Все изменилось. Мы изменились. Мир изменился.
Изменения начались в разгар самой крупной и кровавой войны за всю историю человечества, в тот самый момент, когда Франция сражалась с Италией, Китай наступал на Россию, а США вводил  войска в Африку — небо по всему земному шару вспыхнуло огнем. Нет, не огнем боевой мощи. Совершенно другим. Необыкновенным небесным огнем.
Все люди и  воины заворожено следили за полыхающими небесами, а когда огонь погас — на землю спустились ОНИ.
ОНИ сказали, что подарят вечную жизнь. Жизнь без войн, без смерти, без зла. ОНИ сказали, что это будет утопия — идеальный мир, рай на земле. Никто не будет обиженным, обделенным, бедным. Все будут счастливы.
Поток слов сладким бальзамом заполнял душу. Слушать их, это уже наслаждение. Слова теплым потоком лились в уши, заживляя все душевные раны на своем пути. И пусть ты стоишь посреди поляны, усеянной сотнями мертвых тел, тебя ничто не тревожит. Тебе спокойно и хорошо как никогда.
А ты бы смог отказаться от такой жизни? Сомневаюсь. Поэтому и я приняла его. В конце концов, хочется покоя. Хочется забыться. Потеряться в круговороте этих сладострастных слов слетающих с их губ…

Просыпаюсь.
Мягкие простыни, испачканные пеплом, ласкают обнаженное тело. В камере прохладно. По коже пробегают мурашки. Я потягиваюсь и сажусь на давно избитом матрасе.
Возле моей камеры проходит стражник. Он постукивает железным прутиком по решеткам, что означает: "пора вставать". Скоро принесут еду и новую одежду, а затем дадут задание и отправят на работу.
ОНИ и в правду подарили нам идеальный мир. Мне нравится то, как мы живем. В нашем новом мире нет денег, а значит: нет жадности и злодеяний.
ОНИ каждый день дают нам одно задание, которое мы должны выполнить, а затем, по возвращению, угощают нас едой. ОНИ не наказывают нас за неисполненное задание, могут просто одарить хмурым взглядом и уйти прочь из твоей камеры.
Ах, вот и еда. Сегодня повар порадовал нас чем-то новым. Вкусное мясо, правда, слегка жестковатое, и я понятия не имею, какому животному оно принадлежит. Мясо обжаренное в масле со специями. Вареный картофель, вверх от которого поднимается пар. Тушеные  и большая чашка ароматного чая со сладким пирогом. М-м-м. Интересно… в честь чего такой праздник?
Через пару минут я покончила с завтраком, но умудрилась, отпивая чая, обжечь язык.
Высокое худое существо, одетое в длинный плащ и с накинутым на голову капюшоном, из-под которого выглядывают длинные закрученные рога, принесло мне одежду. Это помощник моего хозяина. Он всегда ходит в этом плаще.
Черные обтягивающие, но не стесняющие движений , отлично подчеркнули мои ноги, а серый топ — грудь. Длинные светлые волосы я заплела в косу и перевязала их черной ленточкой, которая прилагалась к набору одежды. Так же полюбившиеся мне . Удобные и легкие по весу, а главное позволяют передвигаться бесшумно.
Сирус — именно так звали помощника хозяина. Хотя он больше похож на слугу, нежели на помощника. Он стукнул по решетке ещё раз и отпер железную дверь. Это означает, что хозяин ждет меня. А значит, он даст мне работу. Обычно хозяин посылал меня наказывать тех, кто нарушает утопию, то есть пытается испортить наш новый идеальный мир. Я всегда отлично справлялась с заданием. Уверенна, что и в этот раз не будет ничего сложного. Просто какой-то хулиган, решивший поднять бунт. Хм, меня всегда забавляли такие люди. Зачем портить себе жизнь? Странные они.
Я перешагнула через железный порог и одарила Сируса задумчивым и одновременно любопытным взглядом. Какое у него лицо? Этого, увы, мне узнать не суждено.
Моя камера находилась в бетонном подземелье. Его выстроили ОНИ, чтобы дать нам свободу. ОНИ говорили, что наши дома пленят нас. Мешают нам жить. ОНИ были правы.
Я иду по узкому коридору. По бокам  находятся камеры других людей. Я почти никого не знаю. Уже давно всех моих знакомых перевели наверх. Там я бываю исключительно тогда, когда выхожу на исполнение задания.
Люди искоса поглядывают на меня. Зевают. Видимо тоже совсем недавно проснулись. А вот некоторые еще спят, укутавшись с головой в простыни.
Я поднимаюсь наверх по бетонным ступеням. Сопровождающий меня Сирус идет следом.
Солнечный свет режет глаза. Я не выходила на улицу больше недели. На глазах выступают слезы. Я  моргаю и привыкаю к яркому свету.
Небо… оно такое голубое. Прямо как глазурь на пончиках, что подавали к чаю позавчера.
Прохладный ветер приятно обнимает тело. Это просто блаженство. Нужно поговорить с хозяином, может он согласиться перевести меня сюда? Да, обязательно. Как только приду в его обитель, сразу спрошу.
