Дяди и тёти с умными головами давно предрекали планете дефицит воздуха. Да только кому хотелось их слушать по утрам, когда большинство жителей всех городов Земли сидели в своих кухнях, зевая и проклиная осточертевшую работу или учёбу. Если кто–то и вникал не до конца очнувшимся после сна мозгом в суть проблемы, то ему, как и любому среднестатистическому обывателю, было по–барабану. Даже если он и задумывался над этим, то обязательно приходил к выводу, что ни ему, ни его детям или внукам не стоит беспокоиться — ведь обыватель был уверен, что на его веку никакая глобальная катастрофа просто не может случиться.
Конечно, ученые не были обывателями. Но, тем не менее, большинство из них сходились во мнении, что даже по самым пессимистичным прогнозам еще около полу века у рядового населения не будет повода для беспокойства.
И случилось то, что случилось. Это было похоже на фильм катастрофу. Все в один голос утверждали, что жизнь хороша и длиться ей вечность, как вдруг случилось всё с точностью до наоборот.
Воздух просто кончился. Словно кто–то взял небесную иглу и пронзил ею воздушный шар атмосферы, и сквозь эту маленькую дыру необходимый всему живому газ стал медленно, но неотвратимо улетать в небытие — в космос, к далёким звездам.
Никто не был готов к такому повороту событий. Ни у одной страны мира, ни у одной научной организации — ни у кого не было хоть какого–то плана действий в подобной ситуации. Когда появились первые данные о произошедшем, всё мировое сообщество застыло, открыв рты. Все вдруг осознали свою беспомощность,  своё бессилие и бессмысленность того, на что тратились миллиарды долларов. Они требовали всё больше и больше денег на создание летающих досок, новых моделей одного и того же телефона и ещё кучи предметов для «понтов», в  то время, как проекты, которые могли бы теперь замедлить начавшиеся процессы, получали считанные гроши.
Однако вскоре учеными было выяснено, что воздух уходит с планеты медленно, поэтому в течение первых месяцев или ближайшего года никто не заметит каких–либо изменений. На скорую руку разработанная и установленная система, призванная оградить человечество от выжигающего всё живое ультрафиолетового излучения, внушала надежду на то, что люди ещё могут спастись. Но когда через четыреста дней после первого сообщения была установлена рекордно низкая температура воздуха практически во всех концах света, когда по всему миру люди стали падать на улицах городов, задыхаясь и буквально сгорая в безжалостных лучах ярчайшего солнца, не все и не сразу поняли, что апокалипсис постучался в жизнь каждого из нас с чёрного хода.

***
Многие готовились к этому. Каждый человек, который имел хотя бы малейшее понятие о мироздании, понимал, что рано или поздно современному укладу жизни придет конец. Кто–то покупал себе герметичный бункер, в хранилища которого вместо многих тысяч литров топлива закачивался сжатый воздух, объёмов которого по расчётам инженеров должно было хватить на долгий срок. Богачи! Они были уверены, что для человека нет ничего невозможного, и рано или поздно кому–нибудь в голову придёт идея, которая раз и навсегда решит проблему, так внезапно нависшую над человечеством. Они согласны были потерпеть какое-то время, живя в тесноте многоуровневых бункеров, обставленных как дворцы королей или султанов. Были и другие люди, которые покупали билеты на самолет и отправлялись на далекие острова, находящиеся вдали от цивилизации и окружённые бесконечными водами океанов. Там, под тысячелетним покровом, находились древние пещеры. Люди, которые выбирали такие места для выживания, надеялись получать воздух из любых подручных материалов, перерабатывая их по наспех созданным технологиям с помощью чуть ли не на коленке собранных приспособлений. Сотни тонн грузов, больше половины которых составляли разнообразные минеральные удобрения и обычные ультрафиолетовые лампы, прибывали к каждому из Островов Последней Надежды, как стали называть их по телевизору.
Я относился к третьей категории.
В тот день, когда мир узнал о надвигающейся катастрофе, на улице было удивительно тихо. Люди, вышедшие на улицу с какой–то своей, особенной целью, выглядели крайне ошеломленными. Каково это — осознать, что самая элементарная вещь, которую только можно придумать, столь необходимая для твоей жизни, – просто–напросто исчезнет? Каково это — каждый день проживать в ожидании смерти от недостатка кислорода, с утра до вечера умоляя всех богов, которых только знаешь, получить возможность дожить свой век до конца?
У меня не было стоящих в шкафу чемоданов, из всех карманов которого торчали и сыпались зелёные бумажки, которые ещё совсем недавно были самым настоящим мерилом счастья для большинства людей. Так же у меня не было счета в банке, при запросе баланса на котором на экране ноутбука появлялась сумма с восемью нулями. Все деньги, которые у меня были – это трёхлитровая банка, в которую я время от времени складывал накопившуюся в карманах мелочь, и заначка — на черный день. По её размерам можно подумать, что я подсознательно готовился к очень чёрному дню.
Я не был богатым, но я был счастливым. И я счастлив по сей день, покуда бьются сердца моё и двух самых дорогих для меня людей. В то время как остальные люди сходили с ума, мы сидели на кухне и пили чай: Мэри готовила нашему сыну Мише бутерброд. Я смотрел на них, рассказывая свои мысли о том, как мы будем жить дальше.
— Мы не можем себе позволить уехать в эти пещеры, а уж про бункер я и думать не хочу, – сказал я ей, ломая голову над вопросом: как быть?
— Не беспокойся, милый. Я верю в тебя, вместе мы сможем что–то придумать.
