Сержант снова бросил кости.
Было тихо.
Жалкий, мерцающий свет лампочки не позволял рассмотреть количество точек.
Кто-то облегчённо вздохнул, некоторые подались вперёд присматриваясь.
Я отстранённо наблюдал – результат не волновал. Было всё равно. Какая разница – умереть в ближайшее время, или продлить мучение на несколько дней?
— Седьмой и третий, — хриплый голос подвёл итог.
Я равнодушно пожал плечами, бросив взгляд на коллегу. Его лицо побледнело, проступила кровь на надкушенной губе. Он поднялся и, растолкав окружающих, с ровной спиной ушёл в кубрик. Я пошёл в свой.
У нас оставалось немного личного времени. У всех всё было собрано заранее, прощальные слова сказаны. Таковы правила игры.
Заскрипел топчан, терпя, пока я не устроюсь. Спать не хотелось, как и играть в карты, напиваться. Слышать опостылевшие шутки и видеть лживое сочувствие? Лучше в относительной тишине, рассматривать доски над головой, стараясь в который раз прогнать воспоминания.
Мысли и память… Они не нужны. Сейчас всё равно как начиналось, кто прав или нет. Изменить не возможно.
Обычно, перед рейдом не беспокоят, но ничуть не удивился, когда услышал несмелые шаги и тихий вздох.
Я демонстративно перевернулся набок.
— Хочешь, я пойду добровольцем?.. Вместо тебя.
Я молчал.
— Мне жаль... Всё это… Если б только знали…
Нужно было сказать что-то – мол, понимаю, не держу зла, или прощаю, но мне было всё равно. Я лежал, рассматривая опостылевшую стену, в надцатый раз пересчитывая трещинки, неровности.
Зёма вздохнул и ушел.
Ёще недавно нас переполняла ненависть, злость. В бесконечных спорах, не слыша друг друга, были готовы убить. А когда-то давно дружили. Сильно, ведь выросли вместе. Пока жизнь не разбросала, развела. А потом столкнула, кинула в злые объятья. За секунды до взрыва, оставив крохотный шанс.
Не знаю как, но за мгновенье до Этого, словно почувствовали что-то, замерли все. И только позже замолчали рации, остановились машины и... полыхнуло, раскатился гул. Красивый гриб завораживающе вырастал вдалеке, спокойный и обманно небольшой. Стало понятно – Капец! И мы побежали… все вместе… 
Кто начал и из-за чего, на чьей стороне стояли раньше, из какой именно дали прилетело – теперь всё равно. Мы сидим в одной бетонной яме, одинаково потеряв всё. Демократия, гуманизм – умерли с первой ракетой. Как и страны, границы, люди, семьи и дома. Остались только мы в паршивой дыре и наши злые творенья.
Этому городу повезло. Ему досталось меньше других, не превратился в стеклянную воронку – есть остовы и руины. А ещё бункер и мы — кучка солдат не способных воевать и защищать. От кого понятно, но для кого, ради кого? Здесь столетиями не будет жизни. Только радиоактивный мусор и пыль. По всему миру — боевые роботы, мусор и пыль, мусор и пыль… Везде!.. Так сказали нам из штаба, когда еще работала проводная связь. А потом, замолчали и они, а мы остались одни, обреченные на медленную смерть в бетонной могиле.
Заныл зуммер и я вскочил, убегая от мыслей…
Город больше не удивлял. Жуткая картина стала привычной. Те же руины, тот же едкий, неосязаемый сквозь фильтры дым. Та же безмолвная пустота.
Как быстро мы привыкаем! Такие пейзажи еще недавно казались выдумкой, плодом воображения. А оказалось – это реальность. Как и роботы, беспилотники, боевые системы из глупых книжек и фильмов.
Экзоскелеты брони позволяли легко пробираться по уничтоженным улицам. Мимикрия и охлаждающие рубашки скафандра внушали призрачную защиту. Это ненадолго. Мы знали. Как и то, что после запуска системы – обречены.
Осталось немного, несколько метров и нужная возвышенность.
Нам всё ещё везло. Толи противник отвлекся, расслабился, толи и его ресурсы небезграничны.
Мы быстро сгрузили компоненты, начали сборку. Только система включилась и приняла данные, как появились «Трутни» и она заработала, довольно быстро справившись с беспилотниками. Вот только, скорее всего, картинка с нашими фигурами уже ушла. В ближайшее время следует ожидать ещё больший «рой», а за ним и роботов. По всем правилам, неживые убийцы должны были выйти из строя, как только пропала связь. Они не могут без управления. Некому ими руководить. Но в отличие от нашей умершей техники, обездушенные создания продолжали охоту.