Трава переливается оттенками зеленого, купаясь в лучах солнца. Камеры с людьми расположены далеко позади. Там есть и озеро…
А вот и обитель моего хозяина. Наземная пещера без окон. Я вхожу в проем, служащий проходом и оказываюсь в темном месте, но оно не пугает даже несмотря на всю ту паутину, которой обвиты стены и потолок, и слизистые коконы под потолком. Нет, это совершенно не страшно. Я знаю, что в этих коконах дети хозяина и скоро придет время их рождения. Хозяин уже давно говорил мне, что я буду им матерью. Когда коконы откроются, мое тело послужит временным носителем для них, а когда его дети будут готовы покинуть мое тело и жить самостоятельно то, скорее всего — я умру. Но это будет смерть во благо жизни. Пять ценой одного. Это не страшно. Я даже жду этого момента. Очень хочу увидеть детей хозяина. Тем более что после смерти моего физического тела, моя душа переселиться в ветер, и я тоже смогу дарить людям блаженство.
— Здравствуй, хозяин, — говорю я и слегка поклоняюсь.
— Здравствуй, дитя мое, — хрипловатым голосом спокойно говорит он.
Спросить сейчас или после получения задания?.. Пожалуй, после.
— Что мне предстоит сегодня сделать? — вежливо спрашиваю я.
— В “мертвом районе” вновь пытались поднять бунт против нас…
— Что? Это надо немедленно прекратить, хозяин. Вы только скажите. Я сразу всех успокою! — последняя фраза срывается криком из моих губ.
— Тише, Майя. Меня радует твоя вера в нас. Это заслуживает похвалы. За это я могу позволить тебе сегодня искупаться в озере, перед ужином, — удовлетворено произносит хозяин. Сейчас я не вижу его лица, но я уверенна, что он улыбается.
— Хозяин! — Выкрикиваю я. — Вы даже не представляете, как я вам благодарна!
Раздражение касающиеся бунтовщиков проходит, и меня переполняют эмоции. Хочется прыгать, плясать, бегать от счастья. Мне позволят искупаться в озере!
— Тише, дитя мое. Отправляйся в “мертвый район”. Наши стражи разогнали основных бунтовщиков, но там спрятался их лидер. Найди его и доставь к нам, — посреди комнаты возникло изображение парня. Хм, какой он симпатичный… Так, стоп. Он бунтовщик, а значит — плохой.
— Да, хозяин, — поклонилась я. И на самом выходе остановилась, обернулась и сказала:
— Хозяин…
— Да?
Я замялась. Не знаю, как сформулировать просьбу. А что если я попрошусь о переводе, а меня лишат возможности искупаться в озере?
— Хозяин… Я думала… Эм… Простите… До свидания, — наклонив голову, я покинула обитель.
В следующий раз спрошу. Через несколько дней.

“Мертвый район” — жутковатое место, нагоняющее тоску. Здесь живут те, кто отказался от их воли. Отшельники… весь человеческий сброд.
ОНИ на протяжении многих лет пытались сделать наш мир идеальным, но некоторые выбрали по их словам “свободную жизнь” и отказались от счастья, заставив себя и своих близких страдать в нищете и днями голодать.
ОНИ пытались установить мир с отшельниками-бунтовщиками, но те всегда пресекали начало любого разговора боевым огнем.
Планолет хозяина, за управлением которого находился Сирус, доставил меня в околицы “мертвого района”. Пройти пешком осталось совсем немного. Пару минут.
Я вооружилась пистолетом живого происхождения. Хотя он даже не был похож на пистолет, что-то вроде тягучего сгустка приобретающего любую форму и работающего благодаря человеку. Его дал мне Сирус. Когда я взяла пистолет в руку, то он словно поглотил кисть и обвил предплечье, врастая в кожу и подсоединяясь к моей нервной системе. Теперь только подумав — я могу выстрелить.
Я шагаю по дороге, когда-то бывшей асфальтом. Теперь — сплошные выбоины. Далеко впереди на горизонте уже виднеются руины зданий… Зданий… Когда я последний раз была в нормальном доме? Черт. Я мотнула головой, отгоняя наваждение. Мне хорошо и в моей камере. После того, что я пережила на одной военной операции против Казахстана…
Руины все ближе. Неужели там живут люди? По спине пробежала дрожь. Неужели там живут люди?! Как так?!
Я сплюнула на землю. Капля слюны упала на обочину дороги. Легкий порыв ветра поднял вверх небольшое облако пыли. Они сами виноваты. Люди сами выбрали такую жизнь. Глупые.
Раздалось нарастающее гудение. Это планолет летит.
Проследила за ним взглядом и остановилась. Планолет улетел, а я дошла. Вот, ещё шаг и я в “мертвом районе”. По спине опять пробежали мурашки.
Шаг, ещё один.
Вокруг очень пыльно, грязно. Кажется, что пыль водит хороводы даже в воздухе, от чего дышать тяжело, и я постоянно кашляю, отплевываясь от мусора.
Я забрела вглубь и стала осматриваться. Где же может быть этот бунтовщик? Неужели мне придется прочесывать весь район в его поисках? Эх… видимо так. Ну, ничего. Благо “мертвый район” не очень большой.

