Сколько лет прошло? Он уже и не помнил. И свое имя тоже. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как он оказался здесь – в этом мире. Все, что было вокруг, уже стало ему родным. И огромное яркое фиолетовое солнце, и небольшой синий спутник этой планеты. И снующие вокруг живущие полной жизнью удивительные существа и растения, которые не встречались на Земле, с которой он прибыл сюда. Кислородная смесь в баллонах скафандра давно закончилась, а сам скафандр износился до дыр. Новая одежда, сшитая из местных материалов, добытых от представителей флоры и фауны, была намного удобнее. А газообразное вещество, выделяемое живыми существами при дыхании, было намного полезнее, чем кислородно-азотная смесь. Разнообразие вкусов при употреблении в пищу местных растений и животных, приготовленных различными способами, было просто невообразимым по сравнению с обычной земной едой. Местное питание имело и свои последствия. Новые детали цепочек ДНК и других основ поедаемых местных живых организмов меняли и его тело. Кожа стала прочнее и грубее, волосы стали жесткими и напоминали торчащие из головы антенны, новое зрение позволяло различать больший цветовой спектр. Но все это не давало ему одного – не увеличивало время жизни настолько значительно, чтобы появилась возможность дождаться того момента, когда машина вернет его обратно.

Как же человечество ошибалось, когда считало, что квантовые частицы имеют частично волновую природу. И эта ошибка теперь стоила ему целой жизни, которую он мог продолжить на Земле вместо того, чтобы оказаться запертым здесь на тысячи или десятки тысяч, а может быть даже и на миллионы лет. Зачем он поддался соблазну поздно вечером накануне выходных перед днем презентации открытия испытать на себе устройство, разработанное его научным руководителем? Уменьшающую машину. Любопытный лаборант, решивший заглянуть сюда – в глубь атома, и оказавшийся запертым здесь на всю жизнь. Таймер машины был установлен всего лишь на час, после чего его тело должно было быть снова увеличено до нормальных размеров и возвращено в капсулу. Он ждал… Очень долго ждал. Шли годы, десятки лет, но машина его так и не вернула. И однажды, глядя в одиночестве с тоской на местное звездное небо, он понял причину. Человечество ошибалось. Природа квантовых частиц не была наполовину волновой. Они были именно частицами в обычном их значении. Электроны, нейтроны, позитроны и другие элементарные частицы как планеты вращались вокруг своих «звезд-атомных ядер». А электронные облака, которые удавалось фиксировать внутри атомов приборами, получались всего лишь из-за физических ограничений приборов. Здесь, внутри атома, на этом уровне размерности время текло намного быстрее, чем там – в мире, откуда он прибыл. Но для всех, кто находился внутри атома, скорость течения времени была такой же, как и скорость течения времени в макромире для людей. Скорость вращения частиц вокруг ядра в атоме казалась из его мира настолько большой, что вместо них было видно только вращающееся облако. Понятно стало и то, почему при настройке прибор мог выдавать только фиксированные значения размерностей при настройке того, насколько необходимо было уменьшить объект в капсуле. Скорость течения времени квантовалась по размерностям рассматриваемых объемов пространства.

Уменьшающая машина была настроена на возвращение нормальных размеров любому объекту, который до этого был уменьшен. И раз время здесь текло значительно быстрее, то когда она вернет его обратно, его тело будет уже просто прахом, пылью.

Выходные закончились. Близилось время начала презентации. Андрей Матвеев решил прийти сегодня пораньше, чтобы перепроверить работу своего изобретения. Обнаружив пропажу одного из космических скафандров, заказанных специально для испытаний, он сразу задумался о том, какое наказание за такое воровство может ждать того, кто сюда пробрался в выходные. Но охрана, вроде, дежурила все выходные. Никаких посторонних проникновений в исследовательский институт квантовой физики зафиксировано не было. Если накосячила уборщица или кто-то из лаборантов, то он им еще задаст трепку. Перед его глазами сразу стали проноситься все варианты наказаний, которые могут ждать того, кто посмел стащить дорогой скафандр. Охране и директору института профессор Матвеев решил пока не докладывать. Лишний скандал по этому поводу мог привести к тому, что презентацию уменьшающей машины пришлось бы отложить еще на неделю или даже на месяц. Посмотрев на наручные механические часы, профессор вспомнил о том, что один из его лаборантов должен был прийти час назад, чтобы помочь с предварительным экспериментом. Странно, что его все еще не было – никогда еще не опаздывал.

