«ДРУЖИЩЕ ФРЭДД»
Мой друг, Фрэдд звать, обожает щекотать себе нервы, исследуя места, где очень редко бывают люди. То на кладбище ночью забредет, то в дремучий лес заедет, то здание какое-нибудь брошенное изучать полезет. В общем, хулиган и экстримал, но именно это мне в нем и нравилось – он не похож на всех остальных, а его истории, которые Фрэдд ведал мне, были просто неописуемо жуткими и захватывающими. Уж не знаю, действительно ли все это с ним происходило или это лишь плод его воображения – точнее сказать – это не важно, главное, что мне нравилось водиться с Фрэддом.
Однажды на каникулах, мы тогда уже были выпускниками, он звонит мне и говорит, что узнал будто бы загородом есть большой старый дом, который ему не терпится посетить. К моему удивлению, он приглашает меня отправиться с ним ночью на прогулку – нервишки пощекотать. Тогда мы с ним были уже довольно близки, полгода дружим как-никак, более того, мне всегда хотелось заняться чем-то подобным. Хоть я и был малодушным, но любопытство взяло верх и я согласился.
Договорились встретиться через час на автовокзале. Было девять вечера. Фрэдд пришел минута в минуту, за спиной небольшой рюкзак, одет в темную кофту и джинсы. Пока ждали автобус, я спросил:
— А в рюкзаке что?
— Фонарь, перчатки и прочая мелочь. – Сказал он, не поворачиваясь ко мне.
Автобус подъехал минут через десять после того, как мы пришли. Это был последний рейс, назад придется идти пешком. В салоне сидел лишь один человек, судя по всему дремал, прижавшись правым виском к стеклу. Мы сели слева от него. Я, чтобы скоротать долгую, судя по всему, дорогу, решил провести время, глядя в окно. Жаль, но смотреть оказалось не на что: в стекле я видел только себя и отражение салона автобуса.
— Долго мы собираемся там пробыть? – Спросил я Фрэдда, смотря в окно, тщетно пытаясь хоть как-то разглядеть дорогу. – Больше автобусов не будет, придется пешком идти.
— Не парься об этом, ты не вернешься. – Как-то отрешенно сказал Фрэдд и я оглянулся на него.
Тут в мое поле зрения попало не лицо друга, а совершенно другое – спящего соседа. Только теперь он не дремал, как нам показалось при входе в автобус, он вовсю сверлил меня взглядом. Я смотрел на него, не в силах оторваться, меня словно парализовало, неизвестный смотрел на меня все пристальнее, а я попросту не мог отвести взгляд. Вскоре все прекратилось. Я сильно зажмурил глаза, а когда открыл, странный пассажир снова спал, прислонившись к стеклу автобуса.
— Выходим, — сказал Фрэдд, когда транспорт остановился, и первым вышел из салона.
Автобус, выпуская выхлопные газы, покатил дальше оставив нас двоих на безлюдной остановке, позади которой росла густая посадка. Бросив беглый взгляд на зад автобуса, увидел темную фигуру в салоне, которая снова таращилась на меня. Странный пассажир…
— Пошли, — весело произнес мой друг, — мы уже рядом.
Потихоньку бредя по натоптанной тропинке, которая вела через посадку, я с интересом и восторгом смотрел по сторонам. Ветерок шевелил кроны могучих деревьев, запах травы щекотал ноздри, а я с другом все дальше углублялся в лес, шурша листвой. В небе была полная луна. Она добротно освещала все, все вокруг. От этого света тени растущих деревьев становились кривыми и мрачными, от одного взгляда на них мне делалось не по себе, но меня вперед двигал интерес и не позволял остановиться.
Вскоре перед нами вырос большой ветхий дом. Двухэтажный, деревянный, с покосившимися ставнями и выбитыми окнами. Я окинул всю эту «прелесть» недоверчивым взглядом и сглотнул подступивший к горлу комок.
— Ну, вот мы и на месте! – Оживленно сказал Фрэдд. – Вперед!
Он весело вскочил на скрипучее крыльцо и аккуратно приоткрыл дверь. К нашему удивлению, она открылась совершенно беззвучно. Мы вошли внутрь. В доме было довольно светло, из атрибутов мебели в нем находились только старые кресла, диван, тумба. На пошарпанных стенах висели картины. Довольно жуткие картины…
— Разделимся! – Сказал мне вдруг на ухо друг. – Так гораздо интереснее! — Я ничего не успел ему ответить – он словно испарился, юркнув куда-то в сторону.
Теперь страх явственно подстегнул меня. Оказавшись без Фрэдда, который, казалось, вообще ничего не боялся, мне стали мерещиться какие-то шаги, дыхание, вой. Стало не по себе.
Луну заволокли тучи, на миг в доме потемнело и почему-то именно в этот момент я зашевелился, сделал первые шаги.
Вскоре освоился, страх прошел. Свободно блуждая по дому, заглядывал в комнаты. Так длилось около двадцати минут. Я все бродил, бродил, бродил, а своего друга Фрэдда отыскать так и не смог.
Кричать мне было как-то не с руки – не показывать же мне страх, опозорюсь еще, потом смешков не избежать. Вскоре я натолкнулся на очень странную комнату. Странную тем, что на ней было написано мое имя. Очень жутко…
Меня тут же бросило в пот. Совпадение, стало быть. Стерев с лица соленую каплю пота, я взялся за ручку двери. Обождав пару секунд, я, собравшись с силами, распахнул дверь и вошел внутрь. То, что я увидел в последующем, повергло меня в шок.
В центре небольшой комнаты стоит стол, на нем лежит голый человек, возле него стоит мой друг Фрэдд и, ловко орудую ножом, еще живому, мечущемуся в агонии, человеку отрезает голову. Брызги крови, нечленораздельное мычание, визг, хрип. На мгновение я впал в ступор, затем с перекошенным от ужаса лицом, я разворачиваюсь и пытаюсь выбежать из комнаты, но тут дверь, перед самым моим носом, закрывается.
— Куда это ты собрался? – Спросил Фрэдд.
Я стоял лицом к двери и слушал его, еще не веря в увиденное.
— Теперь ты отсюда никуда не уйдешь.
— Да? – Пытаясь изображать героя, спросил я. – И кто же меня остановит!?
— Он. – Как эхо раздался голос Фрэдда.
Позади меня раздавалось какое-то дыхание. Я осторожно краем глаза повернулся назад и увидел: голый труп обезглавленного мужчины стоит прямо напротив меня. Его кадык, пытаясь снабдить легкие кислородом, нервно вздымается то вверх, то вниз, по волосатой груди спокойно стекают небольшие ручейки крови. В правой руке трупа окровавленный нож – тот самый, которым Фрэдд и отрезал голову бедолаге.
Сам Фрэдд стоял позади нас в нескольких метрах. Он держал голову, которая была живая, и что-то шептал ей на ухо.
— Да кто ты такой?! – Истерично спросил я, абсолютно ничего не понимая.
Фрэдд оторвался от уха головы и ответил:
— Как кто? Друг твой, забыл, а?
В следующий момент две головы посмотрели друг другу в глаза, затем глянули на меня и противно осклабились, а труп, который все это время продолжал стоять против меня, поднял руку с ножом и воткнул мне в горло…

Услышав вой атомной тревоги, я обнял сына и сказал ему:
— Всё будет хорошо.
Я соврал.

Дружеский зов
Гектор назначил мне встречу на десять вечера в городском парке. Поздновато, конечно. Да и место не самое оживленное.
Но Гектор – друг. Причем, человек редких качеств. Такие, наверное, остались только в старомодных книжках. К примеру, он без лишних вопросов мог одолжить вам полтинник, наверняка зная, что назад его никогда не получит. А через неделю занять еще один. Согласитесь, такими друзьями не бросаются.
