Знание – сила! – ответил я, сжимая зубы от боли.
— Подтверждаю!
Где-то на краю Рубежа активизировалось несколько сотен моих творений. Или не моих? Возможно, идея их создания попала мне в голову так же, как и другие знания? Неважно. Сейчас эти симбионты органической жизни и машинных технологий войдут в туман – и ход сражения изменится.
Вот, я уже слышу, как позади наги, как я назвал своих шестируких летающих големов, на сверхзвуковой скорости входят в туман и кромсают наших врагов. Возгласы удивления и облегчения в радиоэфре доказывают, что они оправдывают возложенные на них надежды. Эх, посмотреть бы на их работу! Вот только увижу ли я что-то в этом тумане? Да и вокруг столько врагов! Силы на исходе, и стимуляторы вряд ли помогут – я за последние пять минут использовал их дважды, третьей дозы сердце не выдержит. Хотя, к черту сердце – мертвяки всё-таки добрались до меня. Уже четыре раны – все смертельные. Нано-вакцины латают мою плоть, но я уже чувствую, как жизнь покидает тело. Будто почуяв неизбежную кончину, Последние наседают всё настырнее. Или это я уже так устал?
— Система, ты записываешь? – спросил я.
— Ответ положительный! – ответил механический голос.
— Сохрани эту запись для потомков. Пусть знают, как закончилась череда бесконечных сражений с Тьмой. Мои наги станут Последними. Но так как они никогда не умрут – конструкция делает их практически бессмертными – то больше не будет сражений! Нашим правнукам не придется больше переживать за свои жизни.
Я всё сказал. Теперь не страшно и умирать. Глядя в пустые глазницы очередного мертвеца, я уже знал – этот сделает последний удар…
Токрим выключил устройство древних и поник. Он многого не понял из говорящей коробочки, но уловил главное — всё пропало! Как же ошибался последний Носитель! Но разве мог он знать, отделённый от их времени пеленой тумана, что в будущем разгорится Великая Война, где живые будут сражаться с живыми при помощи его нагов. И все они будут уничтожены, равно, как и цивилизация. Чтобы теперь, спустя пятнадцать веков, этим помесям людей и машин противостояло племя Токрима, Носителя Искры – предсказателя погоды…

для пристрелки
Бой в ущелье
— Командир,— из-за дальнего валуна донесся встревоженный шепот,— если долго не курить, могут начаться галлюцинации?
Старший лейтенант Букреев тихонько выругался. Снайпер Серега по кличке Черпак парень, конечно хороший, но тараканов у него в голове просто завались. Перед самым выходом, например, чуть не с пеной у рта доказывал, что может завалить духа с одного патрона на расстоянии в километр. И ладно бы втирал поварам или продавщице военторга, так ведь нет!— выбрал в свободные уши для своего трепа самого начальника парашютно-десантной службы отряда! Блин, да майор Горелый – это фамилия такая, посему остался майор без клички – второй раз в Афгане, в прошлом мастер спорта по пулевой стрельбе, между прочим! А ему какой-то сержант второго года службы сказку про улучшенный народными умельцами прицел к СВД рассказывает…. Короче, поспорили майор с сержантом на японские часы Сейко и расстались до возвращения группы из засады.
С момента занятия позиций пошли третьи сутки. Радиосвязь – только на прием. Питание – исключительно сухими пайками, вода – сколько с собой во фляжках прихватили. А про курево осталось только вспоминать, потому как с этим в засаде строго. То есть, запрещено напрочь. Курящий афганец здесь встречается не чаще, чем курящий заяц в какой-нибудь Рязани. Так что, если кто посторонний учует запах табака – все, кирдык. Провалилась засада. И уйдет караван по другому ущелью. А старлею спецназа добрый папа командир натянет глаз на ж…, и не только на нее.
Вот и тоскует без утоления вредной привычки сержант Серега Черпак. И не он один – из десяти человек минимум шестеро мимо курилки на базе ни за что не пройдут. Включая старлея, кстати.
— Командир,— снова громко зашептал Черпак,— иди сюда! Иначе я за свою психику не отвечаю!
Букреев тихонько матюгнулся – так не хотелось покидать ставшую родной ложбинку между камнями. На дворе середина октября, вокруг две с половиной тысячи метров над уровнем далекого отсюда моря – ледяной ветер продувает насквозь. А в ложбинке, вроде, почти не дует…
Он быстро перебежал, плюхнулся рядом с Черпаком, сурово спросил:
— Чего орешь?
Сержант ткнул грязным пальцем вправо:
— Вон там…. У меня уже кипит мой разум возмущенный…,— и передал снайперскую винтовку.