Она смотрела на меня, изредка скользя своим взглядом по моему лицу. Её глаза сияли, и я согревался в них, я вновь обретал уверенность, что у меня всё получится. Я знал, что ради неё и сына я сделаю невозможное.
И тогда я решился. Нет, ни один банк не был ограблен мной, ни один из прохожих не пострадал от моих рук. Я решил: место, в котором я провёл почти всю свою жизнь, будет нашей крепостью, когда всё начнётся. Собрав волю в кулак и мобилизовав все свои внутренние силы, я стал создавать свой собственный Ковчег.

***
Герметизация окон и стыков между плитами, настройка системы вентиляции воздуха, установка шлюза возле входной двери — на всё это ушла большая часть сбережений и несколько месяцев кропотливой работы, которую я выполнял в одиночку, поддерживаемый во всех удачных и неудачных делах своей семьей. Мне пришлось потратить уйму времени, чтобы продумать все. Но, как всегда, — идеального плана не бывает.
В то время, когда я мучился над оборудованием своего жилища, правительства по всему миру начали раздавать населению баллоны со сжатым воздухом. Очень быстро они стали дефицитом. Давление на планете падало, воздуха становилось всё меньше, дышать становилось тяжелее, а потому спрос на них был крайне велик. Я в течение месяца ездил по пунктам выдачи, писал заявки, вставал в очередь и снимался с неё. Но всё, чего я смог добиться, это два несчастных баллона.  Мэри говорила мне: «Потерпи, всё наладится, нам обязательно повезёт», — а я с каждым днем все меньше и меньше верил в это.
Но как всегда, я поспешил расстраиваться, а жена опять оказалась права. Нас спас случай.
Было четыре часа утра. Время, когда ночь уже начинала отступать, а утро ещё не вступило в свои права. С минуты на минуту должен был наступить рассвет. Я включил телевизор, чтобы посмотреть какие-нибудь  новости. Но лишь черный экран был мне ответом. Спросонья мне не было никакого дела до того, почему ни один канал телевидения не работает. Всю ночь мне снились кошмары, поэтому я, бросив тщетные попытки нормально поспать, решил отдаться раздумьям. Я запрокинул голову вместе с чашкой, допивая остатки чая, когда мой взгляд упал на кроваво–красный рассвет. Утренний свет уже падал на дом, стоящий всего в полу сотни метров от моей многоэтажки. Я еле успел опустить решётку на окне, установленную мной меньше недели назад. Уже спустя несколько секунд от нее исходило такое количество тепла, что даже сквозь тройной стеклопакет в кухне сало жарко. Хвала небесам, что Миша попросил закрывать решетки на ночь, потому что пугался необычайно ярких звезд на небе, совершенно не скрытом больше вечными облаками.
И в этот момент раздались крики. Сотни людей были зажарены заживо, попав под действие солнечных лучей, не обезвреженных отсутствующим теперь озоновым слоем. Их крики были очень громкими и обрывались на самой высокой ноте. Повезло тем, кто без мучений умер во сне, не успев осознать, что произошло. Секунды тянулись словно вечность. Когда все стихло, мне показалось, что крики раздавались целую вечность. Но всё продолжалось меньше минуты.
Меньше, чем за минуту та часть населения планеты, которая не скрывалась в защищённых бункерах, не пряталась в подземельях пещер или в своих собственных квартирах–крепостях,  была уничтожена. Наспех созданные системы оказались совершенно недолговечными. Конечно, многие из ученых и инженеров понимали, что рано или поздно они падут, и энергия, из последних сил сдерживаемая ими, прольётся на улицы каждого города, прольётся на поверхность, сжигая и испепеляя всё. Повсюду отключилось электричество, начались пожары. Цистерны с топливом начали взрываться в завалах на шоссе, образовавшихся после Вспышки. Через несколько минут после того, как крики стихли, город наполнился новыми звуками — взрывов и пожаров. Я стоял у окна и слышал, как раскаляется дом. И именно сейчас я начал осознавать, что все мои усилия, приложенные за последние месяцы к обустройству квартиры, не пропали даром. Я выжил, и моя семья осталась невредимой в первые секунды, а значит, мы еще можем бороться за жизнь.
Ад наступил.
Я прошел в дальнюю комнату, окна которой выходили на другую сторону дома, туда, где сейчас была тень. Испуганные глаза жены, крепко зажимавшей уши сына, встретились взглядом с моими глазами. Я хотел бы что–то сказать, но передумал. Мое желание сейчас было простым: я хотел обнять жену и сына и устроиться на самом краю кровати, чтобы насладиться единением с ними. Ведь мы выжили в этом кошмаре, к которому готовились многие месяцы. А значит жизнь, в которой нужно будет изо дня в день выживать, прикладывая огромные усилия, еще только началась.

Дяди и тёти с умными головами давно предрекали планете дефицит воздуха. Да только кому хотелось их слушать по утрам, когда большинство жителей всех городов Земли сидели в своих кухнях, зевая и проклиная осточертевшую работу или учёбу. Если кто–то и вникал не до конца очнувшимся после сна мозгом в суть проблемы, то ему, как и любому среднестатистическому обывателю, было по–барабану. Даже если он и задумывался над этим, то обязательно приходил к выводу, что ни ему, ни его детям или внукам не стоит беспокоиться — ведь обыватель был уверен, что на его веку никакая глобальная катастрофа просто не может случиться.
Конечно, ученые не были обывателями. Но, тем не менее, большинство из них сходились во мнении, что даже по самым пессимистичным прогнозам еще несколько десятилетий у рядового населения не будет повода для беспокойства.