Небо уже залилось оранжево-розовым цветом. Круг солнца приближается к горизонту. А я до сих пор не выполнила задание.
Глубоко в душе поселилось разочарование. Да, я разочаровалась в себе. Я не выполнила задание хозяина, а значит его власть теперь под сомнением…
Нет. Я найду этого паршивца. Если понадобиться, буду искать целую ночь, но я его найду. Даю слово!
Шорох.
Я затаила дыхание, что было нетрудно в такой-то пылищи. Обернулась вокруг своей оси, оглядываясь.
Неужели удача мне улыбнулась?
Руины… руины… мусор… тлевший костер… опять руины… опять му… Тлевший костер! Здесь кто-то был! И совсем недавно!
Я поспешила подойти к костру. Его наспех затушили… Не думала, что буду рада этой пыли и пеплу, устелившему все вокруг. Но благодаря ему я сейчас вижу на земле не четкие, но все же, отпечатки подошв, явно армейских ботинок, принадлежащих мужчине, судя по размеру.
На моем лице заиграла довольная улыбка. Вот сейчас я его найду и накажу.
Что-то больно врезается мне в свободную руку. В стороны брызгает кровь. Я оборачиваюсь и даю залп кислотных "пуль" из своего оружия туда, откуда предположительно выстрелили в меня.
На время все затихает.
Воспользовавшись моментом, я отрываю от топа клок ткани и перевязываю руку. Оглядываюсь, всматриваясь в темноту руин — солнце уже село.
Вновь выстрелы! Пули… обычные пули врезаются в землю рядом со мной и поднимают в воздух частицы пепла.
В меня опять стреляют, но я уже готова к защите  и ловко уворачиваюсь. Я стреляю в темноту. Предположительно туда, где должен находиться противник. Кислота разъедает бетон и мусор. Надо не забывать — меня послали сюда, чтобы я доставила бунтовщика к хозяину. Хм, но ведь никто не уточнил каким… Живым или мертвым?
Я улыбаюсь своим мыслям, а пули пролетают совсем рядом с моим бедром, счесывая кожу.
Ах, больно! Теперь я впервые почувствовала, что у меня болит рука. Рана на бедре неприятно жжется… Боль волнами раскатывает по телу, задевая каждый уголок организма.
Я все ещё не вижу его.
На улице стало ещё темнее — это наступила ночь.
Я резко оборачиваюсь на хруст мусора под чьими-то ногами, и вижу перед собой того самого парня с изображения в обители хозяина. Высокий, черные волосы растрепались, а темные глаза сливаются с темнотой вокруг. Рассекая бровь, через глаз к щеке тянется узкий шрам. Впалые скулы, тонкие губы, нос с небольшой горбинкой…
Не думая я стреляю. Парень не успевает уклониться и кислота в один момент попадает ему на одежду, разъедает её и добирается до кожи. Бунтовщик хватается за раненый бок, и сильно сжав челюсти — подавляя в себе крик боли — падает на землю.
Медленным уверенным шагом я подхожу к парню и…
Вот черт! Да я же его знаю!
Он… он… как я раньше его не узнала?! Он спас мне жизнь во время операции против Казахстана. Я не знаю его имени или фамилии… Но я уверенна в том, что это именно тот человек!
Откашлявшись и крепче прижав руку к раненому боку, посмотрев на меня и улыбнувшись, парень сказал:
— Значит и ты в их лапы попала. А я то уж думал… Кхе-кхе, крепкая девушка со стальной волей. А оно вот как оказалось. Истребляешь тех, кто не повиновался воле ваших хозяев. Эти чертовы существа возомнили себя богами. Ха! Да вы посмотрите на то, что ОНИ сделали с нашим миром?! ОНИ убили нас. Не всех, но многих. И продолжают убивать. Только не своими руками. Куда им? ОНИ же боги. ОНИ заставляют вас убивать, уверяя, что это правильно…
Я словно завороженная слушала бунтовщика. Где-то в глубине сознания я понимала: "А ведь он прав". Но наяву я точно знала, что он просто хочет спасти свою никчемную жизнь и лишь только для того, чтобы навредить хозяевам. Не позволю. Пусть он когда-то и спас меня, это не означает, что я отпущу его сейчас. Нет. Он не принял их. Вот теперь пусть поплатиться за это.
— … эй-эй! — воскликнул парень, увидев, как я нацеливаю на него руку с оружием. — Ты решила меня убить? Ну что же давай. Сделай это. Сделай это для своего хозяина. Пусть он тебя по головке погладит. Давай. — Снова кашляет. — Так же лучше будет. Ха! Убьешь меня, а что потом? А я тебе скажу, что потом. Потом появится новый…, как вы называете? Бунтовщик? Да, он родимый. Появится новый бунтовщик. Тебя опять отправят убивать. Потом опять и опять и так ещё долгое-долгое время. Если конечно ты не подписалась быть "матерью" для детей своего хозяина, бога, мать его. — Парень сплюнул на пепел сгусток крови.
— Тебе не надоело разговаривать? Или ты решил перед смертью выговориться? — эти слова сами вырвались. Может это сработало как защитная реакция против его слов?