Пока прогревались приборы, составляющие машину, Андрей решил проверить капсулу, в которой происходило уменьшение объектов до заданных размеров. Обнаружив, что капсула на треть человеческого роста заполнена пылью, профессор сразу понял, кто сегодня потеряет работу за халтуру. Вера Степановна, вроде, была прилежным работником и никогда раньше так не чудила. Но ведь такой глупый ее поступок мог привести к повреждению результата работы всей его жизни! Пришлось притащить из подсобки небольшой пылесос и хорошенько прочистить капсулу от пыли. До презентации оставалось четыре часа. Проверив настройки прибора, профессор Матвеев убедился в том, что они не сбиты: и размерность указана правильно, и время возвращение установлено на час после уменьшения. Удовлетворенный этим, Андрей включил машину на срабатывание через полминуты после герметизации капсулы; надел скафандр, на что ушло минут пятнадцать, зашел в капсулу уменьшающей машины и закрыл за собой дверцу. Электронные часы на потолке внутри капсулы начали отсчет до включения.

Сколько лет прошло? Он уже и не помнил. И свое имя тоже. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как он прибыл сюда – в этот мир. Все окружающее уже стало ему родным. И огромное яркое фиолетовое солнце, и небольшой синий спутник этой планеты. И снующие вокруг живущие полной жизнью удивительные существа и растения, которые не встречались там, откуда он прибыл. Кислородная смесь в баллонах скафандра давно закончилась, а сам скафандр износился до дыр. Новая одежда, сшитая из местных материалов, добытых от представителей флоры и фауны, оказалась намного удобнее. А газообразное вещество, выделяемое живыми существами при дыхании, — намного полезнее, чем кислородно-азотная смесь. Разнообразие вкусов при употреблении в пищу местных растений и животных, приготовленных различными способами, оказалось просто невообразимым по сравнению с обычной земной едой. Местное питание имело и свои последствия. Новые детали цепочек ДНК и других основ поедаемых местных живых организмов меняли и его тело. Кожа стала прочнее и грубее, волосы стали жесткими и напоминали торчащие из головы антенны, новое зрение позволяло различать больший цветовой спектр. Но все это не давало ему одного – не увеличивало время жизни настолько значительно, чтобы появилась возможность дождаться того момента, когда машина вернет его обратно.

Как же человечество ошибалось, когда считало, что квантовые частицы имеют смешанную — корпускулярно-волновую природу. И эта ошибка теперь стоила ему целой жизни. Жизни в обычном мире. Вместо которой он оказался запертым здесь на тысячи или десятки тысяч, а возможно, даже и на миллионы лет. Поддался соблазну поздним пятничным вечером за пару дней до презентации открытия испытать на себе устройство, разработанное его научным руководителем. Уменьшающую машину. Лаборант, решивший заглянуть вглубь атома, и попавший в ловушку своего любопытства. Всего лишь через час машина должна была вернуть в капсулу его тело, увеличенное до нормальных размеров. Он ждал… Очень долго ждал. Шли годы, десятки лет, но машина его так и не вернула. И однажды, глядя в одиночестве с тоской на местное звездное небо, он понял причину. Человечество ошибалось. Природа квантовых частиц не является волновой. Они оказались лишь твердыми частицами в обычном их значении. Электроны, нейтроны, позитроны как планеты вращались вокруг своих «звезд-атомных ядер». А электронные облака, которые удавалось фиксировать внутри атомов приборами, являлись следствием всего лишь физических ограничений последних. Скорость вращения частиц вокруг ядра в атоме казалась из его мира настолько большой, что не представлялось возможности определить точное местоположение частицы в отдельные моменты времени.  Здесь, на этом уровне размерности, время текло намного быстрее, чем там – в мире, откуда он прибыл. Но для находящихся внутри атома общая скорость его течения по ощущениям казалась такой же, как и людям в макромире. Ясной стала и причина дискретности значений конечных размеров уменьшаемого в капсуле объекта при настройке машины. Скорость течения времени квантовалась по размерностям рассматриваемых объемов пространства.