И случилось то, что случилось. Это было похоже на фильм катастрофу. Все в один голос утверждали, что жизнь хороша и длиться ей вечность, как вдруг случилось всё с точностью до наоборот.
Воздух просто кончился. Словно кто–то взял небесную иглу и пронзил ею воздушный шар атмосферы, и сквозь эту маленькую дыру необходимый всему живому газ стал медленно, но неотвратимо улетать в небытие — в космос, к далёким звездам.
Никто не был готов к такому повороту событий. Ни у одной страны мира, ни у одной научной организации — ни у кого не было хоть какого–то плана действий в подобной ситуации. Когда появились первые данные о произошедшем, всё мировое сообщество застыло, открыв рты. Все вдруг осознали свою беспомощность,  своё бессилие и бессмысленность того, на что тратились миллиарды долларов. Они требовали всё больше и больше денег на создание летающих досок, новых моделей одного и того же телефона и ещё кучи предметов для «понтов», в  то время, как проекты, которые могли бы теперь замедлить начавшиеся процессы, получали считанные гроши.
Но вот, наконец, настало время покончить с бессмысленностью. Мировое научное сообщество совместно с инженерами и представителями сотен других профессий сплотились перед лицом неизведанной опасности, готовой в любой момент уничтожить жизнь на земле.
Никто не знал, сколько времени было в запасе у человечества. Расчеты «на коленке», прикидки «в уме», несоблюдение ГОСТов и формальностей. Это была не гонка со Смертью. Это было бегство от неизвестности, гнавшейся за каждым. За считанные недели был разработан план, по которому вокруг планеты должно было быть установлено некое подобие купола. Это решение должно было замедлить потерю воздуха и уменьшить следствие – сильнейшие потоки солнечной радиации.  Еще несколько месяцев ушло на то, чтобы создать и установить это инженерное чудо. Сотни, тысячи предприятий по всему свету работали днем и ночью без остановки. Миллионы рабочих посменно прилагали все свои усилия на то, чтобы спасти себя, своих родных и близких от неминуемой гибели.
Спустя месяцы купол был установлен. Человечество принесло в жертву многих из тех, кто участвовал в этом колоссальном подвиге. Кроме погибших на Земле, планета потеряла своих самых отважных детей: десятки отрядов космонавтов, принимавших заключительное – и самое важное и ответственное участие в этой работе, остались снаружи без возможности когда–либо вернуться домой. Десятки космических аппаратов, на которых бывшие земляне отправились в свой последний путь, причалили к космической станции. Теперь, когда из–под купола не сможет выбраться ни одна живая душа, топливо очень быстро закончится. Станция неизбежно упадет на землю, уничтожая спасительную преграду. Было решено свести её с орбиты и направить в сторону от Земли.
***
Я, как и большинство жителей нашей планеты, с замиранием сердца наблюдал за тем, как вершилась наша судьба. При всём моём желании, принять какое–либо участие в спасении своей жизни мне не довелось. В эти месяцы, казавшиеся мне вечностью, я лишь с восхищённым трепетом смотрел каждый день на небо, где в сотнях километрах над поверхностью сотни храбрых людей творили великое дело.
Когда, наконец, все работы были закончены, и мир смог спокойно выдохнуть скопившееся напряжение, течение жизни вошло в более спокойное русло. Теперь, когда самые страшные мгновения неизвестности оказались позади, люди вновь стали заниматься своими привычными делами, лишь изредка поглядывая вверх —   на тонкую перегородку, отделяющую жизнь от гибели в бескрайнем космосе.
В тот день я возвращался домой после долгого и скучного учебного дня. Когда человечество оказалось на грани исчезновения, и все силы были брошены на спасение, мой университет, так же как и большинство заведений, имевших малое отношение к промышленности, был закрыт. Студенты старших курсов наравне с преподавателями старались найти применение своим знаниям. Младшекурсников стало просто некому учить. Я гулял с друзьями по городу, иногда выбираясь в область, рассматривая памятники и отдыхая в парках, вытворял такие безумства, на которые не решился бы раньше – никто не знал, не станет ли этот день последним. В это время толпы детей и взрослых, которые не могли найти применение своим навыкам, заполонили улицы. Дети, которые еще не могли осознать того, что происходило, со спокойной душой веселились и играли, в то время как взрослые с мрачным видом шатались по городу, ожидая приговора.
Я успел сделать лишь несколько шагов, выйдя из подземного перехода, когда прозвучала сирена. Растерявшись, медленным шагом я стал спускаться обратно — в метро. Мой взгляд натыкался на испуганные лица людей, не понимающих, из–за чего вдруг прозвучал сигнал опасности. Когда спустя несколько мгновений всеобщее замешательство пропало, толпы народа стали набиваться в переход, спеша как можно скорее оказаться на платформе. В считаные секунды образовался затор. Началась давка. В тот момент, когда на поверхности раздались звуки взрывов и скрежет многих тонн металла, люди в панике бросились в уже опускающиеся стальные створки, которые должны были оградить людей внутри от опасности, вот–вот готовой прорваться с поверхности.
Я находился возле какой–то двери, которая вела, скорее всего, в подсобное помещение. В тот момент, когда люди в панике стали топтать тех, кто падал им под ноги, меня практически всей массой толпы впечатало в дверной проем. Мне повезло, что металл не выдержал такого натиска, и я вместе с дверью полетел внутрь. Навалившиеся на меня люди вскакивали, втискиваясь обратно в течение человеческих тел. Я остался лежать, не оправившийся от шока. Если бы та масса людей, которая упала на меня сверху, не исчезла бы так быстро, возможно мое тело было расплющено, и я стал бы очередной жертвой этого безумия.