Старший лейтенант прильнул к окуляру.
— Вниз смотри,— подсказывал Черпак,— на выход из ущелья.
Черт знает, что накрутили народные умельцы из ремвзвода, но в прицел черпаковской винтовки и впрямь были видны даже мелкие детали окрестностей, до которых было никак не меньше километра. Еще и выиграет спор – подумал Букреев, разглядывая камни, камни, камни…
— Вглубь смотри, командир. Метров на двести.
Букреев послушно перевел взгляд и остолбенел. По ущелью медленно двигалась группа людей. Вообще-то, караван ждали с другой стороны. А это кто?
Выглядели люди непривычно. На головах странные колпаки, тускло отблескивавшие металлом. Такой же отблеск чудился и в прорехах одежды. А в руках…. А в руках люди держали луки с наложенными стрелами …
Чем дольше старлей разглядывал неизвестных, тем сильнее в мозгу билась мысль, что нечто подобное он уже где-то видел. И внезапно вспомнил – где. В учебнике истории за пятый класс!
— Ну что, командир? Я еще не съехал с катушек? Ты их тоже засек?— тревожно задышал ему в ухо снайпер.
— Кто это?!— только и сумел выдавить из себя потрясенный Букреев.
— Это? Это, командир, греки,— обрадовался – если и сошел с ума, то не один, что не так обидно — Черпак.
— Какие, на хрен, греки?!
— Древние. По всем правилам идут. Головная походная застава. А если присмотреться, там, вдали, за туманом, лошадки скачут. Основные силы. Может, лично Александр Филиппович…
— Какой еще Александр Филиппович?!
— Как какой? Тот самый, который Македонский,— авторитетно объяснил сержант,— Ойкумену завоевывает. Сейчас в Индию направляется.
— Что ты несешь? Какой Македонский? Какая Индия? Это когда было!
— За дату ручаться не могу,— деловито зашевелил губами, что-то подсчитывая в уме, Черпак,— где-то лет за триста до нашей эры. Итого – две тысячи лет назад. С огромным хвостиком. Командир, ты бы ружьецо вернул. Еще бахнешь ненароком и засаду спалишь. К тому же у тебя на шее бинокля офигенная болтается.
Букреев вернулся в свою ложбинку, улегся и приник к окулярам бинокля – не казенный агрегат, за свои деньги купленный. Дуканщик и Аллахом, и Буддой, и Христом клялся, что натуральный Карл Цейс, со второй мировой случайно последний завалялся…. Сейчас и проверим, насколько натуральный.
Не подвел герр Карл. Вот они, греки, как на ладони. Лиц не разглядеть, но  некоторые детали уловить уже можно. Одеты в какие-то плащи или шкуры, перехваченные в поясе ремнями с металлическими бляхами. Широкие короткие мечи в ножнах раскачивались у бедер. Обросли – бороды до пупа, длинные волосы небрежно заплетены в косы.
Шли греки неторопливым шагом, привычно озираясь по сторонам.
Старший лейтенант тоже перевел взгляд на стены ущелья и напрягся. Шевеление какое-то… и еще, левее и ниже…. Черт, да это же духовская засада! Когда прошляпили?
Он всмотрелся, облегченно вздохнул. В руках у прятавшихся тоже были луки. И еще эти… как их… копья такие короткие, для метания. Дротики, кажется. Конечно, духи тоже использовали старое оружие, но не до такой же степени…. На греков засада. Блин, жалко ребят…
Со стороны поста наблюдения послышался условный сигнал – частые удары камнем по камню. Что означало – слева, откуда и ожидали, появился душманский караван. Что теперь делать-то? Максимум полчаса, и духи встретятся с греками.
И тут – внизу — завертелось!
Македонское охранение засекло движение на склонах, выпустило десяток стрел по древнеафганской засаде. В ответ полетели камни, дротики и все те же стрелы.
Бой, завязавшийся в пятистах метрах, ничуть не походил на бои из виденных кинофильмов. Во-первых, никакого шума, только стук падающих камней, да вскрики раненых. Во-вторых, смотрелось это по-настоящему жутко. Особенно, когда началась рукопашная на мечах.
Наблюдая за происходящим, командир группы спецназа едва не прозевал появление на поле боя долгожданного каравана.
А вот караванщики грекам ничуть не удивились! Только помедлили чуть, приготавливая к стрельбе китайские автоматы Калашникова. И открыли огонь по, начавшим было одолевать своего противника, македонцам.
Сомнений больше не было никаких. Букреев привстал на одно колено, отработанным жестом вскинул на плечо гранатомет и громко скомандовал:
— Внимание! Греков считать союзниками! По всем остальным – огонь!