Все это означало только одно: вместо человеческого тела машина вернет в макромир лишь его многовековой прах, пыль.

Выходные закончились. Близилось время начала презентации. Профессор квантовой физики Андрей Матвеев решил прийти сегодня пораньше, чтобы перепроверить работу своего изобретения. Обнаружив пропажу одного из космических скафандров, заказанных специально для испытаний, он сразу задумался о том, какое наказание за такое воровство может ждать того, кто мог сюда пробраться в выходные. Но охрана не докладывала ни о каких проникновениях посторонних лиц на территорию института в эти дни. Если накосячила уборщица или кто-то из лаборантов, то он им еще задаст трепку. Перед его глазами сразу стали проноситься все варианты наказаний, которые могут ждать того, кто посмел стащить дорогой скафандр. Охране и директору института профессор Матвеев решил пока не докладывать. Лишний скандал по этому поводу мог привести к тому, что презентацию уменьшающей машины пришлось бы отложить еще на неделю или даже на месяц. Сверившись с наручными механическими часами, профессор отметил, что ранее пунктуальный лаборант, помогавший ему с проектом, до сих пор не явился на работу. Опаздывал уже на полтора часа.

Пока прогревались приборы, составлявшие машину, Андрей занялся проверкой капсулы, в которой происходило уменьшение объектов до заданных размеров. Обнаружив пыль, заполнявшую ее на треть человеческого роста, профессор сразу понял, кто сегодня потеряет работу за халтуру. Вера Степановна, вроде, прилежный работник и никогда раньше так не чудила. Но ведь такой глупый поступок уборщицы мог привести к повреждению результата работы всей его жизни! Пришлось притащить из подсобки небольшой пылесос и хорошенько прочистить капсулу от пыли. До презентации оставалось четыре часа. Проверив настройки прибора, профессор Матвеев убедился в том, что они не сбиты: и размерность указана правильно, и время возвращения установлено на час после уменьшения. Удовлетворенный этим, Андрей включил машину на срабатывание через полминуты после герметизации капсулы; надел скафандр, на что ушло минут пятнадцать; зашел в капсулу уменьшающей машины и закрыл за собой дверцу. Электронные часы на потолке внутри капсулы начали отсчет до включения.

Сколько лет прошло? Он уже и не помнил. И свое имя тоже. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как он прибыл сюда — в этот мир. Все окружающее уже стало ему родным. И огромное яркое фиолетовое солнце, и небольшой синий спутник этой планеты. И снующие вокруг живущие полной жизнью удивительные существа и растения, которые не встречались там, откуда он прибыл. Кислородная смесь в баллонах скафандра давно закончилась, а сам скафандр износился до дыр. Новая одежда, сшитая из местных материалов, добытых от представителей флоры и фауны, оказалась намного удобнее. А газообразное вещество, выделяемое живыми существами при дыхании, — намного полезнее, чем кислородно-азотная смесь. Разнообразие вкусов при употреблении в пищу местных растений и животных, приготовленных различными способами, оказалось просто невообразимым по сравнению с обычной земной едой. Местное питание имело и свои последствия. Новые детали цепочек ДНК и других основ поедаемых местных живых организмов меняли и его тело. Кожа стала прочнее и грубее, волосы стали жесткими и напоминали торчащие из головы антенны, новое зрение позволяло различать больший цветовой спектр. Но все это не давало ему одного — не увеличивало время жизни настолько значительно, чтобы появилась возможность дождаться того момента, когда машина вернет его обратно.

