Жила была в одной Сказке Снедурочка...
Стоп,‭ ‬не с этого начинать надо.‭ ‬Да и не так все это было...
В общем...
Стояла в лесах на окраине древней империи деревушка небольшая.‭ ‬Всего-то‭ ‬9‭ ‬или‭ ‬10‭ ‬миллионов народа там проживало,‭ ‬это если вместе с пригородами считать.‭ ‬Сказка‭ ‬—‭ ‬название деревни было.‭
Стояла она себе,‭ ‬никого не трогала...‭ ‬Да и сейчас стоит.‭ ‬Народ в ней живет,‭ ‬как в сказке,‭ ‬потому что все у них есть.‭ ‬Почти...‭ ‬Жители на демократических выборах мэра регулярно избирают.‭ ‬Именно демократических‭; ‬другие выборы им не нравятся‭ ‬—‭ ‬много там чернухи-ягоды набирается.‭ ‬А куда ее‭ ‬—‭ ‬Чернуху‭? ‬Только в компот.‭ ‬А кто его пьет нынче‭? ‬Только те,‭ ‬что в метро на работу ездят,‭ ‬ну,‭ ‬чтобы в пробках не стоять,‭ ‬значит.‭ ‬Не богатые,‭ ‬в общем...
Много деревенских,‭ ‬побогаче‭ ‬которые,‭ ‬завсегда лучше в пробках постоит,‭ ‬чем в метро париться будет.‭ ‬И то...‭ ‬Где еще общение живое найдешь‭? ‬Только стоя в пробке на дороге...‭ ‬Пообщаешься так часок-другой.‭ ‬Выйдешь из авто своего бледный,‭ ‬оплеванный,‭ ‬да по матери посланный с соседней полосы какой-нить блондинкой.‭ ‬И снова жить хочется‭!
Да так хочется,‭ ‬что только в‭ "‬дурку‭" ‬дорога.‭ ‬Вот почему одно из популярных мест у богатеньких в деревне было‭ ‬—‭ ‬психушка.‭ ‬Там и девки сисястые за тобой поухаживают,‭ ‬и врачи на цирлах пред тобою шастают‭ ‬—‭ ‬за бабки любой укольчик тебе жикнут.‭ ‬Красота,‭ ‬а не жизнь...
Но были в деревне той исключения,‭ ‬в смысле‭ ‬—‭ ‬не всем счастье дадено.‭ ‬Жила в Сказке одна сладкая парочка‭ ‬—‭ ‬Старик и Старуха.‭ ‬Почему сладкая‭? ‬Так по комодам и полкам-ящикам у них все что-то белое лежало.‭ ‬На сахар смахивало.‭ ‬Вот и прозвали так.‭ ‬Снабжали они всю округу этим беленьким:‭ ‬кому в порошке,‭ ‬кому в таблеточках,‭ ‬кому в капсулках.‭ ‬Денег за это по сусекам навалено было...‭ ‬Страсть‭!
Вот только не весело им было‭ ‬—‭ ‬не случилось у них детишек.‭
Старость подошла совсем близко.‭ ‬Задумались Старик и Старуха:‭ ‬кому нажитые порошковым бизнесом миллионы передать‭? ‬Нет,‭ ‬конечно,‭ ‬многие стали бы в родственники-друзья набиваться,‭ ‬только заикнись о наследстве.‭ ‬А хотелось им,‭ ‬чтобы родная душа дело их приняла-продолжила.‭
Вот однажды зимой решили старики слепить себе внучку из того,‭ ‬что было в доме.‭ ‬Ну,‭ ‬дочку поздно уже заводить,‭ ‬а внучка самое то.‭ ‬Иначе,‭ ‬спросит кто,‭ ‬как это вы,‭ ‬мол,‭ ‬такие старые и дитятко прижили‭? ‬Конфуз выйдет‭ ‬—‭ ‬не по статусу бизнесменам известным такие фортели выкидывать на старости лет.‭ ‬Внучка все бы лишние вопросы-проблемы сняла.‭ ‬Типа вот нашлась кровиночка,‭ ‬за бугром заграничным выросшая и воспитанная.‭ ‬За стариками приехала присматривать...