Значит, произошло нечто важное, раз в таком месте и в такое время…
Я пришел на полчаса раньше, но друг уже ждал меня, сидя на давно не крашеной скамейке.
— Что случилось?
— Потом,— вяло махнул рукой Гектор.— Садись. Извини, что сорвал. И спасибо, что пришел. Ты – настоящий друг.
Да ради одной такой оценки я бы пришел хоть в час ночи на заброшенное кладбище!
Я сел рядом. Чем хорошо общаться с настоящими друзьями – так это тем, что можно вообще не общаться. Просто сидеть рядом и молчать.
Имя у Гектора для нашего уха странноватое. Вокруг все больше Александры, Сергеи и Николаи. Он и сам временами шутит, что его родители Гомеровой «Илиады», видно, в молодости начитались.
— Знаешь,— сказал он мне буквально вчера,— временами я ощущаю себя по сравнению с вами старым. Даже не так. Древним, что ли…. Откуда что берется?
Я тогда еще пошутил, что это из-за его имени, но он не засмеялся. Только посмотрел незнакомо — нехорошо как-то, будто со стороны. И сменил тему разговора.
Несмотря на позднее время, по аллеям парка прогуливалось множество людей. Некоторые, проходя рядом со скамейкой, приветливо здоровались с моим другом, при этом странно посматривая на меня.
— Жаль расставаться,— неожиданно произнес Гектор.— Я уже начал к тебе привыкать.
— Ты уезжаешь?— удивился и расстроился я.
— В некотором роде…. Я вчера сболтнул лишнего. Извини.
Я напряг память, но ничего крамольного не вспомнил. Обычный дружеский треп.
— Ты что – шпион?— попытался я перевести разговор на шутку. Он не ответил, только вздохнул.
За спиной неестественно ярко зажглась полная луна, отбросив наши тени на гравий аллеи.
Странные звуки донеслись до нас с разных сторон. Я оглянулся и похолодел от ужаса…
Из детской коляски, в которой только что махал ручками симпатичный малыш, выпрыгнуло нечто, покрытое рыжеватой шерстью. Да и родители малыша внезапно присели и на глазах стали превращаться в огромных собак.
Только что прошедший мимо скамейки мужчина с пузатым портфелем в руках бился в конвульсиях. Хруст его костей был слышен даже на расстоянии.
Из разных концов парка послышались жуткие завывания.
Я, оцепенев, сидел и смотрел, не отрываясь, на наши с Гектором тени. Моя выглядела как обычно. А его…
Что за острые собачьи уши появились у него на голове?! Он, что – надел шапку с ушками?! Когда?
— Не бойся,— незнакомым глухим голосом сказал мне Гектор.— Никого не бойся. Я с тобой.
Жуткие создания в виде собак с человеческими глазами подбегали к скамейке и рассаживались неправильным полукругом, лишая меня возможности бежать. Да я все равно не смог бы даже сдвинуться с места – ноги стали словно ватные.
— Не бойся,— хрипло повторил мой друг.— Они тебя не тронут.
— Почему?— пролепетал я, с трудом ворочая одеревеневшим языком.
— Потому что ты – мой…. Мой!!! Мо-о-о-о-о-у-у-у-у-о-о-о-р-р-р-р...!

Ты пробовал бояться?
Ночь проходила приятная, несмотря на ливень, шумных соседей и отобранные в этот день права, у одного из не приехавшего парня... В четырёхкомнатной квартире собралась компания из пяти человек. За стеной громыхала группа Nirvana. Молодые люди которых стороной обходил сон сейчас играли в покер.
Даша благополучно проиграв свои фишки сидела на подоконнике и курила.
— Ребят, у нас есть таблетка от головы, а то жуть как раскалывается?
— А музыку тебе потише не сделать? — отозвался Кирилл, который потягивал пиво и был он за столом самым богатым, так сказать.
Артем встал из-за стола, и под предлогом поискать обезболивающие, объявил паузу. Всем сказав, что если он не придет через сорок минут, чтобы звонили в полицию. В майке, шортах и сланцах парень Даши пошел к большим любителям рока.
— Попроси их всё же музыку сделать потише, — ласково попросила Настя и стрельнула зелёными глазками, за что тут же получила лёгкий подзатыльник от девушки ловко спрыгнувшей с подоконника. Данная сценка насмешила Кирилла и его молоденькую блондинку Сашу.
Хозяин квартиры не появился через десять минут, и не через двадцать. Даша уже сутулилась и её лица не было видно из-за длинных черных волос. Настя уже всячески заигрывала со звонко смеющейся Сашей. Кирилл только широко хлопал глазами.
Ещё через десять минут крепкий парень брюнет пил пиво из горла, стоя рядом с барной стойкой. Даша плакала и её утишила Настя. Саша крутила волосы на пальце. Все переглянулись когда музыка стихла так, что едва была слышна из-за больших стен.
Даша чуть ли не побежала встречать своего парня, что опять рассмешило Сашу, но не её спортсмена. Настя протерла глаза и устало выдохнула.
Артёмка чуть не выронил розовенькую таблеточку, которую принёс, когда его с разбегу чуть не сшибла она.
Спустя некоторое время, за столом в гостиной были лишь проигрывающий спортсмен, улыбающийся спаситель и на его коленях, такая же весёлая его девушка. Остальные удалились в спальню. Послышался раздирающий душу стон желания из крайней комнаты. Кирилл выдвинул вперед стопку своих пластиковых фишек и произнёс: «All in» — но прежде чем Артем принял решение, сразу добавил: «Пас».
Даша страстно стала целовать победителя и покусывать его губы. Задерживая злорадный смех и пошатываясь, Анастасия выплыла из спальни, увидела что делается в гостиной... Молодая пара не видела, как у зеленоглазой в порыве зависти сжались кулаки.
Резко развернувшись, она вышла из квартиры, хлопнув за собой дверью. Направлялась она вниз, к тем самым соседям у которых, как она думала, тоже не прекращалась тусовка.
Неожиданно легко поддалась ручка двери, словно в здесь ждали эту заблудшую душу. Она затаила дыхание, её сердце почти не билось. Насте казалось что она вечность открывала эту злополучную дверь. Робкий беззвучный шаг, закончившийся музыкальный трек, картина в конце коридора: большая лужа крови в полумраке... В глазах потемнело, она открыла рот, но вместо крика прозвучал лишь хрип, как в кошмарном сне... Снова заиграла музыка, а девушка увидела, рядом с собой на тумбе, небольшой кухонный нож. Она схватила его, услышав какой-то шум, и медленно стала продвигаться по коридору. «Глупость зачем мне это надо...» — думала Анастасия, но всё-же заглянула в эту комнату. Возле мертвого человека сидела черная кошка. Прервалась музыка как будто-то нажали на паузу. Новая волна страха охватила ту, которая теперь не могла и пошевелиться. Только после того как зеленоглазая увидела ноутбук, с погашенным экраном и подключенными к нему здоровенными колонками, поняла что в этот момент произошло: у компьютера кончился заряд. Кошка поднялась и пошла к проходу дальше, откуда доносилось щелканье настенных часов. Трогать мертвеца ей смелости не хватило, он ведь: ?Он не сможет сказать что тут произошло?. Пройдя за кошкой немного, она увидела на стенах много капель засохшей крови. Девушка уже решила бежать когда ноги её охладил сильный ветер с ночной улицы, именно с улицы. Не управляя собой она шагнула в гостиный зал этой квартиры и увидела разбитое изнутри окно, было ясно что из этого окна кого-то выбросили: стекла в раме почти не было.
Раздались выстрелы из дома, где живет Артем. В пятиэтажке-новостройке, в отдаленной части города, стало ещё больше трупов.
