Сила ветра:
0 баллов. От полного безветрия до полуметра в секунду. Вода зеркально-гладкая. Штиль.
1 балл. Тихий ветер. От полуметра до полутора метров в секунду. На воде рябь.
2 балла. Легкий ветер. От полутора,  до трех с половиной метров в секунду. Появляются гребешки небольших волн.
3 балла. Слабый ветер. (Это официальное название, а вообще-то дует очень даже заметно). От трех с половиной,  до пяти с половиной метров в секунду. Небольшие гребни волн начинают опрокидываться, хотя пена еще не белая, а прозрачная. Флаги и вымпелы развеваются, дым над трубами сильно вытягивается по ветру.
4 балла. Умеренный ветер. От пяти с половиной,  до восьми метров в секунду. Несмотря на "умеренность" такого ветра экипажам швертботов и шлюпок надо быть очень внимательными – для них это уже серьезная погода. На волнах появляются "барашки". Вымпелы вытягиваются по ветру.
5 баллов. Свежий ветер. От восьми до одиннадцати метров в секунду. Потоки воздуха переносят по берегу легкие предметы, вытягиваются по ветру большие флаги, "барашки" на волнах уже повсюду. А матросам на швертботах и шлюпках приходится вовсю заниматься откренкой.
6 баллов. Сильный ветер. От одиннадцати до тринадцати с половиной метров. В стоячем такелаже слышится гудение. Появляются волны значительной высоты, ветер срывает с гребней пену. Экипажам небольших яхт надо очень крепко подумать, прежде чем выходить в такую погоду на воду. А если уж возникла крайняя необходимость, возьмите на парусах рифы.
7 баллов. Крепкий ветер. От тринадцати с половиной до шестнадцати метров в секунду. Пена вытягивается полосами по склонам волн. Свист в снастях делается сильнее, возникают затруднения при ходьбе против ветра.
8 баллов. От шестнадцати до девятнадцати метров в секунду. Очень крепкий ветер. Всякое движение против ветра затрудняется. Длинные полосы пены срываются с гребней и покрывают склоны волн до самых их подошв.
9 баллов. Шторм. Скорость ветра от девятнадцати до двадцати двух метров в секунду. Поверхность бушующих волн становится белой от пены, только местами видны свободные от этой штормовой белизны участки.
10 баллов. Сильный шторм. Ветер от двадцати двух до двадцати пяти метров в секунду. Море бушует, в воздухе водяная пыль и брызги, видимость ухудшена, возможны повреждения в оснастке и надстройках больших судов.
11 баллов. Жестокий шторм. Воздух мчится со скоростью от двадцати пяти,  до тридцати метров в секунду. Поверхность моря вся под слоем пены. Возможны значительные разрушения на судне.
12 баллов. Ураган. Скорость ветра свыше тридцати метров в секунду (по российской шкале – свыше двадцати девяти). Ветер производит опустошительные разрушения.