— А когда же я ещё-то поговорю? А главное с кем? Хозяева же убивают нас. Я не смог защитить свою семью. ОНИ их убили. А теперь вот собираются убить меня, — парень вновь сплюнул кровь и одарил меня пронзительным взглядом.
— Хватит болтать, — я прицеливаюсь. Наши взгляды, несмотря на ночную темноту — встречаются.
Уже готовая выстрелить, я замираю. Внутри меня что-то обрывается. Какая-то ниточка, связывающая меня с хозяином. Я понимаю, что он манипулирует мной. Держит в тюремной камере, заставляет убивать… Все ничуть не лучше войны. И сейчас я уже готова убить того, кто когда-то спас мне жизнь…
Неужели я стала таким чудовищем? Неужели я продала душу ради мира во всем мире? Неужели все мои близкие мертвы от моей руки?..
Боль, отчаяние, грусть, ярость, ненависть, печаль — все собирается в один клубок, который накручивает на себя давно спрятанные эмоции и на моих глазах выступают слезы.
— Нет, ты меня не проведешь, — я вижу дуло пистолета перед глазами. Раздается выстрел и все меркнет.
Прохладный ветер гоняет по озеру рябь, запутывается в зеленых листьях деревьев, заставляет плыть по небу белоснежные облака… такие мягкие, как вата. Ветерком обдаются вспотевшие тела людей, возвращающихся с заданий.
Как жаль, они не знают, что хозяева — те, кто назвались богами нового мира — не дали нам той утопии, которой мы требовали. ОНИ обманули нас, пообещав дать рай. Прекратить вечную войну. ОНИ ничего не изменили, только ввели нас в заблуждение. Заставили думать, что, то, как мы живем — это предел всех мечтаний.
ОНИ подчинили нас своей воле. ОНИ убили в нас людей.
Как жаль, что только пред смертью у меня открылись глаза на правду…
Хотя… в одном хозяева не соврали. ОНИ сказали, что после моей смерти моя душа будет жить. И это так.
Я стала ветром. Не знаю, дар это или наказание, но  я могу наблюдать за всеми вокруг. Как жаль… я не могу предупредить людей о лжи. Но может быть парень, тот самый который спас мне жизнь… дважды…, да, именно дважды, ведь пусть его рука и нажала на спусковой крючок, но он показал мне правду. Он пробудил во мне настоящую меня. Может быть, он сможет и другим помочь? Я буду на это надеяться.
А пока обниму-ка я его прохладным ветерком. Пусть знает, что он не один.

Все изменилось. Мы изменились. Мир изменился.
Это началось в разгар самой крупной и кровавой войны за всю историю человечества. В тот самый момент, когда Франция сражалась с Италией, Китай наступал на Россию, а США вводил войска в Африку — небо по всему земному шару вспыхнуло огнем. Нет, не огнем боевой мощи. Совершенно другим. Необыкновенным небесным огнем.
Все воины, напрочь забыв об инстинкте самосохранения, заворожено следили за полыхающими небесами, не в силах отвести от них глаз. Это длилось на протяжении нескольких часов, на это же время прекратилась и война, а когда огонь погас — на землю спустились ОНИ.
ОНИ сказали, что подарят вечную жизнь. Жизнь без войн, без смерти, без зла. ОНИ сказали, что это будет утопия — идеальный мир, рай на земле. Никто не будет обиженным, обделенным, бедным. Все будут счастливы.
Слова сладким бальзамом заполняли душу. Они теплым потоком вливались в уши, заживляя все душевные раны на своем пути. И пусть ты стоишь посреди поляны, усеянной сотнями мертвых тел, тебя ничто не тревожит. Тебе спокойно и хорошо как никогда. Слушать Их, это уже наслаждение.
А ты бы смог отказаться от такой жизни? Сомневаюсь. Поэтому и я не смогла. В конце концов, хочется покоя. Хочется забыться. Потеряться в круговороте этих сладострастных слов слетающих с Их губ…

Просыпаюсь.
Мягкие простыни, испачканные пеплом, ласкают обнаженное тело. В камере прохладно. По коже пробегают мурашки. Я потягиваюсь и сажусь на давно изношенном матрасе. Настал ещё один день в этом идеальном мире…
Возле моей камеры проходит стражник. Его черные доспехи побрякивают на каждом шагу, это служит для того, чтобы будить нас. Массивный шлем скрывает его лицо, выпуская наружу только четыре тонких рога. В двух темных вырезах для глаз светятся два желтых огонька. Он постукивает железной дубинкой по решеткам, окончательно развеивая остатки сна.
Скоро принесут еду и новую одежду, а затем дадут задание и отправят на его исполнение.
ОНИ и в правду подарили нам идеальный мир. Мне нравится то, как мы живем. В нашем новом мире нет денег, нет жадности и злодеяний.
ОНИ каждый день дают нам одно задание, которое мы обязаны выполнить, а затем, по возвращению, угощают нас едой. Хозяева не наказывают нас, если мы не исполним его в назначенные строки, могут просто одарить хмурым взглядом и уйти прочь из твоей камеры. Я всегда старалась исполнить свое задание, иначе мне могут поменять хозяина. А я этого не хочу. Мой правитель — лучший.