Два трупа в одной постели будут обнаружены и опознаны в этот же вечер. А сейчас Настя потеряла сознание в комнате, где видны были следы драки, так и не предупредив друзей.
— Выходи аккуратней любимая.
— Ты знаешь что теперь делать?
— Да, быстренько спускайся вниз и разберись со слизняком.
Что будет чувствовать человек, которому перебили ноги в его собственной квартире, а потом стали бить лбом об лестницы его нового дома... Жертва как могла сопротивлялась. Разбитый череп — травма совсем не совместимая с жизнью. Парень уверенно подошел к бессознательно лежащей Насте. Одетый сейчас в кожаные перчатки он прислонил её к стене и вложил её в руку пистолет, после чего нажал на курок. Погладив сперва девушку с черными как уголь локонами, а затем черное животное — безмолвного свидетеля. Убийца вышел из квартиры. Снял перчаточки и побежал вниз где встретился взглядом с ней. Вместе они перешагнули через человека с расколотой головой.
Он повертел в руках глушитель от пистолета, положил его к ней в сумочку. Она же крепко обняла его и поцеловала. Стали слышны быстро нарастающие звуки полицейской сирены. В полной ночи не было видно мужчину с простреленной левой частью головы, но его уже осветили фары первой служебной машины. Личико молодой девушки исказилось пораженно в удивлении, и восхищении которое не увидели сотрудники правопорядка. Не по театральному хорошо они разыграли сценку страха и непонимания.
— Итак, гражданин Артемий Алексеевич, вы утверждайте, что уступили квартиру троим своим друзьям для пошлых забав, а сами с гражданкой Дарьей Михайловной ушли смотреть на звезды? И вы абсолютно не понимайте зачем Анастасия Брагина убила гостя из США, находившегося в ту ночь у друзей? — последнюю часть фразы следователь закончил выдавая волнение.
— Да, — коротко ответил убийца.
Примерно два дня после событий...
— Милый, почему тебе не нравиться твоё новое имя? Глеб Слепов, не будем же новые паспорта заказывать?
— Глупо. Гаси свет, я спать, — наёмные убийцы не подозревали, что это их последняя ночь.
— Не-е... твоя кошечка хочет играть. — Настольная лампа в почти пустой гостинице продолжала светить.
— Задушу... Эх, ладно, быстро давай. Что придумала?
— Ты же знаешь. Забыл? — наёмница надула губки.
— А, угадай что я стянула у трупа? Это нам когда-нибудь боком выйдет.
Он уже сидел и смотрел ей в глаза. У девушки лопнуло терпение, бывшая Даша вытянула из-под одеяла бледную зелёную водолазку и ловко одела её.
— Это, той темноволосой-зеленоглазой извращенки?
— Тебе же понравилось, когда ты её в покер обыграл, когда она перед тобой танцевала.
— Она тогда даже взмокла, бедняжка...
Они громко смеялись пару минут. Вдруг потух свет. Он рухнул за кровать и выхватил из тумбы заряженный пистолет с глушителем. Она же только усмехнулась, но в следующий момент, увидела: его напуганное лицо в слабом свете луны. Наёмник не мог шелохнуться, быстро бледнел. Через секунды он смог только сглотнут. Напарница медленно стала поворачиваться. За долю секунды голова одного убийцы слетела с тела. Сияющий призрак Насти с ножом стал замахиваться, через неё просвистело три пули... Тело второго обнаружат с колотой раной в левой части головы.

Саша вздрогнул и испуганно съёжился в кровати. Тусклый свет уличных фонарей, с трудом пробивался через плотные шторы. В вязком полумраке угадывались очертания мебели детской комнаты. Мальчик медленно осмотрелся. «Вроде, все как обычно: вон шкаф, вон корзина с игрушками, телевизор…»
   «Показалось?
   Или гладильная доска, что стоит в углу шевельнулась? Нет, наверно, ветер за окном раскачивал деревья, вот и тени веток шевелились. Никаких монстров не существует, это просто фантазии, так мама говорит».
   Саша спрятался под одеяло и, свернувшись калачиком, замер.
   В комнате послышались еле уловимые, тихие шаги, кто-то приблизился. Знакомый озноб мурашками прошелся по спине.
   В тишине раздался мужской шепот:
— Давно не виделись, Санек.
   Ребенок в ужасе закричал. Крик перешел в захлебывающийся плач. Резко откинув одеяло, мальчик сел в кровати и, обхватив себя ручками, продолжил реветь, боясь открыть глаза.       Яркий свет осветил комнату. Сонная мама, в накинутом халатике, стояла в дверях.
— Чего орешь-то? – с раздражением спросила она, заметив мокрое пятно на кровати.
   Саша закрыл рот и постарался успокоиться. Вдруг темный силуэт возник за спиной матери. Она плотнее запахнула халат и дернула головой. Потом все же обернулась, пытаясь понять, откуда подул сквозняк.
   Мальчик всхлипнул и чуть заикаясь, ответил:
— У нас дома опять злой дядька.
— Какой еще дядька? Нет никого! Ты которую ночь не даешь мне спокойно спать! – с накопившимся раздражением выпалила мама. – Тебе пять лет, а ты до сих пор писаешься в кровать! Позорище!
Переодев сына и поменяв постельное белье, женщина пошла в свою комнату.
— Мам, – прошептал Саша, – а можно я с тобой буду спать?
— Нет, ты уже не маленький, – обернувшись в дверях, ответила она и выключила свет.
   Мальчик тихонько выскользнул из-под одеяла, подбежал к корзине с игрушками, схватил плюшевого ёжика, что вчера подарила бабушка, и лег обратно.
   Злобный шепот раздался откуда-то сверху:
— Убери эту дрянь!
   Мальчик зажмурился и замотал головой. В ответ послышалось утробное рычание.
— Ну вот как? Как ты умудрился так упасть с кровати? – спросила мама, аккуратно замазывая зеленкой четыре длинных ссадины на запястье.
— Мама, я же говорю, это злой дядька схватил меня за руку, – ответил Саша.
— Слышать о нем не желаю! Мало того, что подарок бабушки на куски разорвал, так еще и врать начал.
— Я же говорю…
— Всё, закончили разговор! Надевай штаны и куртку, а то в садик опоздаем.
   По дороге в садик позвонила бабушка. Саша сначала не обращал внимания на разговор, но потом мама стала сердиться и говорить громче.
— Мама, сын все равно порвал твою освященную игрушку, она ему не понравилась… Нет!    Никаких священников! Еще не хватало этих вымогателей в нашей квартире!... Взашей выгоню! Закроем эту тему… И крещение Саши тоже не обсуждается. Я не буду этого делать… Все, пока.
В садике Саша старался забыть хватающие холодные пальцы на руке, но следы постоянно напоминали об этом.
Когда вечером за мальчиком, вместо задержавшейся на работе мамы, пришла бабушка, радости не было предела.
   Бабушка, нахмурившись, слушала детские рассказы, иногда кивала и что-то бормотала себе под нос. Саша несколько раз слышал «Коленька».
   Придя домой, пожилая женщина быстро раздела ребенка и, посадив на кухне, дала планшетник.
— Ты пока поиграй в своих птичек, а я по твоей комнате погуляю, – улыбаясь, сказала она, поглаживая Сашу по голове.
— А что это? – спросил ребенок, показывая на пакет в старческой руке.
— Да так, свечи, водичка, играй пока, – ответила она и ушла в детскую комнату.
   Саша положил компьютер и на цыпочках подкрался к двери.
   Сначала было тихо. Потом что-то со звоном разбилось.
— Что, Коленька, не нравится? – спросила у кого-то бабушка.
   Через несколько мгновений раздался грохот упавшего комода.
— Когда ж ты отстанешь от своего сына? Что тебе все неймется?
