Идея навеяна песней группы Пилот – Два ангела.
— Ты уходишь? — спросила она, нежась в кровати, помнящей безумие.
Он повернулся и посмотрел в полные тоски зеленые глаза:
— Ты же знаешь, я всегда ухожу.
Девушка вздрогнула от голоса и отвернулась. А вдруг не уйдет? Вдруг не будет этих затихающих шагов? Ведь вечность, смерть и возрождение это так много... Хотя, что
для ангелов смерть?
Аля молча поднялась с кровати и, прикрывшись тонким покрывалом вышла на балкон. Может можно его еще как-то задержать? Хоть ненадолго,  хоть до первого солнечного лучика...
Сигаретный дым едко ударил в ноздри, на глазах проступили слезы. Максим мягко обнял её за плечи, прижимая к себе.
— Не беспокойся, все будет хорошо...
Аля обернулась к нему, понимающе кивнула и легко улыбнулась. Ему нельзя не верить, он всегда излучает уверенность. Надежду на будущее, надежду на безопасность. Он как
ярко горящая звезда — за ним хочется идти, не смотря ни на что. Он ослепляет своей чистотой. Он настоящий герой!
Максим посмотрел Але в глаза, взял из её рук сигарету и бросил вниз. Да, она помнит. Он всегда так делает.
— Не за чем тебе эти людские штучки.
Аля прошла босыми ногами на кухню и поставила чайник. Максим зашел следом, застегивая на себе шелковую рубаху.
— В этот раз мы расстанемся ненадолго. Я тебя уверяю.
Он никогда не врал и держал своё слово. Но там, дома, может произойти что угодно. Отец может затянуть с решением...
Она боялась долгой разлуки.
Да, пусть и прошли они через вечность расставаний уже множество раз, но каждый Аля в тайне переживала. Ведь однажды все может закончиться печально. Переживала, но не давала
виду. У Максима своя миссия, и он должен свято следовать ей. Иначе никак. Иначе всему мирозданию придет конец...
Она сама не заметила, как на глазах проступила новая порция слез. Максим присел напротив неё. С полминуты он смотрел на неё молча, казалось, реальность вокруг замерла...
Оцепенение спало после того как его взгляд изменился. Из любящего он превратился в жесткий и непреклонный. Это означало, что он сейчас уйдет.
— Мне пора, — сказал он и поднялся. — Скоро все закончится.
Засвистел закипевший чайник.
— Почему мы не можем уйти вместе? — в последней надежде уйти от разлуки спросила она, хотя итак сама все знала. Это чувства ослепили разум, укрыв в мутном омуте знания.
— Если мы уйдем вдвоем, некому будет присматривать за ними. У тебя своя роль, у меня — своя.
Аля прикусила губу и присела. Он был прав — её миссия присматривать за миром, его — доложить отцу.
Чайник продолжал пронзительно свистеть.
— До встречи, любимая.
Она подняла взгляд на возлюбленного, но тут же опустила его. Максим направился прочь. Его больше нет...
Что остается ей? Вспоминать это прощание, нести его в сердце сквозь время. А вдруг они больше не увидятся? Вдруг больше никогда не будет этих затихающих шагов? Что
если вечность, смерть и возрождение больше не воссоединят их? Что если все-таки смерть для ангелов что-то значит?

— Ты уходишь? – спросила она, нежась в кровати, помнящей безумие.
Он повернулся и посмотрел в полные тоски зеленые глаза.
— Ты же знаешь, я всегда ухожу.
Девушка вздрогнула от голоса и отвернулась. А вдруг не уйдет? Вдруг не будет этих затихающих шагов? Ведь вечность, смерть и возрождение – это так много для неё одной. А для него?
— Георг, останься со мной…
Но он даже не обернулся, потому что уже надел облачение Воина Света, в тот же миг забыв своё имя, и шагнул прочь из роскошной опочивальни.
Дверь закрылась.