Ах, вот и еда. Сегодня повар порадовал нас чем-то новым. Вкусное мясо, правда, слегка жестковатое, и я понятия не имею, какому животному оно принадлежит. Мясо, обжаренное в масле со специями. Вареный картофель, вверх от которого поднимается пар. Тушеные  и большая чашка ароматного чая со сладким пирогом. М-м-м.
Через пару минут я покончила с завтраком, но умудрилась, отпивая чая, обжечь язык.
Высокое худое существо, одетое в длинный плащ и с накинутым на голову капюшоном, из-под которого выглядывают длинные закрученные рога, приблизилось незаметно. И принесло мне одежду. Это советник моего хозяина. Он всегда ходит в этом плаще. Его костлявые руки, коричневая кожа, на которых практически отсутствовала, с семя пальцами протянули мне связку вещей.
Черные обтягивающие, но не стесняющие движений , отлично подчеркнули мои ноги, а серый топ — грудь. Длинные светлые волосы я заплела в косу и перевязала их черной ленточкой, которая прилагалась к набору одежды. Так же полюбившиеся мне ботинки. Удобные и легкие по весу, а главное — позволяют передвигаться бесшумно.
Сирус — именно так звали советника хозяина. Хотя он больше похож на слугу, нежели на советника. Он стукнул по решетке и отпер железную дверь. Это означает, что хозяин ждет меня. А значит, он даст мне работу. Обычно хозяин посылал меня наказывать тех, кто пытается испортить наш идеальный мир. И я всегда отлично справлялась с заданием. Уверенна, что и в этот раз не будет ничего сложного. Просто какой-то хулиган, решивший поднять бунт. Хм, меня всегда забавляли такие люди. Зачем портить себе жизнь? Странные они.
Я гордо перешагнула через железный порог и одарила Сируса задумчивым и одновременно любопытным взглядом. Какое у него лицо?.. Этого, увы, мне узнать не суждено.
Моя камера находилась в бетонном подземелье. Его выстроили ОНИ, чтобы дать нам свободу. Хозяева говорили, что наши дома пленят нас. Мешают нам жить. И ОНИ были правы.
Я иду по узкому коридору. По бокам которого находятся камеры других людей. Я почти никого не знаю. Уже давно всех моих знакомых перевели наверх. Там я бываю исключительно тогда, когда выхожу на исполнение задания.
Люди искоса поглядывают на меня. Зевают. Видимо тоже совсем недавно проснулись. А вот некоторые еще спят, укутавшись с головой в простыни. Их стражники ещё не пришли.
Я поднимаюсь наверх по бетонным ступеням. Сопровождающий меня Сирус идет следом.
Солнечный свет слепит. Я не выходила на улицу больше недели. На глазах выступают слезы. Я зажмуриваюсь, а потом быстро моргаю, и привыкаю к окружающему меня свету.
Небо… оно такое голубое. Прямо как глазурь на пончиках, что подавали к чаю позавчера.
Теплый летний ветер приятно обнимает тело. Это просто блаженство. Нужно поговорить с хозяином, может он согласиться перевести меня наверх? Да, обязательно. Как только приду в его обитель, сразу спрошу.
Трава переливается всеми оттенками зеленого, купаясь в лучах солнца. Камеры с людьми расположены далеко позади. Там есть и кристально чистое озеро, обрамленное камышами. Высокие деревья, на которых уже поспели съестные плоды, бросают на землю причудливые тени. Я иду по узкой дорожке, выложенной небольшими камнями…
А вот и обитель моего хозяина. Наземная пещера без окон. Я вхожу в проем, ведущий в неё, и оказываюсь в темном месте. Но оно не пугает. Даже несмотря на всю ту паутину, которой обвиты стены и потолок, и слизистые коконы под потолком. Нет, это совершенно не страшно. Я знаю, что в этих коконах дети хозяина, и скоро придет время их рождения. ОН уже давно говорил мне, что я буду им матерью. Когда коконы откроются, мое тело послужит временным носителем для них, а когда дети будут готовы жить самостоятельно, малыши покинут мое тело и, скорее всего — я умру. Но это будет смерть во благо жизни. Пять ценой одного. Это не страшно. Я даже жду этого момента. Очень хочу увидеть детей хозяина. Тем более что после смерти моего физического тела, моя душа переселиться в ветер, так мне говорил мой хозяин, и я тоже смогу дарить людям блаженство.
— Здравствуй, хозяин, — говорю с поклоном.
— Здравствуй, дитя мое, — хрипловатым голосом спокойно говорит ОН.
Спросить сейчас о переводе наверх или после получения задания?.. Пожалуй, после.
— Что мне предстоит сегодня сделать? — вежливо спрашиваю я.
— В “мертвом районе” вновь пытались поднять бунт против нас…
— Что? Это надо немедленно прекратить, хозяин. Вы только скажите. Я сразу всех успокою! — последняя фраза срывается криком с моих губ.
— Тише, Майя. Меня радует твоя вера в нас. Это заслуживает похвалы. За это я могу позволить тебе сегодня искупаться в озере, перед ужином, — удовлетворено произносит хозяин. Сейчас я не вижу его лица, но я уверенна, что он улыбается.