Когда я перевернулся на живот, чтобы встать, помогая себе локтями и коленями, за моей спиной раздался оглушительный рев. Внезапно стало нестерпимо жарко, и поток раскаленного воздуха ударил меня по лицу. Стало нечем дышать. Я вскочил, пытаясь поймать ртом воздух, которого больше здесь не осталось. Задыхаясь, я стал пробираться назад — к  выходу, перешагивая через скорченные тела, обугленные и едва ли не превращенные в пепел.
Я шаг за шагом поднимался по лестнице в надежде на спасительный глоток воздуха. Из последних сил делая попытки вздохнуть, я выбрался наружу. Помутненное сознание запечатлело страшные кадры. На горизонте, едва видимом между плотных рядов, в спасительном куполе зияла дыра. Сквозь эту прореху, переливаясь, на землю прорывалась солнечная энергия, которая со времени постройки купола накапливалась на его поверхности. Мельчайшей трещины хватило, чтобы его материал разрушился, и вниз хлынули безжалостные потоки.
Я не видел первой волны. Мне, одному из немногих, кто, качаясь, стоял сейчас недалеко, удалось пережить её. Я падал, когда вторая волна была готова меня поглотить. Сознание отключилось прежде, чем моё тело сгорело, пронизанное энергетическим вспышкой.

Наверное, редкий человек утром, включив телевизор, хочет смотреть какую-нибудь научную передачу, в которой поднимаются глобальные про-блемы. Зачем нагружать едва проснувшийся мозг информацией, которую вряд ли сможешь переварить? Не проще ли дать ему немного времени прийти в рабочее состояние, выпивая чашечку кофе во время просмотра очередного выпуска новостей? Тем более, что по телевизору редко показывается то, что может выбить обывателей из привычной колеи. День за днем включая новости "для фона", легко перестать воспринимать то, что стараются донести до нас журналисты. Может быть, поэтому обыватель, давно привыкший к стабильности в жизни, поверил, что так будет всегда.
Конечно, ученые не были обывателями. Но, тем не менее, большинство из них сходились во мнении, что даже по самым пессимистичным прогнозам еще около полу века у рядового населения не будет повода для беспокойства.
И случилось то, что случилось. Это было похоже на фильм катастрофу. Все в один голос утверждали, что жизнь хороша и длиться ей вечность, как вдруг случилось всё с точностью до наоборот.
Воздух просто кончился. Словно кто–то взял небесную иглу и пронзил ею воздушный шар атмосферы, и сквозь эту маленькую дыру необходимый всему живому газ стал медленно, но неотвратимо улетать в небытие — в космос, к далёким звездам.
Никто не был готов к такому повороту событий. Ни у одной страны мира, ни у одной научной организации — ни у кого не было хоть какого–то плана действий в подобной ситуации. Когда появились первые данные о произошедшем, всё мировое сообщество застыло, открыв рты. Вместо того, чтобы развивать различные научные программы, некоторые из которых могли оказать хотя бы небольшую пользу сейчас, каждый год создавались пред-меты, главной целью которых было развлечение. Проекты, которые могли бы замедлить сейчас процессы, ведущие к катастрофе, оказались неспособными противостоять людской жажде зрелищ. Как итог, время было безвозвратно упущено.
Однако вскоре учеными было выяснено, что воздух уходит с планеты медленно, поэтому в течение первых месяцев или ближайшего года никто не заметит каких–либо изменений. На скорую руку был спроектирован и уста-новлен купол, который должен был не только задержать воздух на планете, но и оградить человечество от выжигающего всё живое ультрафиолетового излучения. Ценой огромных усилий и немалых жертв человечество смогло отыграть для себя немного времени. В поисках средств к спасению, многие смогли немного расслабиться. Напряжение приближающейся катастрофы ослабло. Но когда через четыреста дней после первого сообщения купол дал слабину и разрушился, когда по всему миру люди стали падать на улицах го-родов, задыхаясь и буквально пронизанные солнечной энергией, неведомым образом скопившейся снаружи, не все и не сразу поняли, что апокалипсис постучался в жизнь каждого из нас с чёрного хода.

***
Многие готовились к этому. Каждый человек, который имел хотя бы малейшее понятие о мироздании, понимал, что рано или поздно современно-му укладу жизни придет конец. Кто–то покупал себе герметичный бункер, в хранилища которого вместо многих тысяч литров топлива закачивался сжа-тый воздух, объёмов которого по расчётам инженеров должно было хватить на долгий срок. Те, кто тратил огромные средства на их приобретение, были уверены, что для человека нет ничего невозможного, и рано или поздно ко-му–нибудь в голову придёт идея, которая раз и навсегда решит проблему, так внезапно нависшую над человечеством. Они согласны были потерпеть какое-то время, живя в тесноте многоуровневых бункеров, обставленных как двор-цы королей или султанов. Были и другие люди, которые покупали билеты на самолет и отправлялись на далекие острова, находящиеся вдали от цивилиза-ции и окружённые бесконечными водами океанов. Там, под тысячелетним покровом, находились древние пещеры. Люди, которые выбирали такие места для выживания, надеялись получать воздух из любых подручных материалов, перерабатывая их по наспех созданным технологиям с помощью чуть ли не на коленке собранных приспособлений. Сотни тонн грузов, больше половины которых составляли разнообразные минеральные удобрения и обычные ультрафиолетовые лампы, прибывали к каждому из Островов Последней Надежды, как стали называть их по телевизору.