Так и сделали.‭ ‬Собрали по сусекам беленького,‭ ‬налили сверху крепенького.‭ ‬Намешали‭ ‬—‭ ‬поднялась опара выше крыши.‭ ‬Пришлось битами бейсбольными ухлопывать,‭ ‬да лыжами горными утаптывать.‭ ‬Слепилась девочка‭ ‬—‭ ‬краше некуда.‭ ‬Тело упругое,‭ ‬но податливое.‭ ‬Волосы белые,‭ ‬как снегом присыпанные.‭ ‬Всем на славу удалась девица.‭
Стали ее старики ласкать,‭ ‬целовать.‭ ‬И так набрались того самого беленького с губ внученьки,‭ ‬что одурели до безобразия.‭ ‬Потом,‭ ‬когда малость оклемались да фокус в глазах свели в точку,‭ ‬решили назвать девчушку Снедурочкой...
Быстро выросла девица.‭ ‬Стала на улицу проситься‭ ‬—‭ ‬погулять ей захотелось,‭ ‬народу показаться.‭
Как увидели ее на тротуаре придорожном в прикиде шелковом,‭ ‬полупрозрачном коротеньком,‭ ‬да с устами искристыми,‭ ‬будь-то сахарными‭ ‬—‭ ‬сразу новая пробка образовалась.‭ ‬Прежние-то девки по обочинам надоели,‭ ‬болеть стали срамными болезнями,‭ ‬курево да бухло их красоту испортило.‭ ‬Вот все и желают новенькую посмотреть,‭ ‬обнять.‭ ‬Ласкают Снедурочку,‭ ‬целуют,‭ ‬а она и радуется.‭ ‬Все ее любят,‭ ‬мол,‭ ‬всем она нравиться.‭
И пошло так изо дня на день.‭ ‬Выходит Снедурочка на дорогу и красуется перед всеми.‭ ‬Кто ее поцелует‭ ‬—‭ ‬никогда больше не забудет‭; ‬снова поцеловать захочет,‭ ‬ни о чем другом не будет думать.‭ ‬Злые языки стали поговаривать,‭ ‬что колдунья она‭ ‬—‭ ‬с первого поцелуя привораживает насмерть.‭ ‬Оно и понятно,‭ ‬кто подсядет на порошок беленький,‭ ‬из которого ее старички слепили,‭ ‬тот без помощи сторонней редко сам избавится о‭ "‬жажды‭" ‬специфической.‭ ‬Скорее помрет...
Прознали про новую девочку в деревне паханы-начальники.‭ ‬Приехали,‭ ‬посмотрели.‭ ‬Стали приглашать ее в баню-сауну элитную.‭ ‬Не поняла она сначала речи их соблазнительные.‭ ‬Тогда рассказали Снедурочке‭ ‬—‭ ‬это вроде клуба веселого.‭ ‬Днем и ночью народ там без всяких стеснений бывает,‭ ‬т.е.‭ ‬совсем ничего его не стесняет:‭ ‬ни одежда,‭ ‬ни чего еще.‭ ‬Посещают-общаются в клубе только избранные,‭ ‬а быть приглашенным туда‭ ‬—‭ ‬очень почетно и перспективы принести может.‭ ‬Кому по коммерческой части,‭ ‬кому по политической,‭ ‬а кому в шоу-бизнесе.‭
Долго уговаривали девицу,‭ ‬совсем ей заморочили голову.‭ ‬И согласилась она на посулы начальнические.‭ ‬Поехала...
Вот тут беда и приключилась.‭ ‬Вошла она в парилку жаркую‭ ‬—‭ ‬да и растаяла вся.
Облако искристое вылетело из сауны.‭ ‬Прилетело к Старику со Старухой с горькими вздохами.‭ ‬Увидели они все это и поняли‭ ‬—‭ ‬не в бизнесе ихнем позорном счастье искать следовало.
Да поздно было.‭ ‬Заплакали они,‭ ‬да только эхо им откликнулось...

Дед с бабкой невольно одновременно перекрестились.
— Дал же Бог внучку. – сказал себе под нос старик. Из сеновала, пошатываясь, вышла девушка лет шестнадцати в кое-как одетом рваном платье. Правая лямка съехала вниз обнажая плечико, подол был надорван аж до колена. Срам-то какой! Девица пьяно осмотревшись по сторонам хихикнула и, спотыкаясь, пошла к избе.
— Ты хоть поесть-то разогрела Машеньке? – спохватившись, спросил дед.
Бабка усиленно закивала, сильно напоминая смешных болванчиков, что Петька как-то с ярмарки привозил. «Узкоглазые продавали» — сказал он тогда.
Внучка споткнулась об крыльцо и, поминая Велеса всеми способами, ввалилась в избу.  Бабка резко развернулась от окна, в последний момент, заметив, как из сеновала, воровато оглядываясь по сторонам, выскочил Ванька и, подтягивая портки, бросился наутек через поле.