Первый пункт выполнили – установленный «защитник» должен подарить драгоценные минуты, прикрыть и оттянуть внимание на себя. Но осталось главное, то ради чего мы и вылезли. Теперь нужно поддать, и кто знает – может, повезет.
Медблок больно ужалил, впрыскивая химию. Тело забилось в конвульсиях, крепежные ремни врезались в кожу. Голодный организм скоро впитает убийственную смесь. Печень должна выдержать, вроде. Нам нужно не так и много времени, а там кто знает – может и выживем.
Не дожидаясь полного воздействия, громадными скачками мы понеслись к окраине.
Добравшись, все же не удержались, остановились и уставились на место сражений.
Вон застыла оплавленная колонна танков. А там засыпанные окопы и траншеи. И трупы, трупы, трупы… Чуть дальше в перепаханном поле рассеяны остатки десанта. В вперемешку техника и люди. На месте ракетно-зенитного комплекса зияла громадная воронка. Никто здесь не уцелел – ни люди, ни механизмы. Много позже, высадился ещё один десант различных механических уродов под прикрытием тучи беспилотников.
— Может поищем реактивные ранцы? – прогудел, прижавшись к забралу Третий.
— Забудь!
Выбравшись из скафандра, я карабкался по самым высоким руинам, стараясь не сорваться и двигаться как можно быстрей.
Внизу прикрывал Третий напряженно прислушиваясь к приближающейся стрельбе и взрывам. Скоро прилетит комариный флот, а затем подтянуться «уроды» или сразу накроют минометным огнем.
Я установил передатчик, поправил антенну и перекрестившись, клацнул тумблером. Это был наш единственный и призрачный шанс. Всё! Мы сделали главное: точками и тире, тройным «мэйдей», на разных частотах просил за нас автомат.
«Спасите наши души»!
Мы отстреливались удирая от микро и мини «трутней», все еще надеясь на спасенье.  Коцаная броня и охлаждение на пределе, сползли клочья мимикрии, но шанс еще был. А вот и убежище.
В шлюзе мы распахнули лепестки, вывалились со спины железных истуканов и подхватив рюкзаки двинули в низ.
Датчик мигнул, приняв пароль, но заветного скрежета не последовало. Напарник обернулся. Еще чуть и его захлестнет безумие.
— Там кто-то внутри, — проорал я, влупив по шлему. – Спокойно, щас откроют.
Сдвинулся глазок камеры. Я вытянул руку с бейджем.
— Пароль! – механически прогудел голос.
— Нету у нас пароля! Нету!
Несколько минут тишины и потом дверь начала открываться.
А я уж думал, что всё! Как глупо казалось умереть за два шага до спасения.
Внутри мы увидели… грязных, одичавших от отчаянья людей. В основном женщины, дети  и старики.
Мы с напарником растерянно переглядывались. Ведь нас заверили, что всех эвакуировали. Здесь могли быть солдаты, остатки их групп, но никак не гражданские.. их просто не должно было остаться в этих руинах. Во всяком случае, живых.
Взрывы не заставили себя долго ждать. Люди легли на пол, мы сели у стены. Содрогалось стены, сыпались куски потолка, помещенье покрылось пылью.
Рядом, ещё крепкий старик в замызганной рясе бормотал молитву. Прижавшаяся к нему девочка смотрела на меня серьезными глазами. Она не плакала, не боялась, молча, рассматривала незнакомого дядьку. Мне захотелось провалиться сквозь землю, выбежать на поверхность, просто удрать – лишь бы не видеть её, не утонуть в нахлынувших горечи и чувстве вины.
А потом, трусануло знатно и бомбежка прекратилась.
Мы с трудом разгребли резервный выход. Дед-священник пошел с нами. Выпрыгнули с жалкими пистолетами на изготовку и увидели…
Все изменилось. Бескрайняя ровная равнина простилалась от горизонта до горизонта. Ни холма, ни ямы. Я застыл с отвисшей челюстью.
— Саня, глянь! — толкнул Третий.
Я обернулся и проследил за его взглядом.
Громадные туши кораблей-пришельцев парили высоко и величественно.
— Неужели услышал? – молвил дед.
Разные чувства и мысли пронеслись в голове:
«Кто они? Зачем прилетели? Помогут или добьют?..»
Но так хотелось верить в лучшее, ведь надежда умирает последней…