Я относился к третьей категории.
В тот день, когда мир узнал о надвигающейся катастрофе, на улице бы-ло удивительно тихо. Люди, вышедшие на улицу с какой–то своей, особенной целью, выглядели крайне ошеломленными. Каково это — осознать, что самая элементарная вещь, которую только можно придумать, столь необходимая для твоей жизни, – просто–напросто исчезнет? Каково это — каждый день проживать в ожидании смерти от недостатка кислорода, с утра до вечера умоляя всех богов, которых только знаешь, получить возможность дожить свой век до конца?
У меня не было стоящих в шкафу чемоданов, из всех карманов которо-го торчали и сыпались зелёные бумажки, которые ещё совсем недавно были самым настоящим мерилом счастья для большинства людей. Так же у меня не было счета в банке, при запросе баланса на котором на экране ноутбука появлялась сумма с восемью нулями. Все деньги, которые у меня были – это трёхлитровая банка, в которую я время от времени складывал накопившуюся в карманах мелочь, и заначка — на черный день. По её размерам можно по-думать, что я подсознательно готовился к очень чёрному дню.
Я не был богатым, но я был счастливым. И я счастлив по сей день, по-куда бьются сердца моё и двух самых дорогих для меня людей. В то время как остальные люди сходили с ума, мы сидели втроем на кухне и пили чай. Я смотрел на них и делился своими мыслями о том, как мы будем жить дальше.
— Мы не можем себе позволить уехать в эти пещеры, а уж про бункер я и думать не хочу, – сказал я жене, ломая голову над вопросом: как быть?
— Не беспокойся, милый. Я верю в тебя, вместе мы сможем что–то придумать.
Она смотрела на меня, изредка скользя своим взглядом по моему лицу. Её глаза сияли, и я согревался в них, я вновь обретал уверенность, что у меня всё получится. Я знал, что ради неё и сына я сделаю невозможное.
И тогда я решился. Нет, ни один банк не был ограблен мной, ни один из прохожих не пострадал от моих рук. Я решил: место, в котором я провёл почти всю свою жизнь, будет нашей крепостью, когда всё начнётся. Собрав волю в кулак и мобилизовав все свои внутренние силы, я стал создавать свой собственный Ковчег.

Герметизация окон и стыков между плитами, настройка системы вен-тиляции воздуха, установка шлюза возле входной двери — на всё это ушла большая часть сбережений и несколько месяцев кропотливой работы, кото-рую я выполнял в одиночку, поддерживаемый во всех удачных и неудачных делах своей семьей. Мне пришлось потратить уйму времени, чтобы проду-мать все. Но, как всегда, — идеального плана не бывает.
В то время, когда я мучился над оборудованием своего жилища, прави-тельства по всему миру начали раздавать населению баллоны со сжатым воз-духом. Очень быстро они стали дефицитом. Давление на планете падало, воздуха становилось всё меньше, дышать становилось тяжелее, а потому спрос на них был крайне велик. Я в течение месяца ездил по пунктам выдачи, писал заявки, вставал в очередь и снимался с неё. Но всё, чего я смог добить-ся, это два несчастных баллона.  Мэри говорила мне: «Потерпи, всё наладит-ся, нам обязательно повезёт», — а я с каждым днем все меньше и меньше ве-рил в это.
Но как всегда, я поспешил расстраиваться, а жена опять оказалась пра-ва. Нас спас случай.
Было четыре часа утра. Время, когда ночь уже начинала отступать, а утро ещё не вступило в свои права. С минуты на минуту должен был насту-пить рассвет. Я включил телевизор, чтобы посмотреть какие-нибудь  новости. Но лишь черный экран был мне ответом. Спросонья мне не было никакого дела до того, почему ни один канал телевидения не работает. Всю ночь мне снились кошмары, поэтому я, бросив тщетные попытки нормально поспать, решил отдаться раздумьям. Я запрокинул голову вместе с чашкой, допивая остатки чая, когда мой взгляд упал на кроваво–красный рассвет. Утренний свет уже падал на дом, стоящий всего в полу сотни метров от моей многоэтажки. Я еле успел опустить решётку на окне, установленную мной меньше недели назад. Уже спустя несколько секунд от нее исходил такой жар, что даже сквозь тройной стеклопакет в кухне сало жарко. От смерти меня спасло лишь то, что мой сын попросил закрывать решетки на ночь, потому что пугался необычайно ярких звезд на небе, совершенно не скрытом больше вечными облаками.
И в этот момент раздались крики. Сотни людей были зажарены заживо, попав под действие солнечных лучей, не обезвреженных отсутствующим те-перь озоновым слоем. Их крики были очень громкими и обрывались на самой высокой ноте. Повезло тем, кто без мучений умер во сне, не успев осознать, что произошло. Секунды тянулись словно вечность. Когда все стихло, мне показалось, что крики раздавались целую вечность. Но всё продолжалось меньше минуты.
Меньше, чем за минуту та часть населения планеты, которая не скры-валась в защищённых бункерах, не пряталась в подземельях пещер или в своих собственных квартирах–крепостях,  была уничтожена энергетическим вихрем, сквозь дыру в куполе прорвавшимся на Землю. Повсюду отключи-лось электричество. Цистерны с топливом начали взрываться в завалах на шоссе, образовавшихся после Вспышки. Через несколько минут после того, как крики стихли, город наполнился новыми звуками — взрывов и пожаров. Последние частички воздуха питали пламя. До тех пор, пока они не кончи-лись. Все, что могло сгореть или взорваться было уничтожено. Те, кто выжил на улице во время Вспышки, задыхались. Тот, кому повезло, затаив дыхание пытался осознать то, что случилось.