Как же человечество ошибалось, когда считало, что квантовые частицы имеют смешанную — корпускулярно-волновую природу. И эта ошибка теперь стоила ему целой жизни. Жизни в обычном мире. Вместо которой он оказался запертым здесь на тысячи или десятки тысяч, а возможно, даже и на миллионы лет. Поддался соблазну поздним пятничным вечером за пару дней до презентации открытия испытать на себе устройство, разработанное его научным руководителем. Уменьшающую машину. Лаборант, решивший заглянуть вглубь атома, и попавший в ловушку своего любопытства. Всего лишь через час машина должна была вернуть в капсулу его тело, увеличенное до нормальных размеров. Эксперименты на неживой материи и мышах прошли отлично. Но и уменьшали-то их не так сильно, и всего минут на пять максимум. Дернул же его черт выбрать максимальное уменьшение, которое еще не испытывали… Он ждал… Очень долго ждал. Шли годы, десятки лет, но машина его так и не вернула. И однажды, глядя в одиночестве с тоской на местное звездное небо, он понял причину. Человечество ошибалось. Природа квантовых частиц не является волновой. Они оказались лишь твердыми частицами в обычном их значении. Электроны, нейтроны, позитроны как планеты вращались вокруг своих «звезд-атомных ядер». А электронные облака, которые удавалось фиксировать внутри атомов приборами, являлись следствием всего лишь физических ограничений последних. Скорость вращения частиц вокруг ядра в атоме казалась из его мира настолько большой, что не представлялось возможности определить точное местоположение частицы в отдельные моменты времени.  Здесь, на этом уровне размерности, время текло намного быстрее, чем там — в мире, откуда он прибыл. Но для находящихся внутри атома общая скорость его течения по ощущениям казалась такой же, как и людям в макромире. Ясной стала и причина дискретности значений конечных размеров уменьшаемого в капсуле объекта при настройке машины. Скорость течения времени квантовалась по размерностям рассматриваемых объемов пространства.

Все это означало только одно: вместо человеческого тела машина вернет в макромир лишь его многовековой прах, пыль. И  наверняка, автоматически выключится после этого в соответствии с настройками таймера. А все параметры времени и уменьшения переключатся на исходные.

Выходные закончились. Близилось время начала презентации. Профессор квантовой физики Андрей Матвеев решил прийти сегодня пораньше, чтобы перепроверить работу своего изобретения. Обнаружив пропажу одного из космических скафандров, заказанных специально для испытаний, он сразу задумался о том, какое наказание за такое воровство может ждать того, кто мог сюда пробраться в выходные. Но охрана не докладывала ни о каких проникновениях посторонних лиц на территорию института в эти дни. Если накосячила уборщица или кто-то из лаборантов, то он им еще задаст трепку. Перед его глазами сразу стали проноситься все варианты наказаний, которые могут ждать того, кто посмел стащить дорогой скафандр. Охране и директору института профессор Матвеев решил пока не докладывать. Лишний скандал по этому поводу мог привести к тому, что презентацию уменьшающей машины пришлось бы отложить еще на неделю или даже на месяц. Сверившись с наручными механическими часами, профессор отметил, что ранее пунктуальный лаборант, помогавший ему с проектом, до сих пор не явился на работу. Опаздывал уже на полтора часа.

Пока прогревались приборы, составлявшие машину, Андрей занялся проверкой капсулы, в которой происходило уменьшение объектов до заданных размеров. Обнаружив пыль, заполнявшую ее на треть человеческого роста, профессор сразу понял, кто сегодня потеряет работу за халтуру. Вера Степановна, вроде, прилежный работник и никогда раньше так не чудила. Но ведь такой глупый поступок уборщицы мог привести к повреждению результата работы всей его жизни! Пришлось притащить из подсобки небольшой пылесос и хорошенько прочистить капсулу от пыли. До презентации оставалось четыре часа. Можно  еще и самому посетить мир самого малого размерного уровня, физически доступного его изобретению. Андрей Матвеев собирался первым в истории человечества попасть внутрь атома. Проверив настройки прибора, профессор убедился в том, что те не сбиты и сменил на необходимые. Закончив тонкую настройку, Андрей включил машину на срабатывание через полминуты после герметизации капсулы; надел скафандр, на что ушло минут пятнадцать; зашел в капсулу уменьшающей машины и закрыл за собой дверцу. Электронные часы на потолке внутри капсулы начали отсчет до включения.