— Хозяин! — Выкрикиваю я. — Вы даже не представляете, как я вам благодарна!
Раздражение касающиеся бунтовщиков проходит, и меня переполняют эмоции. Хочется прыгать, плясать, бегать от счастья. Мне позволят искупаться в озере!
— Тише, дитя мое. Отправляйся в “мертвый район”. Наши стражи разогнали основных бунтовщиков, но там спрятался их лидер. Найди его и доставь к нам, — посреди комнаты возникло изображение парня. Хм, какой он симпатичный… Так, стоп. Он бунтовщик, а значит — плохой.
— Да, хозяин, — поклонилась я. И на самом выходе остановилась, обернулась и сказала:
— Хозяин…
— Да?
Я замялась. Не знаю, как сформулировать просьбу. А что если я попрошусь о переводе, а меня лишат возможности искупаться в озере?
— Хозяин… Я думала… Эм… Простите… До свидания, — наклонив голову, я покинула обитель.
В следующий раз спрошу.

“Мертвый район” — жутковатое место, нагоняющее тоску. Здесь живут те, кто отказался от Их воли. Отшельники. Весь человеческий сброд.
ОНИ на протяжении многих лет пытались сделать наш мир идеальным, но некоторые выбрали по их словам “свободную жизнь” и отказались от счастья, заставив себя и своих близких страдать в нищете, днями голодать.
ОНИ пытались установить мир с отшельниками-бунтовщиками, но те всегда пресекали начало любого разговора боевым огнем. От чего погиб мой первый хозяин. Это был воистину великий правитель. Под Его крылом жило несколько тысяч человек. А от Его доброты цветы расцветали, а в небе расходились тучи. Но бунтовщики убили ЕГО. А ОН просто хотел мира для всех нас! А они ЕГО УБИЛИ!!! Теперь ни один бунтовщик не заслуживает жизни!!! Они грязь. Они ничто. Так пусть же горят в аду!
От воспоминаний о моем первом хозяине, на глаза накатывают слезы, а в горле застревает комок. Но я подавила эти эмоции. На задании я должна быть хладнокровной.
Сейчас я сижу на металлическом диване в планолете Сируса. Он поможет мне добраться до "мертвого района". За небольшим окном мелькают пейзажи селений хозяев. В основном невысокие наземные пещеры, как у моего хозяина. Но есть и другие. Я там никогда не была, но говорят, что верховные правители живут высоко в горах.
Вскоре мы снизились, это значит, что планолет доставил меня в околицы “мертвого района”. Пройти пешком осталось совсем немного. Пару минут.
Я вооружилась пистолетом живого происхождения. Хотя он даже не был похож на пистолет, что-то вроде тягучего сгустка приобретающего любую форму и работающего благодаря человеку. Его дал мне Сирус. Когда я взяла пистолет в руку, то он словно поглотил кисть и обвил предплечье, врастая в кожу и подсоединяясь к моей нервной системе. Теперь только подумав — я могу выстрелить.
Я шагаю по дороге, когда-то покрытой асфальтом. Теперь — сплошные выбоины. Далеко впереди на горизонте уже виднеются каркасы зданий. Их крыши провалились, а окна смотрят вокруг пустыми провалами, словно слепцы. В небе собираются тяжелые серые облака. Кажется, что в "мертвом районе" никогда не светит солнце. Руины зданий все ближе… Зданий… Когда я последний раз была в нормальном доме? Черт. Я мотнула головой, отгоняя наваждение. Мне хорошо и в моей камере. После того, что я пережила во время одной военной операции против Казахстана…
С каждым шагом руины крадутся в мою сторону. Неужели там живут люди? По спине пробежала дрожь. Неужели там живут люди?! Как так?!
Я сплюнула на землю. Капля слюны упала на обочину дороги. Легкий порыв ветра поднял вверх небольшое облако пыли. Они сами виноваты. Люди сами выбрали такую жизнь. Глупые.
Раздалось нарастающее гудение. Это планолет летит.
Проследила за серебристым диском взглядом, и остановилась. Планолет улетел, а я дошла. Вот, ещё шаг и я в “мертвом районе”. По спине опять пробежали мурашки.
Вокруг очень пыльно, грязно. Кажется, что пыль водит хороводы даже в воздухе, от чего дышать тяжело, и я постоянно кашляю, отплевываясь от мусора. На стенах пляшут злобные тени, которые, кажется, так и норовят откусить кусок от тебя. Но вокруг пустынно. Кроме гнетущего ощущения смерти, здесь никого и ничего нет.
Я забрела вглубь и стала осматриваться. Где же может быть этот бунтовщик? Неужели мне придется прочесывать весь район в его поисках? Эх… видимо так. Ну, ничего. Благо “мертвый район” не очень большой.
Черные облака свидетельствовали о приближении вечера. А я до сих пор не выполнила задание.
Срывался холодный ветер, заставляющий ежиться от каждого его дуновения. Вся кожа покрылась пупырышками от холода, но я не останавливалась.
Глубоко в душе поселилось разочарование. Да, я разочаровалась в себе. Я не выполнила задание хозяина! Это его сильно огорчит…
Нет. Я найду этого паршивца. Если понадобится, буду искать целую ночь, но я его найду. Даю слово!