   Мальчик попятился на кухню, не сводя глаз с двери в свою комнату.
   Только с третьего раза непослушными пальцами он смог включить планшетник. Любимые мультики на компьютере казались набором бестолковых картинок.
   Через некоторое время вышла бабушка. Она держалась за грудь и тяжело дышала. Бледное, с крупными градинами пота лицо прочертила вымученная улыбка.
— Тебе плохо? – испуганно спросил Саша.
— Все нормально, я просто полежу чуть-чуть, – тихо, с натугой произнесла пожилая женщина.
   Дальнейшая круговерть промелькнула перед глазами мальчика отрывочными воспоминаниями. Вот прибежала мама и с рыданиями куда-то позвонила. Приехали какие-то люди в синих костюмах и с оранжевым чемоданом, что-то поделали в комнате с бабушкой и, погрузив на носилки, торопливо увезли на белой машине с красными полосками и крестом.
   Пожилая женщина все норовила взять дочку за руку и бормотала про какое-то «причащение». Мама со слезами на глазах обещала это сделать.
   Потом она торопливо убралась в квартире и, закрывшись на кухне, куда-то позвонила. После короткого телефонного разговора Саша услышал тихий плач.
   Уже лежа в кровати, мальчик решился и спросил:
— А что с бабушкой?
   Мамины глаза тут же увлажнились и вместо ответа Саша услышал: «Спокойной ночи, Сашенька».
   Ребенок вздрогнул и резко открыл глаза. В комнате никого не было. Каким-то образом он понял, что дядьки здесь больше нет. Саша тихо поднялся и вышел в коридор.
Мама сидела на кухне и смотрела телевизор. Перед ней стояла давно остывшая чашка кофе.    Саша несмело открыл дверь и прошептал:
— Мам, ты почему не спишь?
   Женщина медленно повернулась. Красные от слез глаза смотрели куда-то вдаль. Неожиданно она криво улыбнулась и прошептала:
— А зачем? У нас с тобой еще куча дел… Санек.

Меня вырвал из сна оглушающий звонок мобильного телефона. В нем явственно слышались требовательность и нетерпение. С трудом разомкнув левый глаз, я оглядел доступное взору пространство. Ничего. А телефон тем временем все надрывался, барабанная перепонка правого уха уже начинала болеть. Ах да, конечно... Я оторвал голову от подушки и обнаружил на ней искомый аппарат. К горлу подступила тошнота, но я подавил рвотный позыв и нажал на кнопку принятия звонка.
— Алло... Кто это? — я даже не догадался посмотреть на дисплей и узнать, кто звонит.
— Дима, это я — Петр. Слушай... я... мой... мне очень нужно, чтобы ты приехал. Пожалуйста!
— Я сейчас не в лучшем состоянии. Кажется, перепил вчера.
— Пожалуйста, это очень важно! Я прошу тебя как друга, приезжай сейчас ко мне!
— Ну хорошо, хорошо... Я приеду.
— Только срочно! Это дело никак нельзя откладывать...
Петр положил трубку. Мне показалось или я действительно услышал, как он жалобно всхлипнул перед этим? В мою свинцовую голову медленно начинала доходить мысль, что у друга похоже действительно случилось что-то серьезное.
Я сел на кровати, а потом встал, придерживаясь за тумбочку. Окно было открыто нараспашку и ветер свободно заглядывал в мою спальню. Хорошо, что я живу на девятом этаже. Так, нужно привести себя в порядок! Я направился в ванную.
Включив свет, я первым делом поглядел на себя в зеркало. Черт возьми, да я спал прямо в одежде! Мда, по всем признакам ночка вчера выдалась сногсшибательная. Изо рта пахло непонятно чем, но чем-то неприятным. Кто заставил меня выпить эту байду? Ничего не помню.
Я взялся было за зубную щетку, но тут мой живот скрутило и мне пришлось вместо щетки схватиться за унитаз. Стараясь не смотреть на ту дрянь, что я выблевал, я поспешил смыть воду.
Далее последовало умывание холодной водой и чистка зубов. Неплохо бы еще принять душ, но на это времени нет, нужно ехать к другу. Сменив одежду и закрыв окно, я выбежал из дома.
Петр живет на окраине города, в частном доме, и добираться до него довольно долго. Но я коротал время в душном автобусе за изучением своих свежеобгрызенных ногтей и подсчетом людей на остановках. В общем, неплохо проводил время.
Но все хорошее рано или поздно заканчивается, и я подъехал к дому своего друга. Дверь, однако, открыл человек мало похожий на Петра, каким я его запомнил. Он всегда был улыбчивым парнем с искрами задора в глазах. Теперь передо мной стояло жалкое его подобие: ссутулившиеся плечи, бледное лицо с потускневшими глазами, трясущиеся руки.
— Что случилось? — спросил я вместо приветствия.
Петр молча пригласил меня войти.
Его небольшой деревянный домик и раньше навевал на меня уныние своей стариной и дряхлостью, а теперь в нем царила настоящая могильная угрюмость. Это читалось в каждой вещи, хотя на первый взгляд ничего в них не изменилось. Впрочем, я заметил, что все зеркала закрыты темными тканями. Значит кто-то действительно умер. А зная, что уже долгое время Петр живет в этом доме вдвоем со своим дедушкой...
— Твой дед?.. — тихо спросил я.
Мой друг сокрушенно кивнул:
— В два часа ночи я проснулся от его крика. Он лежал на своей кровати, окно было открыто. Больше я в комнате никого не увидел, а когда подбежал к деду, то понял, что он уже мертв. Кто-то разорвал ему горло, Дима. Я бегал вокруг дома, искал ублюдка, но все впустую. Ну а дальше ты сам понимаешь, милиция, вопросы... Завтра утром должны забрать тело.
Я не знал, что и сказать на это. Казалось, что все слова утешения, произнесенные мной, будут ничтожно малы, чтобы хоть немного приглушить его горе.
В соседней комнате я увидел мертвеца. Он лежал на своей кровати, обложенный пакетами со льдом. Рану закрывала тряпка, но Петр убрал ее и попросил меня подойти. Я слегка удивился, но все-таки приблизился. Посмотрев на шею старика, я почувствовал, что меня снова начинает тошнить. Рана выглядела ужасно: от горла оторвали приличный кусок мяса.
— Чем это так? — выдавил я из себя.
— Точно не знаю. Полицейские все время отмалчивались, мне вопросы задавали, а на мои почти не отвечали. Мне кажется, что это сделали зубами либо когтями.
— В смысле? Хочешь сказать, что к вам залез какой-то зверь?
— Наверное можно и так сказать, — Петр все время разговаривал упавшим голосом, различить эмоции было очень сложно. Видно, что он очень устал. — Но тебе стоит посмотреть на это.
Он указал пальцем чуть повыше раны. Я разглядел на шее старика две небольшие параллельные красные точки.
— Следы зубов?
— Да. Понимаешь, что это значит? — спросил Петр.
— Не совсем. Не уверен...
— А по-моему все очевидно. Моего деда укусил вампир. И теперь он сам станет вампиром.
Я посмотрел на своего друга. Он выглядел изможденным, но совершенно серьезным. Похоже, он действительно верил в то, что говорил. Уж не сошел ли он с ума?
— Слушай, Петя, я прекрасно понимаю, что ты пережил. Это очень трудно, потерять члена семьи. Но ты должен смотреть на вещи реально, а не уходить в туманный мир сказок.
Парень горько рассмеялся, а потом сказал:
— Это ничего. Я и не ждал, что ты сразу мне поверишь. Но я могу доказать тебе правдивость моих слов. Как бы мне хотелось, чтобы я был не прав, но такова горькая правда. В последний раз ты видел моего деда неделю назад, верно? Каким ты его запомнил?