Внучка пьяно посмотрела на стариков. Чтоб не двоилось, она прикрыла один глаз.
— Ну че?
Бабка как-то вся съежилась и показала рукой на стол.
— Вот. – пискляво сказала она.
Плошка с борщом аппетитно дымилась и заманчиво манила густым красным цветом. Мягкий черный хлеб так и просился в рот. Дед невольно сглотнул слюну. Машенька же наоборот скривилась и, содрогнувшись всем телом, закачала головой.
— Эта… как его… грэбы ка… – еле ворочая языком, сказала она.
— Нет, — тихо ответил дед, — насобирать грибочков-то надо.
— О! Точно. Грибочки — это вещь.
Машенька круто развернулась и, надев разбитые лапти, распахнула дверь и вывалилась на крыльцо.
— Лукошко-то возьми! – крикнула вслед бабка.
Хохот девушки заставил деда удивленно вскинуть густые седые брови.
Машенька споткнулась об корягу и неуклюже растянулась на тропинке. Глупо хихикнув, она с трудом встала и, пошатываясь, пошла дальше. Мир блистал яркими красками, удивляя своей глубиной и невероятной красотой.
От полноты чувств Машенька набрала полную грудь воздуха и зычно запела любимую песню:
— Ой, бабу, я влюбилась,
Ой, бабу, ты б не злилась!
Ой, бабу, не смогла,
Он позвал и я легла!
Птицы испуганно примолкли и вспорхнули с ближайших веток. Казалось, что вся мрачная зловещая чащоба замерла, чуя неладное.
Девушка села на идеально ровный пень и, не выдержав извергнула содержимое желудка, при этом запачкав и так грязное, порванное платье. Нутро после грибочков требовало еды. Причем много еды.
Вытерев рот, девушка только сейчас заметила ладную аккуратную избу, стоящую на поляне.
— Оп-паньки! – восторженно сказала она, хлопнув себя по бокам.
Дубовая дверь распахнулась после третьего пинка. Девушка пнула табурет у двери и не разуваясь ввалилась в хату. Аккуратно прибранная изба чуть ли не блестела от чистоты. Даже на мрачном черном шкафу, и мощной огромной кровати ни пылинки, ни соринки.  На чистом столе стоял деревянный поднос с грушами.
— Вот и снедь!
Желание набить пустой желудок тут же возросло втрое. Сладкие груши только раззадорили аппетит. Разбросав недоеденные огрызки по полу, Машенька заметила тумбу, приютившуюся у окна.
Внутри оказались несколько чугунков. Машенька с алчными глазами открыла самый большой. Одуряющий аромат пирожков с брусникой вскружил разгоряченную голову.
Бурый медведь, под два метра ростом, вынырнул из бурелома на полянку с избой, удивительным образом не потревожив ни одной веточки.
Тяжело переступая, хозяин леса медленно подошел к пню. В глазах блестела пелена усталости и простое желание поспать. Медведь поставил передние лапы на пень и приподнялся на задних. Неожиданно правая задняя лапа поехала в сторону. Медведь, потеряв равновесие, упал, больно ударившись сопливым носом об пень. Полный боли рев вспугнул весь лес. Звери попрятались в норы и замерли.
Из избы донеслись невнятные человеческие вопли, про какую-то бабу.
Медведь выпучил осоловелые глаза, сразу заметив снесенную с петель дверь в избу. Сам он стоял в какой-то желто-зеленой жиже.
Хозяин леса торопливо кувырнулся через пень, превратившись в усталого старика в медвежьей шкуре. Шмыгнув забитым носом, он брезгливо отряхнул с ног непонятную жижу. Если бы не насморк, сразу бы определил по запаху что это, а так, приходилось лишь догадываться.
Хмуро взглянув из-под кустистых бровей, перевертыш решительно пошел в свой дом.
Пошел вон! – закричала девушка.
Дед от неожиданности сделал несколько шагов назад. Упершись спиной в косяк он замер и ошеломленно осмотрелся. Привычные чистые полати превратились в настоящий бедлам: кровать перевернута, причем весит она как сам хозяин, стол в углу со сломанными ножками, везде разбросана посуда, плошки, битыми черепками хрустели под ногами, лавки и любимая табуретка валялись у входа.
У окна на полу сидела странная девица: в разорванном грязном платье, с шальными глазами и ножкой от стула в одной руке, бутылем самогона в другой.