Ад наступил.
Я стоял у окна и слышал, как раскаляется дом. И именно сейчас я начал осознавать, что все мои усилия, приложенные за последние месяцы к обу-стройству квартиры, не пропали даром. Я выжил, и моя семья осталась невредимой в первые секунды, а значит, мы еще можем бороться за жизнь.
Я прошел в дальнюю комнату, окна которой выходили на другую сто-рону дома, туда, где сейчас была тень. Испуганные глаза жены, крепко зажи-мавшей уши сына, встретились взглядом с моими глазами. Я хотел бы что–то сказать, но передумал. Мое желание сейчас было простым: я хотел обнять жену и сына и устроиться на самом краю кровати, чтобы насладиться едине-нием с ними. Ведь мы выжили в этом кошмаре, к которому готовились мно-гие месяцы. А значит жизнь, в которой нужно будет изо дня в день выживать, прикладывая огромные усилия, еще только началась.

Наверное, редкий человек утром, включив телевизор, хочет смотреть какую-нибудь научную передачу, в которой поднимаются глобальные проблемы. Зачем нагружать едва проснувшийся мозг информацией, которую вряд ли сможешь переварить? Не проще ли дать ему немного времени прийти в рабочее состояние, выпивая чашечку кофе во время просмотра очередного выпуска новостей? Тем более, что по телевизору редко показывается то, что может выбить обывателей из привычной колеи. Остались ли еще такие люди, которые принимают близко к сердцу ролики об убийствах, терактах… если даже на преступления, совершенные рядом с собственным домом, многие спокойно закрывают глаза. День за днем включая новости "для фона", легко перестать воспринимать то, что стараются донести до нас журналисты. Может быть, поэтому обыватель, давно привыкший к стабильности в жизни, поверил, что так будет всегда.
Конечно, ученые не были обывателями. Но, тем не менее, большинство из них сходились во мнении, что даже по самым пессимистичным прогнозам еще около полувека у рядового населения не будет повода для беспокойства.
И случилось то, что случилось. Это было похоже на фильм-катастрофу. Все в один голос утверждали, что жизнь хороша и длиться ей вечность, как вдруг случилось всё с точностью до наоборот.
Нам просто стало не хватать воздуха. Он начал… исчезать. Словно кто–то взял небесную иглу и пронзил ею воздушный шар атмосферы, и сквозь эту маленькую дыру необходимый всему живому газ стал медленно, но неотвратимо улетать в небытие — в космос, к далёким звездам.
Никто не был готов к такому повороту событий: ни у одной страны мира, ни у одной научной организации — ни у кого не было хоть какого–то плана действий в подобной ситуации. Когда появились первые данные о произошедшем, всё мировое сообщество застыло, открыв рты. Вместо того, чтобы развивать различные научные программы, которые смогли бы хоть немного помочь в сложившейся ситуации, человечество в течение почти четверти века перед катастрофой – развлекалось. Люди забыли истинное значение слова «прогресс». Больше половины столетия прошло с тех пор, как человечество впервые выбралось в космос. Невероятный шаг. Каков простор для развития технологий! Но через какое-то время все это отошло на второй план, а на первый вышли деньги и развлечения. И несмотря на все старания ученых, все-таки продолжавших изучать планету и предостерегавших население о возможных опасностях, потребительское и пренебрежительное отношение к природе уже в конце первой четверти века дало свои плоды.
Несмотря на неотвратимость приговора, нависшего над человечеством, учеными вскоре было выяснено, что воздух уходит с планеты медленно, поэтому в течение первых месяцев или ближайшего года никто из людей не заметит каких–либо изменений. Как оказалось, не все научно-технические знания прошлого века были утеряны. Более того, оказывается, что современные ученые создали что-то новое, хотя массовые СМИ предпочли не говорить об этом широкой общественности: незачем простым людям тратить свое время и внимание на какие-то абстрактные вещи.
На скорую руку лучшими учеными и инженерами был спроектирован и установлен купол, который должен был не только задержать воздух на планете, но и оградить человечество от выжигающего всё живое ультрафиолетового излучения. Все работы проводились в огромной спешке: ведь если бы планета осталась без атмосферы, в короткое по космическим меркам время все живое было бы уничтожено без шанса на спасение. Ценой огромных усилий и немалых жертв человечество смогло отыграть для себя немного времени. Все те, кто осознавал степень нависшей над планетой опасности и мог хоть чем-то помочь, не покладая рук трудились на заводах и фабриках, зачастую забывая о технике безопасности ради экономии драгоценного времени. Но возводить монументы памяти трудящихся уже было некогда.
В поисках средств к спасению, многие смогли немного расслабиться. Напряжение приближающейся катастрофы ослабло. Но когда через четыреста дней после первого сообщения купол дал слабину и разрушился, когда по всему миру люди стали падать на улицах городов, задыхаясь, буквально пронизанные солнечной энергией, неведомым образом скопившейся снаружи, не все смогли в одночасье осознать, что апокалипсис постучался в жизнь каждого с чёрного хода.