Я сразу понял, о чем клонит Петр, и холодок пробежал по моей спине. Но я начал говорить:
— Худым, но крепким. Всегда коротко стриженным, безбородым. Чистоплотным.
— Ну, а теперь снова посмотри на него.
В этом не было необходимости. Я уже успел заметить перемены в облике деда, но придал им значение только теперь. Такие перемены за неделю произойти не могли. Старик сильно оброс, седые волосы достигали плеч, челка чуть ли не закрывала глаза. Кроме того, он раздулся, обмяк. Но больше всего меня испугали неестественно длинные ногти. Тут же я почувствовал зловещий дух, исходящий из лежащего на кровати тела.
— Еще вчера он был таким же, как и неделю назад, — добил меня Петр.
— Но... наверняка этому есть какое-то научное объяснение. Не стоит сразу записывать деда в вампиры.
— Может и есть. Но сегодня в полночь, друг, мы должны быть готовы.
— К чему?
Петр кивнул на комод. На нем лежали молоток и острый осиновый кол. Я поглядел на друга: из его глаз с новой силой полились слезы.
***
Мы с Петром сидели на кухне и пили водку. Мне хватало еще вчерашнего, но это было необходимо. Черт, мы собирались воткнуть в тело недавно умершего человека осиновый кол! Действительно собирались сделать это!
— А как же люди? — спросил я. — Когда они приедут за телом и увидят, что у него в груди дыра, то тогда что?!
— Поверь, если мои догадки верны, то разбирательства с людьми самая меньшая из наших проблем.
Я поглядел на часы: десять. Все меньше времени у нас оставалось.
У меня сильно болела голова, просто напросто гудела. Представляю, как паршиво чувствовал себя Петр! А кроме того, мне не давал покоя мой живот. Постоянно бурчал и ныл, хотя совсем недавно мы с другом поели. Но я этого совершенно не ощущал и все еще хотел есть.
— Слушай, ты извини, но я загляну в твой холодильник? Что-то живот покоя не дает! Будто и не ел ничего.
— Конечно! Бери, что хочешь.
Я открыл холодильник и посмотрел, что там есть. Плов, сметана, селедка — от запаха всего этого меня слегка подташнивало. Зато на нижней полке обнаружился неплохой кусок говядины.
Петр, наблюдавший все время за мной, проговорил:
— Говядина? У тебя, похоже, недостаток железа в организме. Ешь больше красного мяса, яблок, винограда, грецких орехов. А вообще, я тебе сейчас завидую, мне вот кусок в горло не лезет. Только водка.
Съев говядину, я наконец-то почувствовал облегчение в животе. Но вот голова не собиралась проходить, а похоже совсем наоборот: комната плыла у меня перед глазами, виски пульсировали, в затылке кололо. Такое ощущение, будто кто-то бьет по голове невидимым барабаном.
На часах одиннадцать. Волнение не дает мне усидеть на месте, я решаю немного пройтись по дому. Плеснул на лицо водой из рукомойника, полазил в телефоне, но быстро бросил: слова и изображения двоятся. Вдруг я ясно услышал, как в комнате деда скрипит окно, будто его открывают. Зачем Пете делать это? Я пошел в ту комнату, но, проходя мимо кухни, увидел, что мой друг все еще сидит на своем месте и запивает горе водкой. Что за черт? Остаток пути я преодолел чуть ли не бегом.
В комнате покойника ничего не изменилось. Он все так же лежал на кровати. Окно было закрыто. Померещилось. Впрочем... Я повнимательнее посмотрел на лицо деда. Меня обдало холодом. В ушах, ноздрях и уголках глаз у него скопилось несколько капель крови. А потом у меня перед глазами произошла какая-то вспышка, на секунду их заволокла пелена. Проморгавшись, я увидел, что у старика с лицом снова все в порядке. Но я напугался настолько, что поспешил вернуться на кухню к Петру.
— Время подходит к полуночи, — сказал тот. — Пора. Будем готовы.
Я попытался успокоиться. Мы проследовали в комнату покойника. Петр взял кол и молоток, сказав:
— Если он встанет, то упокоить его должен я. А ты держи.
Я кивнул. Говорить не мог, язык будто отнялся. Я следил за пульсирующем жилкой на шее моего друга. Каким же сильным человеком он оказался, никогда бы не подумал!
— Следи за временем, — сказал Петр.
Я посмотрел на часы. Двенадцать.
— Петя, полночь, — с трудом выговорил я.
А потом я посмотрел на деда. Он с полуулыбкой смотрел на меня.
— Бей! Быстро! — закричал я, прижимая вампира к кровати и не давая ему шевельнутся.
Рука Пети не дрогнула.
А потом снова у меня перед глазами что-то вспыхнуло. Когда зрение вернулось ко мне, я обнаружил себя сидящим на полу. Петр сидел рядом.
— Все кончено, — сказал он.
— Хорошо.
Я с трудом поднялся на ноги. Голова гудела, руки тряслись, пот с меня катился градом. На кровать я старался не смотреть.
— Мне что-то совсем не здоровится, друг. Пойду в туалет.
Я чувствовал, что меня сейчас вырвет, поэтому приложил все силы, чтобы добежать до туалета, который находился на улице. Но не добежал и низвергнул всю пищу прямо на землю. Не стоило мне все это есть. Мне нужно было совсем не это.
Что-то зашипело у моих ног. Я посмотрел вниз и увидел злобно выпучившую глаза и выпустившую когти кошку. Соседская что-ли? Да какая разница. Я уже понял, что мне было нужно.
Вспышка.
Петр стоит передо мной как вкопанный. Он смотрит на меня, дрожит и плачет. "Ты чего?" — хочу спросить я, открываю рот, и чувствую, что из него что-то выпало. Смотрю вниз — мертвая кошка с перегрызенным горлом, из которого еще идет кровь.
— Петя! Не знаю, что произошло... Извини меня! Это все нервы, я очень испугался...— говорю я и чувствую как теплая струйка кошкиной крови стекает к подбородку.   
Вспышка.
Меня вырвал из сна оглушающий звонок мобильного телефона. В нем явственно слышались требовательность и нетерпение. С трудом разомкнув левый глаз, я оглядел доступное взору пространство. Ничего. А телефон тем временем все надрывался, барабанная перепонка правого уха уже начинала болеть. Ах да, конечно... Я оторвал голову от подушки и обнаружил на ней искомый аппарат. К горлу подступила тошнота, но я подавил рвотный позыв и нажал на кнопку принятия звонка.
— Алло... Кто это? — я даже не догадался посмотреть на дисплей и узнать, кто звонит. Меня обдуло ветром из распахнутого настежь окна.
— Дима! Это Влад! Черт возьми, ты знаешь, что случилось?! Петю убили... Я все еще не могу в это поверить. Говорят, у него горло разорвано и выпито много крови. Представляешь?! Черт... Мы, его друзья, единственные, кто у него остался. Родственников нету... Нам нужно утрясти дела с похоронами. Давай встретимся сегодня.
— Я сейчас не в лучшем состоянии. Кажется, перепил вчера.
— Пожалуйста, мы ведь его друзья! Мы должны сделать это для него.
— Ну хорошо, хорошо... Я приеду.

Билл и Кайл пробирались сквозь сады. Позади остались их дома, где родители, занимаясь своими делами, не подозревали, что мальчишки улизнули резвиться на берег городского водоема. Беглецы, оглядывались по сторонам и, прятались при шуме машин. Если бы кто-нибудь увидел их здесь, наказаний и нотаций было бы не избежать.
  « Знаешь, сколько там утонуло детей?! Да и взрослых тоже! И никого не нашли! Это плохая река, пло-ха-я!» — отчитывал бы отец Кайла.