Увидев, что дед не ушел, девица, прищурившись, кинула в него ножку от стула. Перевертыш в последний момент пригнулся и выскочил из своей избы.
Что ж делать-то?
Старик закусил губу и аккуратно заглянул в окошко. Девица взяла пирожок и откусила почти половину. Напевая странный мотивчик про какую-то «бабу», она приложилась к горлышку бутыля.
Перевертыш широко улыбнулся. Настойка на сон-траве должна усыпить ее, судя по выпитому, очень скоро.
Громоздкий плетеный короб за спиной сильно давил на плечи и спину старика. Дед, обливаясь потом, молча, шел в сторону деревни. Впереди, поперек тропинки, лежало поваленное дерево. Перевертыш с трудом перешагнул через него и, не выдержав, присел перевести дух.
В коробе тут же послышалась возня и невнятные угрозы чьей-то матери. Дед вздрогнул и с натугой поднялся.
Легче было прибить эту девицу, но ведь потом вся деревня на дыбы встанет, и тогда егеря-отшельника быстро вычислят.
Сплюнув вязкую слюну и так же помянув эту непонятную мать, дед продолжил идти.
Предстояло одолеть еще половину пути…

На улице стоял яркий, солнечный день, когда запыхавшийся Тихон вбежал на заставу, где нёс службу русский богатырь Алёша Попович. Отдышавшись, Тихон сказал:
— Спасай нас, Алёшенька. Тугарин Змей, супостат эдакий, совсем распоясался – свиту собрал и в нашем лесу теперь злыми делами промышляет.
Услыхав это, Попович вскочил, взял свой меч-кладенец и бросился в лес, к врагам. Надо сказать, что новость о том, что вражья сила в окрестностях появилась, очень обрадовала богатыря, ибо очень давно уже никто не покушался на землю и народ русский, и не кому было показывать силушку богатырскую.
Поэтому быстро прибежал Попович в лес, прикинулся простым грибником, ссутулился, накинул себе на голову капюшон и не спеша пошёл по лесу. 
Повелась на эту обманку вражья сила и выскочила во главе с Тугариным Змеем на дорогу перед богатырём. И тут Алёша Попович выпрямился, скинул капюшон и предстал перед бандитами во всей своей красе. Узнал его Тугарин и приказал, забить богатыря, и вся его свита на бросилась на Алёшу.
— Ну, давайте, подходите! – кричал Попович. – Отведайте силушки богатырской!
После этого, Алеша, яростно работая руками, ногами, локтями, коленями и даже головой принялся отбиваться от врагов, которые хлынули на него. От каждого удара богатыря, количество вражьей силы всё редело и редело, и в конце оставшиеся на ногах бандиты решили одновременно наброситься на защитника земли русской, но догадался Попович об их замысле и, когда враги приблизились на расстояние вытянутой руки, Алёша ударил ногой по земле и все, потеряв равновесие, рухнули на землю. Все кроме Алёши Поповича и Тугарина Змея, который до этого участия в битве не принимал.
Главарь поверженной банды оглядел поле битвы, вздохнул, выхватил меч и сказал:
— Ты вновь побил моих людей, но меня тебе не одолеть.
— Это мы ещё посмотрим, — ответил богатырь, вытаскивая свой меч, — ты у меня ещё отведаешь силушки богатырской!
И начался бой. Оба сражающихся были хорошими бойцами, но Попович был порядком уставший после боя с бандитами, поэтому вынужден был в основном обороняться, отступая к реке.
Оглянувшись и увидев, что река очень близко, Алёша провёл обманную атаку в результате, которой Тугарин смог выбить из руки богатыря меч, но при этом «открыл» свой корпус, куда Попович аки Чак Норрис ударил ногой с разворота. Тугарин Змей тяжело вздохнул, согнулся пополам, выронил своё оружие. Алёша подскочил к нему, взял руку на болевой, окунул супостата в воду и, подняв свою меч, представил его к горлу своего противника, который поняв, что проиграл бой сказал:
— Помилуй, Алёша, не убивай, я тебе за это много золота дам.
И подумал Попович: «А ведь у меня Любава давно хочет заморскую цацку, только дорого она стоит, а если пощажу Тугарина, то смогу купить ту цацку Любаве! Вот она обрадуется!».
— Ладно, пошли, покажешь, где золото своё держишь.
***
Тугарин слово своё сдержал, привёл богатыря в своё хранилище и золото дал. Алёша Попович тоже не стал убивать супостата, а схватил его, князю притащил и сказал тому, чтобы тот делал с Тугарин что хочет. И начал богатырь русский со всех бандитов взятки брать, бандитов хватать и нести их к князю. А сам он с Алёнушкой стал в золоте жить поживать и добро наживать.