Шорох.
Я затаила дыхание, что было нетрудно в такой-то пылище. Обернулась вокруг своей оси, оглядываясь.
Неужели удача мне улыбнулась?
Руины… руины… мусор… тлеющий костер… опять руины… опять му… Тлеющий костер! Здесь кто-то был! И совсем недавно!
Я поспешила подойти к костру. Присела на корточки возле него и внимательно вгляделась в обуглившуюся древесину. Костер наспех затушили, значит, хотели побыстрее скрыться…
Я выпрямилась во весь рост и вновь огляделась. Не думала, что буду рада пеплу, устелившему все вокруг. Но благодаря ему я сейчас вижу на земле не четкие, но все же, отпечатки подошв, явно армейских ботинок, принадлежащих мужчине, судя по размеру.
На моем лице заиграла довольная улыбка. Вот сейчас я его найду и накажу.
Что-то больно врезается мне в свободную руку. В стороны брызгает теплая кровь. Я оступаюсь, но не теряю равновесия. Оборачиваюсь и даю залп кислотных "пуль" из своего оружия туда, откуда предположительно выстрелили в меня.
— А ты храбрец! — выкрикиваю в пустоту. Интуиция говорит, что это именно тот бунтовщик, который мне нужен.
Как я и ожидала — ответа не было.
На время все затихает.
Оглядываюсь и, воспользовавшись моментом, я отрываю от топа клок ткани и перевязываю раненую руку.
Тут же мое внимание привлекает хруст стекла под тяжелыми ботинками.
Я всматриваюсь в темноту руин, пытаясь понять, откуда исходит шум. Но ничего не выходит. Сосредотачиваюсь на всех своих чувствах, так как учил меня мой хозяин и останавливаю дыхание на долю секунды.
Только теперь замечаю, что вокруг тихо. Даже очень тихо. Неестественно тихо. Что-то тут не так. Ну конечно! А чего я ждала от, в буквальном смысле слова, "мертвого" района? Делаю ровный вдох и выдох, возобновляя дыхание.
Я знаю, что он где-то здесь. Притаился за стеной разрушенного здания, слился с темнотой и выжидает. Только чего?
— Да одна я, одна! — выкрикиваю я. Может он боится, что таких как я здесь целая армия?
Меня уже начала забавлять наша игра в прятки, как раздаются выстрелы. Пули… обычные пули врезаются в землю рядом со мной, поднимая в воздух частицы пепла.
Следующая атака не заставляет себя долго ждать, но на этот раз, я уже готова к защите  и ловко уворачиваюсь. Я стреляю предположительно туда, где должен находиться противник. Кислота разъедает бетон и мусор. Надо не забывать — меня послали сюда, чтобы я доставила бунтовщика к хозяину. Хм, но ведь никто не уточнил каким… Живым или мертвым?
Я улыбаюсь мыслям, а пули пролетают совсем рядом с моим бедром, счесывая кожу.
Ах, больно! Сейчас я впервые ощутила, что у меня болит раненая рука. Повязка на ней уже вся пропиталась кровью. Рана на бедре неприятно жжется… Боль огненными волнами раскатывает по телу, задевая каждый уголок организма. Но разум остается холодным, как лед. Я должна мыслить трезво.
Но я все ещё не вижу его.
На улице стало ещё темнее. Воздух наполнился влагой, как бывает во время дождя.  Черные облака медленно плыли по небу. Мрак окутывал каждый камушек и нес с собой холод.
Резко оборачиваюсь, когда слышу хруст обугленного бетона.
Небо рассекает тонкая молния и вот передо мной стоит живое олицетворение картинки, которая запечатлелась в памяти, когда я увидела фото в обители хозяина. Или раньше?..
Высокий парень, черные волосы растрепались, а темные глаза сливаются с темнотой вокруг. Рассекая бровь, через глаз к щеке тянется узкий шрам. Впалые скулы, тонкие губы, нос с небольшой горбинкой. Изношенная кожаная курточка, порванные брюки и пистолет в руках…
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. И вот не думая — я стреляю. Парень не успевает уклониться и кислота в один момент попадает ему на одежду, разъедает её и добирается до кожи. Пистолет выпадает из его рук. Бунтовщик хватается за раненый бок, и сильно сжав челюсти — подавляя в себе крик боли — падает на землю.
Небосвод разразился громом, и с тяжелых облаков хлынул холодный поток воды. Я вмиг промокла, замерзла, так что зуб на зуб не попадает, но медленно и уверенно подошла к парню, стараясь не показывать своих слабостей.
Молнии сверкали в небе и отражались в глазах бунтовщика. Его волосы прилипли к лицу, а из-под ладоней, прижатых к боку, смешиваясь с дождевой водой, течет кровь.
Не может быть…
Он… он… как я раньше его не узнала?.. Он спас мне жизнь во время операции против Казахстана. Я не знаю его имени или фамилии… Но я уверенна в том, что это именно тот человек!