***
Многие готовились к этому. Каждый человек, который имел хотя бы малейшее понятие о мироздании, понимал, что рано или поздно современному укладу жизни придет конец. Кто–то покупал себе герметичный бункер, в хранилища которого вместо многих тысяч литров топлива закачивался сжатый воздух, объёмов которого по расчётам инженеров должно было хватить на долгий срок. Те, кто тратил огромные средства на их приобретение, были уверены, что для человека нет ничего невозможного, и рано или поздно кому-нибудь в голову придёт идея, которая раз и навсегда решит проблему, так внезапно нависшую над миром. Они согласны были потерпеть какое-то время, живя в тесноте многоуровневых бункеров, обставленных как дворцы королей или султанов. Были и другие люди, которые покупали билеты на самолет и отправлялись на далекие острова, находящиеся вдали от цивилизации и окружённые бесконечными водами океанов. Там, под тысячелетним покровом, находились древние пещеры. Люди, которые выбирали такие места для выживания, надеялись получать воздух из любых подручных материалов, перерабатывая их по наспех созданным технологиям с помощью чуть ли не на коленке собранных приспособлений. Сотни тонн грузов, больше половины которых составляли разнообразные минеральные удобрения и обычные ультрафиолетовые лампы, прибывали к каждому из Островов Последней Надежды, как стали называть их по телевизору.
Я относился к третьей категории.
В тот день, когда мир узнал о надвигающейся катастрофе, на улице было удивительно тихо. Люди, вышедшие на улицу с какой–то своей, особенной целью, выглядели крайне ошеломленными. Каково это — осознать, что самая элементарная вещь, которую только можно придумать, столь необходимая для твоей жизни, – просто–напросто исчезнет? Каково это — каждый день проживать в ожидании смерти от недостатка кислорода, с утра до вечера умоляя всех богов, которых только знаешь, получить возможность дожить свой век до конца?
У меня не было стоящих в шкафу чемоданов, из всех карманов которого торчали и сыпались зелёные бумажки, которые ещё совсем недавно были самым настоящим мерилом счастья для большинства людей. Так же у меня не было счета в банке, при запросе баланса на котором на экране ноутбука появлялась сумма с восемью нулями. Все деньги, которые у меня были – это трёхлитровая банка, в которую я время от времени складывал накопившуюся в карманах мелочь, и заначка — на черный день. По её размерам можно подумать, что я подсознательно готовился к очень чёрному дню.
Я не был богатым, но я был счастливым. И я счастлив по сей день, покуда бьются сердца моё и двух самых дорогих для меня людей. В то время как остальные люди сходили с ума, мы сидели втроем на кухне и пили чай. Я смотрел на них и делился своими мыслями о том, как мы будем жить дальше.
— Мы не можем себе позволить уехать в эти пещеры, а уж про бункер я и думать не хочу, – сказал я жене, ломая голову над вопросом: как быть?
— Не беспокойся, милый. Я верю в тебя, вместе мы сможем что–то придумать.
Она смотрела на меня, изредка скользя своим взглядом по моему лицу. Её глаза сияли, и я согревался в них, я вновь обретал уверенность, что у меня всё получится. Я знал, что ради неё и сына я сделаю невозможное.
И тогда я решился. Нет, ни один банк не был ограблен мной, ни один из прохожих не пострадал от моих рук. Я решил: место, в котором я провёл почти всю свою жизнь, будет нашей крепостью, когда всё начнётся. Собрав волю в кулак и мобилизовав все свои внутренние силы, я стал создавать свой собственный Ковчег.
Герметизация окон и стыков между плитами, настройка системы вентиляции воздуха, установка шлюза возле входной двери — на всё это ушла большая часть сбережений и несколько месяцев кропотливой работы, кото-рую я выполнял в одиночку, поддерживаемый во всех удачных и неудачных делах своей семьей. Мне пришлось потратить уйму времени, чтобы продумать все. Но, как всегда, — идеального плана не бывает.
В то время, когда я мучился над оборудованием своего жилища, правительства по всему миру начали раздавать населению баллоны со сжатым воз-духом. Очень быстро они стали дефицитом. Давление на планете падало, воздуха становилось всё меньше, дышать становилось тяжелее, а потому спрос на них был крайне велик. Я в течение месяца ездил по пунктам выдачи, писал заявки, вставал в очередь и снимался с неё. Но всё, чего я смог добиться, это два несчастных баллона.  Мэри говорила мне: «Потерпи, всё наладится, нам обязательно повезёт», — а я с каждым днем все меньше и меньше верил в это.
Но как всегда, я поспешил расстраиваться, а жена опять оказалась права. Нас спас случай.
Погруженный в свои собственные мысли я стоял на кухне и смотрел в окно. В один момент к подъезду моего дома подъехал небольшой грузовой автомобиль. Выскочивший из него молодой парень, спеша, направился к входу. Я напряг слух и с некоторым удовлетворением отметил, что не ошибся: в соседней квартире зазвонил домофон. Через некоторое время звонок в дверь окончательно вернул мое сознание в тело.
Я прошел в шлюзовую камеру, собранную мной совсем недавно, и открыл внешнюю дверь. На пороге стоял мой сосед. Я очень редко видел его в последнее время. В моем сознании он сохранился по-доброму улыбающимся пожилым дядей. Поэтому, взглянув на него, я внезапно почувствовал всю тяжесть, свалившуюся на его плечи. Моей опорой в трудную минуту были жена и сын. Его же дочь… не могла хоть чем-то помочь ему. «Моя Катюша» – так ласково всегда называл ее сосед. Она страдала от какой-то тяжелой болезни. Именно поэтому им прилагалось увеличенное количество воздуха, баллоны с которым стали столь ценны теперь…
Когда мы спускались, чтобы я помог поднять тяжелый для старика груз к нему в квартиру, сосед сказал мне по секрету, что Катюшу удалось отправить в один из бункеров, находящихся в ближайшем пригороде. Как говорилось в официальных обращениях правительства, находящиеся там люди были в полной безопасности. Но старику места не хватило – да он особо и не жаловался. Ведь ему за счет больной дочери полагалось многое – в том числе и большое количество баллонов.