   «Ходят слухи, что в окрестных лесах живет маньяк! Говорят, он похищает детей! Да и вообще, после школы никаких гулянок! А если увидишь дяденьку с большим шрамом на лице, сразу беги домой, слышишь? Сразу!» — говорила бы суровая мать Билла, одновременно с этим поря сына ремнем.
  Но Билл убедил Кайла, ни смотря ни на что пойти с ним.
— Я познакомлю тебя с ней! Она такая красивая!!! — рассказывал он товарищу о своем новом друге. — Вы должны познакомиться!
  Ребята подошли к берегу и Билл с разбегу нырнул в воду.
— Давай, дружище! Вода в реке намного лучше, чем в бассейнах!
  Кайл последовал его призыву. Вода захватила мальчишек, втянула в забаву с головой. Друзья играли, плескаясь в застоявшейся, мутно-зеленой воде забыв обо всем на свете. И даже не заметили, как на берегу появилась белокурая девочка.
— Мальчики!
  Друзья обернулись на голос и ринулись к берегу.
— Привет, Люси! Знакомься, это Кайл — мой лучший друг, — указал Билл на товарища.
— Очень приятно!
— Мне тоже, — ответил Кайл. Его лицо порозовело, а глаза уставились в землю. Он засмущался.
  Белокурая девчушка словно околдовала его. Её волосы колыхались на ветру, словно пшеница в поле, аккуратный носик, чуть поддернутый вверх, привлекал собой взгляд, а глаза, бездонные как космос, завораживали и опустошали. Кайл влюбился.
  — Мальчики, а вы были когда-нибудь на том берегу? Может, посмотрим что там? — предложила Люси.
  Билл поймал взгляд Кайла и внутри него всё закипело. Товарищ не отводил глаз от девочки. Билл толкнул друга в плечо и кивком предложил отойти в сторону.
— Ты что так пялишься? Она моя! — прошипел Билл, словно перед ним был враг, а не лучший друг.
— Хочу и пялюсь! Что-то не нравится? Или ты её купил?!
— Ну, все! Довольно! — Билл расправил плечи. — Сейчас я тебя сделаю!
— Давай! — Кайл сжал кулаки.
  Билл посмотрел на Люси, затем на товарища. Что-то внутри него останавливало мальчишку. Страх того что Люси обидится на обоих и уйдет или же боязнь, трусость? Вдруг Кайл его побьет?!
— Давай соревнование на скорость? Кто быстрее доберется до того холма, — Билл указал на песчаную насыпь на том берегу, того и Люси!
— Без проблем.
  Сначала Билл шел первым, но затем Кайл перегнал его. Мальчишка разозлился не на шутку, и начал яростно махать руками, оставляя за собой брызги, не щадя своих сил. Он даже почти поравнялся с противником но, на берегу, поранил ногу, и соперник ушел в отрыв.
  "Так не честно!" — вскрикивал Билл в сердцах, — "Я поранил чертову ногу! Ну, ничего, вот доберемся до финиша, и я тебе устрою!"
  Когда Люси и Кайл, смеясь над ним, скрылись в лесу, Билл плюнул на все. Он остановился, упал на колени и заплакал.
— Так не честно!
  Но истерика прошла быстро. Мальчик поднялся и бросился вперед.
 
  Когда Билл продирался вглубь леса, вслед за ребятами, вокруг резко потемнело. Мальчик остановился и взглянул на небо. Свинцовые тучи затянули небесный простор.
  За спиной послышался шорох. Билл оглянулся и увидел Кайла. Он полз, цепляясь за землю; его лицо было вымазано в крови, а на затылке зияла большая рана.
— Что с тобой, Кайл?
  Но мальчик ничего не ответил, он умер.
— Кайл!
  Постепенно Билл разглядел засыпанные запрелыми, прошлогодними листьями, холмики. Тут и там белели кости. Возле одного из них сидел сутулый мужчина, лет сорока, с засаленными волосами. На его лице белел глубокий шрам. Рядом с ним, стояла Люси. Увидев Билла, она загадочно улыбнулась и подняла с земли окровавленный камень.
— А-а-а-а!!! — завопил мальчик и бросился обратно, к берегу реки. Он бежал, пока в висках не застучало, а ноги не онемели. И после этого все равно продолжал бежать.
  Когда до берега осталось всего ничего, он, обессиливший, рухнул. Перед ним, помятый, с жирными пятнами, лежал газетный лист.
  Большими буквами, на всю ширину листа было написано:
"Три десятка спустя"
«Ровно тридцать лет назад в нашем городе случилось ужасное событие. На берегу реки, недалеко от бывшего городского пляжа, пропали Джеймс и Люсия Кампбелл.
Пропажа отца с дочерью стала отправной точкой в новую историю нашего города. Еще в течение трех лет, вслед за несчастным семейством Кампбелл, исчезали горожане. Власти штата, по поручительству окружного судьи, создали комиссию по расследованию загадочных исчезновений. Со временем попытки отыскать пропавших были оставлены. Несчастных признали утонувшими и с тех пор, на реку наложен негласный запрет. Люди перестали ходить к западной артерии города, приняв решение, что лучше будет посещать водоемы, находящиеся за городком…»
  Ниже прилагалась фотография. С черно-белого снимка, на Билла смотрели Люси и её отец, мужчина со шрамом...
— Билли, ну, как тебе на этом берегу? — спросила, подошедшая вплотную Люси, и протянула руки к лицу мальчика...

Странник. Пробуждение.
  Стоял прекрасный солнечный день.  Девушка возвращалась домой с двухнедельных курсов очищения организма и медитации. Две недели жёсткого поста пошли на пользу. Настроение было отличное. Она до сих пор прокручивала в голове слова наставника на курсах:
— После этих курсов у тебя могут открыться воспоминания о прошлых жизнях,— предупредил он её.
— Как интересно… — продолжил он, — В позапрошлой жизни человек, который был твоим отцом, проклял твою душу… Тебе ведь начали сниться сны о прошлых воплощениях, когда тебе исполнилось  двенадцать? И ты не можешь иметь детей?
— Возможно, – ответила его ученица, — Но у меня такое чувство, что я забыла о чём-то очень важном и не могу вспомнить. Кармическая мозаика моих прошлых воплощений пока не складывается…
  Девушка шла к трамвайной остановке по широкому проспекту и вдруг ей почему – то очень захотелось купить пару местных газет, которые её раньше никогда не интересовали.  Она вернулась немного назад, перешла дорогу по светофору и, подойдя к киоску «Союзпечать» купила два свежих номера этих изданий.
Затем, она снова вернулась на противоположную сторону улицы и, обернувшись, вдруг увидела мужчину лет двадцати пяти стоящего около столба на противоположной стороне улицы. Он пристально смотрел на неё. Этот человек был весь в чёрном. Длинное пальто скрывало его явно спортивную фигуру, а шляпа с полями прятала его иссиня-чёрные волосы, загорелое лицо и угольно — чёрные глаза.
«Это ведь он заставил меня купить газеты!»— сообразила она.
Незнакомец вдруг вызвал в девушке такую ярость и гнев, какую она никогда раньше не чувствовала ни к кому. А ещё она испытала дикий страх.
«Убийца!» — пронеслось у неё в голове.
Незнакомец ухмыльнулся, словно услышал её и почувствовал её гамму чувств,  и, развернувшись к ней спиной, спокойно пошёл прочь по улице.
Когда она пришла домой её ещё потрясывало от этой встречи. Она села и спешно достав газеты, стала их читать. На одной из страниц она увидела заметку об археологической находке. Там рассказывалось о том, что местные известные археологи нашли ценный артефакт. Маленького идола отлитого из редкого сплава белой бронзы. Он, по-видимому, ещё при отливке был сломан пополам.