Братские чувства
В кабаке было шумно, пахло старой кожей и дешевыми духами потаскушек. Волк занял столик у окна и, привычно стиснув в зубах помятую папиросину, уставился на прохожих. Те как будто не замечали тяжелого зеленого взгляда и спешили мимо, пока сумерки не разразились уже набухающим ливнем.
Господин в сером дорогом костюме пришел спустя несколько минут. Он вежливо поздоровался с охранником и, постукивая тростью и каблуками лакированных туфель, подошел к Волку.
— В здоровом теле – здоровый дух, — сказал Заяц, забирая у Волка сигарету.
— Три пули, — коротко буркнул тот, мрачно глядя на холеного пришельца.
— Ты был медлителен, — серый устроился в кресле напротив, — а за нами следили.
— В следующий раз…, — начал Волк, но длинноухий перебил:
— Следующего раза не будет.
Принесли выпивку, и Заяц наградил официантку ослепительной улыбкой.
— Что ты имеешь в виду – не будет?
— Партия контрабанды прошла таможню, а уж заказчики, оу…Заказчики пляшут на радостях и сорят деньгами под ноги тем, кто сделал возможным эту сделку, — у серого был очень приятный голос, его хотелось слушать и слушать, — мы отлично поработали. Груз в безопасности и все овцы целы.
— А как же я? Как насчет сытости волков?
Серый улыбнулся, глядя на свои лапы. Его глаза вдруг показались влажными за стеклами круглых очков:
— Разве я мог забыть своего брата? Ты получишь свою долю.
— Когда? Мне надо убираться из города – ты слишком хорошо играешь свою роль, брат, — Волк сделал особый акцент на последнем слове и снова закурил, нарочно пуская струйки дыма в сидящего напротив господина, — твои ублюдки устроили западню, но их дешевое правосудие разило так, что я ощутил неладное еще на подходе и смылся. Лис прикрыл меня, но подставился сам. Теперь мы оба в бегах.
— Ты ведь профи, — Заяц сделал вид, что сигаретный дым его нисколько не волнует, —  мне надо еще совсем чуть-чуть времени. Дай мне его, и я клянусь – скоро, мы уедем из этого вонючего города. Вместе. Как и мечтали.
Волк хмыкнул:
— Играешь на моих родственных чувствах?
Серый встал и надел шляпу так, что тень закрыла половину его лица:
— Такими вещами не играют, — он помолчал, будто задумавшись, а потом бросил через плечо, не обернувшись, — прощай, брат.
Когда Волк покинул кабак, моросил колючий осенний дождь. Под ногами хрустело разбитое стекло, а на том конце улицы судорожно дребезжал свет сгорбленного старика-фонаря. Он не знал, куда ему теперь идти – к Лису и его жене, Патрикеевне? Но у них дети, а он может привести за собой нежелательный хвост. Заяц обещал, что этот кошмар скоро кончится, и Волк хотел верить. О, как сильно он хотел! Как же долго они разыгрывали эту войну перед носом у властей? А все ради чего? Он не мог вспомнить. Деньги? Власть? Месть? Или всего по чуть-чуть? Боги, как же сильно устал…
Красная лазерная точка мягко раздвинула пелену мороси. Одинокий прохожий в тельняшке и старой кожаной куртке застыл, чувствуя, как жжет его лоб. Предчувствие подвело его, оно тоже устало. А потом, вслед за точкой прилетела пуля, четвертая. Волк упал, из его кармана высыпали сигареты и мятая вырезка из журнала.
Холеный господин в сером вышел из припаркованной у обочины машины, черной и блестящей, как его потемневшие глаза. Он подошел к неподвижному телу и убедился, что Волк мертв. Сомнений не осталось, почти незаметная дырочка во лбу еще даже не успела разразиться кровью, но лицо жертвы уже побелело. Серый подал знак притаившимся на крыше людям, и те скрылись, тихие, как тени. Операция прошла успешно.
Заяц уже собрался уходить, но вдруг, его внимание привлек клочок бумаги, выпавший из кармана Волка. Он поднял журнальную вырезку – тропические острова, лазурное море и голубое небо, чистое, как кристалл высшего сорта, и прочел надпись, сделанную неверным дрожащим почерком: « Погоди. Ну, ты только погоди. Еще совсем чуть-чуть, брат».