…Я не знаю, как это могло случиться. Возможно, его совсем немолодое сердце просто устало гонять кровь по телу. А может сказался стресс от пережитого в последние месяцы. Или очередная вспышка на Солнце, достигшая поверхности, явилась последней каплей?.. Лицо соседа внезапно вытянулось. Он постарел сразу на десять лет. Затем он упал…
Он умер у меня на руках. Поначалу я пытался вернуть его к жизни. Нет, я хотел попытаться. Возможно, его еще можно было спасти, но я вдруг понял, что это был мой шанс. Шанс спасти себя и свою семью.
Я отнес его тело в подвал дома и уложил на пол, прикрыв своей рубашкой. Потом я до самой ночи таскал в дом тяжеленные баллоны. Всего их было тридцать семь. Обливаясь потом и еле переставляя ноги, я готов был рухнуть прямо на пол в своем новом импровизированном складе: теперь соседняя квартира оставалась пустой, и я решил хранить баллоны здесь. Сделав последний рывок, я добрался до шлюза, вошел в него и запер входную дверь.
Я решил лечь спать на диване в кухне. Но сон не шел. От напряжения, скопившегося за день, я не мог закрыть глаза и расслабиться. Все мои мышцы обещали болеть на следующее утро от того, сколько я поднял. Но душа ныла уже сейчас: на ней лежал мой самый страшный груз.
Было четыре часа утра. Время, когда ночь уже начинала отступать, а утро ещё не вступило в свои права. С минуты на минуту должен был наступить рассвет. Я включил телевизор, чтобы посмотреть какие-нибудь  новости. Но лишь черный экран был мне ответом. Спросонья мне не было никакого дела до того, почему ни один канал телевидения не работает. Всю ночь мне снились кошмары, поэтому я, бросив тщетные попытки нормально поспать, решил отдаться раздумьям. Я запрокинул голову вместе с чашкой, допивая остатки чая, когда мой взгляд упал на кроваво–красный рассвет. Утренний свет уже падал на дом, стоящий всего в полу сотни метров от моей многоэтажки. Я еле успел опустить решётку на окне, установленную мной меньше недели назад. Уже спустя несколько секунд от нее исходил такой жар, что даже сквозь тройной стеклопакет в кухне сало жарко. От смерти меня спасло лишь то, что мой сын попросил закрывать решетки на ночь, потому что пугался необычайно ярких звезд на небе, больше не скрывающихся за вечными облаками.
И в этот момент раздались крики. Сотни людей были зажарены заживо, попав под действие солнечных лучей, не обезвреженных отсутствующим теперь озоновым слоем. Их крики были очень громкими и обрывались на самой высокой ноте. Повезло тем, кто без мучений умер во сне, не успев осознать, что произошло. Секунды тянулись словно вечность. Когда все стихло, мне показалось, что крики раздавались целую вечность. Но всё продолжалось меньше минуты.
Ад наступил.
Я стоял у окна и слышал, как раскаляется дом. Словно бы вдалеке я услышал, как дважды просигнализировал каждый электроприбор в кухне: выключился и включился. Я отметил про себя, что электрогенераторы были установлены мною не зря. Следовало полагать, что система вентиляции не дала сбой, а значит, теперь мое жилище стало полностью автономным.  И именно сейчас я начал осознавать, что все мои усилия, приложенные за последние месяцы к обустройству квартиры, не пропали даром. Я выжил, и моя семья осталась невредимой в первые секунды, а значит, мы еще можем бороться за жизнь.
Я опустился на пол и обнял свои колени. Мне вдруг стало страшно. С этих самых пор жизнь моей семьи стала зависеть лишь от меня. Груз ответственности за две невинных души стал в два раза тяжелее. И осознание того, что любая моя ошибка может стоить им жизни, нещадно разрывало меня изнутри.
Справившись с нахлынувшими эмоциями, я прошел в дальнюю комнату, окна которой выходили на другую сторону дома, туда, где сейчас была тень. Испуганные глаза жены, крепко зажимавшей уши сына, встретились взглядом с моими глазами. Она знала, что произошло. И из последних сил пыталась держать себя в руках и не закричать. Мэри не хотела пугать сына еще больше…
Я хотел бы что–то сказать, но передумал. Мое желание сейчас было простым: я хотел обнять жену и сына и устроиться на самом краю кровати, чтобы насладиться единением с ними. Ведь мы выжили в этом кошмаре, к которому готовились многие месяцы. А значит жизнь, в которой нужно будет изо дня в день выживать, прикладывая огромные усилия, еще только началась.
Спустя годы я узнал, что меньше, чем за минуту та часть населения планеты, которая не скрывалась в защищённых бункерах, не пряталась в подземельях пещер или в своих собственных квартирах–крепостях,  была уничтожена энергетическим вихрем, сквозь дыру в куполе прорвавшимся на Землю. Повсюду отключилось электричество. Цистерны с топливом начали взрываться в завалах на шоссе, образовавшихся после Вспышки. Через несколько минут после того, как крики стихли, город наполнился новыми звуками — взрывов и пожаров. Последние частички воздуха питали пламя. До тех пор, пока они не кончились, все, что могло сгореть или взорваться было уничтожено. Те, кто выжил на улице во время Вспышки, задыхались. Тот, кому повезло, затаив дыхание пытался осознать то, что случилось.