Откашлявшись и крепче прижав руку к раненому боку, посмотрев на меня и улыбнувшись, парень сказал:
— Значит и ты в ИХ лапы попала. А я то уж думал… Кхе-кхе, крепкая девушка со стальной волей. А оно вот как оказалось. Истребляешь тех, кто не повиновался воле ваших хозяев. Эти чертовы существа возомнили себя богами. Ха! Да вы посмотрите на то, что ОНИ сделали с нашим миром?! ОНИ убили нас. Не всех, но многих. И продолжают убивать. Только не своими руками. Куда им? ОНИ же боги. ОНИ заставляют вас убивать, уверяя, что это правильно…
Я поняла, что он тоже меня узнал. И я словно завороженная слушала бунтовщика, чьи слова под аккомпанемент шума падающих капель воды, казались очень и очень правдивыми. И на самом деле, где-то в глубине сознания я понимала: "А ведь он прав". Но наяву я точно знала, что он просто хочет спасти свою никчемную жизнь и лишь только для того, чтобы навредить хозяевам. Не позволю. Пусть он когда-то и спас меня, это не означает, что я отпущу его сейчас. Нет. Он не принял ИХ. Вот теперь пусть поплатиться за это.
Сильный порыв ветра изменил движение капель дождя, а сверкнувшая молния осветила все вокруг. Пускай даже на секунду.
В глазах бунтовщика горела ненависть, горела, да так, что казалось, словно её огонь сейчас подожжет все вокруг, даже, несмотря на ливень. Эта ненависть, пессимизм, неприязнь, гордость, злость, собранная воедино в каждом бунтовщике не позволяет им понять, что хозяева здесь для того, чтобы мы жили лучше, поэтому, зачем им тогда жить вообще?
— … эй-эй! — воскликнул парень, увидев, как я нацеливаю на него руку с оружием. — Ты решила меня убить? Ну что же давай. Сделай это. Сделай это для своего хозяина. Пусть он тебя по головке погладит. Давай. — Бунтовщик смотрит на меня, не сводя глаз. — Так же лучше будет. Ха! Убьешь меня, а что потом? А я тебе скажу, что потом. Потом появится новый… как вы называете? Бунтовщик? Да, он родимый. Появится новый бунтовщик. Тебя опять отправят убивать. Потом опять и опять и так ещё долгое-долгое время. Если конечно ты не подписалась быть "матерью" для детей своего хозяина, бога, мать его. — Парень сплюнул на пепел сгусток крови.
— Тебе не надоело разговаривать? Или ты решил перед смертью выговориться? — эти слова сами вырвались. Может это сработало как защитная реакция против его речи?
— А когда же я ещё-то поговорю? А главное с кем? Хозяева же убивают нас. Я не смог защитить свою семью. ОНИ их убили. А теперь вот собираются убить меня, — парень вновь сплюнул кровь и одарил меня пронзительным взглядом.
— Хватит болтать, — я прицеливаюсь. Наши взгляды, несмотря на темноту и завесу тонких нитей дождя — встречаются.
Уже готовая выстрелить, я замираю. Импульс, посланный к пистолету, растворяется, так и не дойдя до места назначения. Внутри меня что-то обрывается. Какая-то ниточка, связывающая меня с хозяином. Я понимаю, что он манипулирует мной. Держит в тюремной камере, заставляет убивать… Все ничуть не лучше войны. И сейчас я уже готова убить того, кто когда-то спас мне жизнь…
Неужели я стала таким чудовищем? Неужели я продала душу ради мира во всем мире? Неужели все мои близкие мертвы от моей руки?..
Боль, отчаяние, грусть, ярость, ненависть, печаль — все собирается в один клубок, который накручивает на себя давно спрятанные эмоции и на моих глазах выступают слезы, которые тут же смывает вода.
— Нет, ты меня не проведешь, — я вижу дуло пистолета перед глазами. Раздается выстрел и все меркнет.
Прохладный ветер гоняет по озеру волны, запутывается в зеленых листьях деревьев, заставляет плыть по небу белоснежные облака… такие мягкие, как вата. Ветерком обдаются вспотевшие тела людей, которые возвращаются с заданий.
Как жаль, они не знают, что хозяева — те, кто назвались богами нового мира — не дали нам той утопии, о которой мы мечтали. ОНИ обманули нас, пообещав дать рай. Прекратить вечную войну. ОНИ ничего не изменили, только ввели нас в заблуждение, словно загипнотизировали. Заставили думать, что, то, как мы живем — это предел всех мечтаний. Пф-ф-ф.
ОНИ подчинили нас своей воле. ОНИ убили в нас людей!
Как жаль, что только пред смертью у меня открылись глаза на правду…
Хотя… в одном хозяева не соврали. ОНИ сказали, что после моей смерти моя душа будет жить. И это так.
Я стала ветром. Не знаю, дар это или наказание, но  я могу наблюдать за всеми вокруг. Как жаль… я не могу предупредить людей о лжи. Но может быть парень, тот самый который спас мне жизнь… дважды… да, именно дважды, ведь пусть его рука и нажала на спусковой крючок, но он показал мне правду. Он пробудил во мне настоящую меня. Может быть, он сможет и другим помочь? Я буду на это надеяться.
А пока обниму-ка я его прохладным ветерком. Пусть знает, что он не один.