— О, господи! – воскликнула девушка и побледнела – Это же… Когда-то это я сделала заготовку для этой отливки…
  Торопливо развернув следующую газету, она снова увидела статью об ещё одном археологическом открытии. В ней рассказывалось о древнем захоронении большого количества людей, в одной из этих могил были похоронены вместе молодой мужчина и девушка. Их похоронили обнявшимися.
Её снова затрясло. Стало страшно до паники.
Сразу вспомнились сны. Ей снилось тогда, что она, шестнадцатилетняя девчонка из племени кочевников, путешествует вместе с отрядом воинов, которых все считали сынами неба.
Она попала к одному из них и очень полюбила, а молодой воин её. Они хотели никогда не расставаться. Но в их отряде был один человек, который оказался самим злом. Их путь тогда закончился трагически. Этот убийца отравил всех, кто был с ними в отряде: воинов, женщин, детей.
Из глаз девушки полились слёзы. Она всё больше и больше вспоминала. Вспомнила, как почувствовала, что в воде, которую пила, яд, но уже не могла никого остановить. Она могла только молча в шоке наблюдать, как умирают все кто ей дорог и её любимый. А ещё осознавала, что ей оставалось только пара минут жизни. Тогда она обняла своего возлюбленного и почувствовала болезненное действие яда. Затем её сознание провалилось в темноту.
— Люций! – произнесла она. Имя убийцы всплыло в голове. — Значит, ты решил мне напомнить об этом. Зачем? Чтобы я снова мучилась воспоминаниями? Что ж ты всегда любил такие изощрённые пытки. До сих пор значит, силишься доказать, что истинная любовь ничто перед силой и властью? Думаю, мы ещё обязательно встретимся.
Девушка чувствовала, что в ней что-то просыпается. Она успокоилась и выровняла дыхание, как учил её наставник. Затем задала самой себе вопрос: «Кто я?»
На неё обрушилась лавина воспоминаний и образов. Печать, сковывающая её память после перерождения, сломалась.
— Странник. Я Странник. – Произнесла она ответ.

Участник 1

Подвезло…
— Настроение в это утро было – ну просто зашибись!
И, что характерно, ничто не смогло его испортить –: а). ни торнадо в ихнем Кентукки; б). ни наводнение в нашем Хабаровске; в). ни повышение цен на какао, бензин, соль, мыло и спички. Ни включенный в пять утра соседский перфоратор – бреются они им, что ли?
Я подхватил сумку с рабочим набором – обед в термосе, свежестиранная спецовка, да новенький набор гаечных ключей – и вышел из квартиры, провожаемый приятным голосом теледикторши, неутомимо перечислявшей катастрофы, преступления, разоблачения и прочие новости. Она как раз добралась до самолета, столкнувшегося с теплоходом, пытавшимся увернуться от пассажирского поезда, проехавшего на красный свет через два грузовика и один велосипед… или что-то вроде этого. Интересно, конечно, послушать, но тогда на работу точно опоздаю.
Я аккуратно прикрыл дверь – в прошлый раз случайно хлопнул, так в подъезде стена треснула – и привычно скатился по перилам, не обращая внимания на торчащие из них гвозди, вбитые специально для меня заботливыми соседями. И вышел на улицу.
За забором детского сада, украшенным красивым орнаментом из колючей проволоки под напряжением, малыши радостно расчерчивали «болгарками» бетон детской площадки под шахматную доску, собираясь играть «в Чапаева» крышечками от канализационных люков.
Я приветливо помахал пролетевшему метеориту, переждал ответную ударную волну, стряхнул налетевшую штукатурку и осколки стекла и вскоре уже стоял на обочине дороги, ловя хоть какой-нибудь попутный общественный транспорт.
Проезжающие маршрутки были переполнены рабочим классом. Весело бибикая, они проносились мимо, оставляя на память о себе лишь грязные потеки воды из луж, красившие прохожих в одинаковый серый цвет – истинный цвет нашего государственного  флага.
Подошел старый друг, дыхнул свежим перегаром – успел, стало быть, позавтракать.
Из-за него все, собственно, и приключилось…
Через час бесполезного ожидания друг неожиданно сказал:
— Маршрутки – это дохлый номер. Так мы на работу попадем уже трезвыми. Надо ловить все подряд,— и поднял руку, тормозя междугородный автобус. А тот, зараза, взял и остановился.
Я спешно протиснулся в открывшуюся дверь. А друг сзади разочарованно сказал:— «Блин! Экскурсионный!» — и остался. Дверь закрылась. Автобус тронулся.
— Чего замер? Проходи в салон,— неприветливо сказала мне необъятная экскурсоводша в белом халате поверх засаленного пуховика.— Повезло тебе, красавчик…. Подвезем…
Я оглядел салон и приуныл. Судя по пергаменту кожи, ввалившимся щекам и обилию залысин на квадратный метр площади, экскурсия была организована для тех, кому по недоразумению не хватило места на городском кладбище. Причем, еще в прошлом веке.
Но ехать-то все равно надо…
— Проходите, молодой человек,— прошамкал дедуля из третьего ряда.— Тут рядом со мной есть свободное место,— и неприятно хихикнул.
— Спасибо, мне скоро выходить,— вежливо ответил я, впервые в жизни не добавив ни одного матерного слова. В таком я был шоке!
Я встал рядом с водителем, пытаясь высмотреть сквозь заляпанное грязью лобовое стекло место высадки. Случайно глянул в зеркало заднего вида. И обомлел…
Из зеркала на меня, приветливо улыбаясь, смотрел Николай Валуев. То есть, видимо — я. А за спиной не отражалось ни души!
Я оглянулся – полный салон. Снова посмотрел в зеркало – никого. Сердце тихо сползло в пятки и там залегло, укрывшись стельками сапог.
Как это – с чего?! Мы, хоть и в провинции живем, но тоже документальные фильмы ужасов иногда смотрим. Так что в курсе. И про чужих, и про вампиров.
А эти, что в зеркале не отражаются, возбудились прямо — руки костлявые ко мне тянут, гладят по спине – аж мороз по коже.
Я снова оглянулся – а они все уже в очередь к моему телу выстроились! И зубов у каждого столько, что рты не закрываются. Ну, я и не выдержал – как начал сумкой отмахиваться…, говорю ж – новый набор гаечных ключей вез. Самый маленький на семьдесят шесть. Я машинистом работаю. На башенном кране. А там маленькие ключи не предусмотрены…
— Товарищ гражданин капитан! Ну откуда мне было знать, что салонное зеркало водитель за ненадобностью заклеил фотографией Валуева?! И что это не экскурсия, а плановый выезд дома престарелых на зубное протезирование по федеральной программе «Вставишь две челюсти – третья в подарок»!
— Ладно,— подумав, решил капитан полиции,— пока я добрый…. Чеши отсюда со своими ключами. И чтобы с крана на землю неделю не слезал. Суровый членбляблинский рабочий…
Я не стал его нервировать и уже через мгновение мчался по обочине куда-то вдаль…
— Ну что?— хмуро обратился полицейский к пассажирам автобуса.— Съездили в Сибирь свежей славянской крови отпробовать? И, заметьте, это мы еще ни хрена не доехали! Напоминаю – в Белоруссии за литр артериальной вы неделю картошку копали. В Москве месяц искали славянскую кровь – да так и не нашли. В Самаре две путаны с клофелином…
— Не надо про Самару!— взмолился один из пассажиров, с хрустом выправляя вмятину в черепе.
— Ладно, не буду. В общем, так – немедленно разворачиваемся и возвращаемся в Европу. Хватит с меня российского экстрима. До самой границы следуем без остановок. Донорской крови должно хватить. Зато в Германии – обещаю! – на целые сутки тормознем у первого же гей-клуба! Согласны?