Взгляд девушки рассеяно скользнул по гладким мягким стенам, зарешеченным окнам с молочными непрозрачными стеклами и остановился на спинке  кровати, которую украшал замысловатый вензель: в изящном танце сплелись семерка, воздушная Б и стройная К – Камила Седьмая Божественная.
— Да, я божественна… — девушка медленно провела тонкой рукой от шеи к животу, как делал это Георг. Но тут же вздрогнула, вспомнив, как белое облачение стирает из человеческого взгляда страсти, желания, интерес, превращая лицо  любимого в холодную служебную маску Воина Света, не помнящего ни имен, ни привязанностей.
Сколько времени Камила пребывала здесь? Неделю? Год? Месяц? Она не думала о времени, потому что наслаждалась покоем и тишиной этого места. Воины Света надежно охраняли её, отгоняя сумеречных тварей, что постоянно мучили и терзали тело и душу девушки там, за стенами Светлой Обители. Как бы и ей хотелось примкнуть к Воинству. Но хватит ли  мужества шагнуть в тайную комнату и пройти обряд, коснувшись священного пламени? Примерить воздушные латы? Или  поразить сумеречную тварь? Например, вот так: Камила сжала хрупкие пальцы в кулак, но сокрушительный удар, направленный на центр пышной подушки, не достиг цели – все силы истрачены в объятиях пылкого Георга – и рука просто опустилась вниз, даже не измяв белоснежной наволочки. «Завтра, всё завтра…» — глаза медленно закрылись и девушка уснула.
Камила Седьмая Божественная плавно шествовала в трапезную ужинать. Но вместо широкого освещенного коридора вдруг оказалась в небольшом плохо освещенном холле, в глубине которого светилась бледно – голубым контуром Тайная Комната. «Сейчас или никогда!» — Камила решительно распахнула дверь и шагнула внутрь.
Вдоль стены тянулись ряды крючков, на них, сверкая белизной, аккуратно развешано облачение Воинов. Недолго думая, Камила одела одно из них и замерла в ожидании перемен…  Ничего  не  изменилось.
— Ах, Камила, Камила! Ты не Божественная, а Бестолковая! А как же обряд прикосновения к Свету? – разговаривая сама с собой, девушка устремилась в глубину комнаты и открыла высокую створку массивного белого шкафа, в котором вечно горел Священный Свет Пламени. Яркие  лучи коснулись её лица, и Камила застыла с распахнутыми глазами, пораженная красотой радужных бликов.
В комнате для персонала шумно. Пересменок. Кто-то  остается на ночное дежурство, кто-то наоборот собирается домой.  У включенного компьютера собралась небольшая группа. Там, на экране, скинув на пол медицинский халат, Санек приходует молоденькую пациентку, прижав её своим крепким телом к больничной койке.
— Ну, ты и затейник, Санёк! Это ж надо! –  один из санитаров, отрывает взгляд от монитора и оборачивается к сослуживцу.
— Ага! Я такой! Жаль только – звука нет, – Санёк сокрушенно качает  головой, —  Так эта Горохова стонет!
— Ничо, ничо! – отвечает другой медбрат, — Главное – изображение качественное! Навещу —  ка и я её, пожалуй!
— Ого, как у вас тут всё запущено! –  еще один подошедший медицинский работник заглядывает через плечи товарищей, всматривается в лицо девушки на экране,  —  Мы эту девку  только что назад в палату приволокли.
— Откуда?
— Да опять в ординаторскую приперлась и в открытый холодильник засела медитировать!
Хохот, похабные шутки… Санек дружески толкает в плечо напарника:
— Ну что, давай, Димон! Иди, яви ей своего «Воина Света» во всей красе! Только камеру на запись не забудь поставить.
— …Ты уходишь? – спросила она, нежась в кровати, помнящей безумие.
Он повернулся и посмотрел в полные тоски зеленые глаза.
— Ты же знаешь, я всегда ухожу…