Граф Дракула расстегнул капитанский китель, мельком глянул в зеркало обзора автобусного салона и содрогнулся – оттуда на него с обаятельной улыбкой смотрел Николай Валуев…

Участник 2

Я заорала от боли в правой руке, словно на кисть пролили расплавленный металл. Мой хриплый крик эхом отразился в просторном помещении и резанул по ушам. Цепи на руках и ногах зазвенели, когда я дернулась и попыталась встать с холодного каменистого ложа.
— Я же говорил тебе! – воскликнул кто-то справа. В старческом голосе мелькнули нотки ликования.
— Господи, ты же делаешь ей больно!
   Я вздрогнула от этого голоса. В темном помещении, при неверном свете чадящих факелов, лица склонившихся надо мной мужчин казались уродливыми масками монстров. Слева стоял какой-то старик в монашеской рясе, справа, в черном плаще, Контий.
   Мой любимый Контий, ради которого я готова на все страдания, дернулся и отошел на шаг, прячась от моих зеленых глаз в тени подвалных колон.
Старик же, напротив, еще ниже склонился ко мне, и я почувствовала его зловонное дыхание.    На старом изможденном лице читалось неприкрытое отвращение. Я заметила в его руке церковную чашу.
   Старший инквизитор ухмыльнулся, увидев страх на моем лице.
— Что, красотка, боишься? – спросил старик. Не дождавшись ответа, он продолжил. – И не зря боишься, это святая вода, могу и на другую руку плеснуть.
— Стихорр, может она не такая? – с болью в голосе спросил Контий.
   Старик резко развернулся к ученику и, схватив его за грудки, с яростью в голосе закричал:
— Контий, очнись! Это суккуб, ты сам только что видел! Святая вода не будет оставлять такие следы! Эта бестия отравляла твой разум почти год! Она пила жизненную силу и хотела прибрать душу!
   Ярость мгновенно хлынула через край. В последний миг, неимоверным усилием воли, я сдержала смертельную волну и вместо адского пламени вокруг растеклась тьма. Факелы одновременно погасли жалобно пшикнув напоследок. Инквизиторы чуть пригнулись от нахлынувшей слабости.
   Ватная чернота постепенно отступила, и старик торопливо зажег огонь.
— Мне не нужна твоя душа, – хрипло сказала я.
   Любимый подошел и отстраненно посмотрел на мое обнаженное тело. На красивом благородном лице не дрогнул ни один мускул, лишь слеза чужеродной каплей скатилась по щеке.
— Значит, ты забирала мою жизнь? – спросил Контий.
— Как и ты мою, – нежно ответила я. – Это называется любовь.
   Стихорр в одно мгновение оказался рядом. Я дернулась от сильной пощечины. Рука у старика тяжелая.
— Заткнись! Как ты смеешь говорить об этом, лживая сука? Исчадье бездны!
   Контий остановил занесенную, для очередного удара, руку наставника.
— Довольно! Её можно убить и не мучая, – в голосе любимого послышался металл.
   Старик глубоко вздохнул и, успокоившись, сказал:
— Да, ты прав, ученик, не стоит пятнать себя, прости. Давай уже покончим с этим.
   Контий неуверенно кивнул и вышел из подвала.
   Когда за ним захлопнулась тяжелая дубовая дверь, старик в ту же секунду схватил меня за волосы и запрокинул голову. Я закусила нижнюю губу, сдержав крик.
— Ты сдохнешь, тварь, как и остальные слуги темного властелина! Жаль, что умрешь всего один раз. За страдания Контия я бы убил тебя дважды, – злобно зашипел Стихорр.
— За него умру хоть трижды, – сквозь боль прошептала я.
   Старик отпустил мои волосы и прошелся вокруг стола.
— Твоя ложь смердит, как гниющий труп висельника, – глухо выдавил инквизитор. – Ты суккуб – монстр что пьет силы из влюбленных в тебя дурачков. Ты только притворяешься влюбленной.    Что ты можешь знать о любви?
— А ты? Ты всю свою жизнь занимался убийствами…
— Это не убийства! – перебив меня, воскликнул Стихорр. – Я освобождаю землю от порождений зла!
— Я слышала о тебе, Убийца Детей, –  сказала я. Старик замер и как-то весь сгорбился, съежился. Мои слова расковыряли незаживающую душевную рану. – Вырезать всех младенцев в деревне в надежде остановить Его пришествие… Даже мы ужаснулись.
   Стихорр зарычал и, схватив чашу со святой водой, метнулся ко мне.
   Тут распахнулась дверь и вошел Контий. Он держал походную сумку. Стихорр ловко спрятал чашу в широкий рукав рясы.
   Я с надеждой посмотрела на любимого. Он решительно поставил сумку на пол и ловко разложил содержимое перед собой. Всевозможные ножи и колья не причинят мне вреда, а вот каленое железо…
   Старик легко нагнулся и взял клинок с потускневшим лезвием.
— Вампирам смертелен дневной свет, оборотни боятся серебра… Мы почти триста лет потратили пытаясь найти вашу слабость – произнес Стихорр, разглядывая клинок. – А всего-то каленое железо…
— Я сам, – сказал Контий и протянув руку.
— Ты не обязан,  – прошептал старик.
— Это же Тиния, я должен, – твёрдо ответил Контий. Инквизитор кивнул и отдал оружие. – Подожди снаружи.
   Стихорр прищурился но, всё же, похлопав ученика по плечу, покинул подвал.
— Прости, любимая, – прошептал Контий.
   Его лицо исказила гримаса страдания. Он любит меня, невзирая на мою сущность. И ему так же плохо, как и мне.
   Клинок вошел мне в грудь. Я в ужасе закричала.
*
   Я глубоко вздохнула и открыла глаза. Темнота вокруг не мешала мне видеть. Запястья и щиколотки оказались больше не скованы.
«Что произошло? Я все еще жива».
   Рана болела, но сердце билось ровно и спокойно.
«Он промахнулся! Или специально? Контий знал, что суккуба может убить только удар в сердце».
   Я встала и бесшумно прокралась к выходу.
   Полная луна серебристым светом заливала ночной двор заброшенной мельницы. Два инквизитора – ученик и учитель стояли у калитки.
«Я могу бесшумно покинуть подвал и навсегда исчезнуть. Стихорр решит, что мое тело истлело, а Контий никогда не признается».
— Что-то темнее стало, – поеживаясь, сказал любимый.
— Странно, – настороженно ответил старик. – Что-то не так. Ты точно её убил?
   Контий повернулся к учителю и опустил голову. Стихорр уловил боковым зрением мою атаку, но слишком поздно. Я схватила его за шею и опрокинула на землю. Старик попытался достать кинжал, но я перевернула его на живот и сломала кисть. Хруст костей смешался с истошным криком и разнесся по пустынному полю.
   Я приподняла его голову и взглянула в наполненные ужасом старческие глаза.
— Почему? – прошептал он.
   Хоть и обращался не ко мне, но я опередила Контия:
— Потому что любит. И знает, что я люблю его. Из нас двоих смерти больше достоин ты, а не я.
— Контий! Она погубит тебя! – закричал Стихорр.
   Я с яростью свернула шею инквизитору.
   Контий в ступоре смотрел на нас, он даже оружие не выхватил. Я медленно поднялась с бездыханного тела и, подойдя к бывшему инквизитору, обняла его. Любимый заключил меня в свои объятья и уткнулся лицом в мои волосы.
— И что теперь? – прошептал он.
— Уедем и будем жить. Просто жить, – ответила я и улыбнулась.
   У любви нет зла и добра. У любви нет тьмы и света. Любовь не знает границ и правил. Есть только желание быть рядом, во что бы то ни стало.