Кливер поднят, – за всё уплачено
                                         
     Узкие улочки Плимута, словно ручейки, все стекались на одну широкую, мощёную булыжником дорогу. Которая, словно некая граница, разделяла город на две противоположности: жилой город и порт с его доками, верфями, разбросанными по всей длине побережья. Возле деревянных причалов покачивались десятки маломерок, от шаланд до шебек и люгеров. Осанисто, в стороне, на большой воде, стояли торговые корабли.   
     Фрегаты, флейты и галеоны занимали самый дальний район рейда, словно неся сторожевую вахту на входе в бухту, по широкой глади которой сновали лёгкие люгеры и прогулочные лодки.
    Ещё мощёная дорога отличалась тем, что неведомым образом она увеличивалась в ширину, давая тем самым место для рядов рыбного рынка, складских сараев и навесов. Город попирал эту мощёную твердь фасадами таверн и магазинов. Здесь всегда было людно. Приказчики,  мастеровые, домохозяйки, матросы и, конечно же, вся городская ребятня, оживляли портовый район Плимута, наполняя его гомоном и толкотнёй.  Возле дверей таверны с неприметным названием, свидетельствующем о морских пристрастиях хозяина заведения, стоял средних лет человек в ботфортах и старом офицерском плаще, который скрывал под собою небогатый моряцкий наряд. Его звали Нэрт. Капитан Нэрт до недавнего времени.  Он был опытным моряком,  много лет отдавшим королевскому флоту, знающий,  что такое абордаж и бортовые залпы противника  не понаслышке. Его выгнали из флота, как безнадёжно неуправляемого офицера,  который всегда поступал по-своему,  не считаясь с директивами и наставлениями адмиралтейства.  Хотя ему всегда везло, – ни одного проигранного боя, всегда с призом, всегда с трофеями.
     Его ненавидели, ему завидовали и выставили со ставшего родным домом фрегата.  Обвинив в самоуправстве, не подчинению приказам и проявления неуважения к старшим по званию и положению.  Нэрт докурил трубку и меланхолично выбил из неё пепел, постучав по ботфорту. Взгляд рассеянно скользил по бесконечному лесу качающихся мачт. В ноздри, будоража душу моряка, пробирался запах смолы, дёгтя и морской соли.  В сознании капитана ещё монотонным эхом отзывались слова канцелярского чиновника из адмиралтейства: «…  запрещается впредь служить в королевском флоте...  Лишить звания и привилегий...»   И это тогда, когда Англия нуждается в толковых капитанах, моряках, впитавших морскую соль с юношеских лет!  Со дня на день может разразиться новая война с Голландией. На стапелях королевских верфей закладываются кили трёхпалубных линейных кораблей, а чья-то чёрная неприязнь торжествует и злорадствует в тишине кабинетов, загубив карьеру одного из лучших капитанов королевского флота.
     Нэрт поправил шляпу, надвинув её на глаза и, проведя ладонью левой руки по эфесу своей верной сабли, толкнул дверь таверны. Все места были заняты. В прокуренном, спёртом воздухе таверны было шумно, здесь одновременно и ругались и пели, кричали и спорили.
    До стойки трактирщика дойти без приключений не удалось.  Возле ближайшего стола  началась потасовка между моряками.  Из отрывистых фраз можно было заключить, что здесь сошлись матросы двух промысловых люгеров.
     Когда Нэрт проходил мимо, там уже  хватали друг друга за отвороты парусиновых курток. Затем стол опрокинулся, и общий шум таверны дополнился звуками крепких ударов.   
     Матросы молотили друг друга с остервенелой злостью, кто не находил в себе достаточно сил противостоять противникам на кулаках, взялись за ножи.  Получивший по глазам подвыпивший матрос, размахивая кривым матросским ножом и подвывая от боли, ринулся на Нэрта, не разбирая,  кто перед ним. 
     Рывком вырвав из ножен офицерский кортик, Нэрт парировав несколько секущих ударов, нанесённых потерявшим ориентацию матросом, затем пнул его ногой в живот и поспешил выбраться из свалки. Однако дерущиеся сочли его защиту за участие, и следом за ним кинулся здоровенный громила,  примериваясь для удара тяжёлой скамейкой. В забитой людьми таверне сложно было развернуться, мешали столы и лавки, и от размашистого удара увернуться было невероятно сложно.
      Но парень вдруг резко притормозил,  даже отшатнулся назад. С его лица исчезло выражение дурной злобы, сменившись замешательством или даже испугом. Нэрт  быстро обернулся, прослеживая взгляд моряка, и понял,  что произошло. Сзади него за длинным столом, словно скала среди беснующихся волн, стоял  человек, ростом шесть футов и семь дюймов. В кожаной безрукавке, надетой на холщёвую рубаху. Но не внушительный рост и размах плеч остановил драчуна.  Он держал в руке здоровенный пистолет, ствол которого мог поспорить с мушкетоном в мощи заряда, и этот ствол был нацелен  в  лоб  матросу.
     Нэрт с облегчением перевёл дух. Он  узнал старого боевого товарища Джолли Дика, равных которому в физической силе, наверное, не было в Европе. С самого начала Дик попал в канониры. Тогда ещё молодой, бесшабашный парень, он жонглировал пушечными ядрами, веселя просоленных морем стариков.  За что и получил своё прозвище – Джолли.
     Дик одно время служил на фрегате у Нэрта, и тот, оценив молодецкие качества силача, перевёл его с орудийной палубы в абордажную команду. Фрегат после этого, ничего не потерял в артиллерийской мощи,  а при абордаже  солдаты просто молились на нового товарища, ибо он как таран шёл впереди всех, размахивая двумя тесаками, расшвыривая врагов во все стороны. Нэрт выхлопотал для Джолли Дика  чин младшего офицера третьего класса, что для человека низкого происхождения было весьма перспективно.  Дик  занял место командира абордажного взвода и получил соответствующие привилегии.
     Нэрт перебрался через стол  и встал рядом с Диком.
     —  Моё почтение,  капитан! — Дик не спускал взгляд с матроса, всем видом давая понять тому, что только миг отделяет его от смерти.
     —  Приветствую, старина, спасибо за поддержку, от этого удара  мне было не увернуться.
     —  В своё время, капитан, вы дали мне понять, что человек чести не вымысел, и за то время, что мы с вами ходили под парусами,  я понял, что за  такого человека, как вы, я убью  кого угодно.
     —  Прекрасные слова, Джолли, но давай лучше сменим обстановку,  посидим в другом месте, где можно нормально поговорить.
Драка в таверне уже закончилась, несколько человек лежали на полу, корчась от боли, остальные куда-то расползлись и уже тянули разбитыми губами дешёвый эль.

     Нэрт и его бывший  офицер  выбрались на улочку. Вспоминая знакомых, они пошли искать уютное местечко. Этим местечком оказалась одна небольшая таверна с неприметным названием, но в ней было чисто, и люди, которые её посещали, не принадлежали к портовой шпане, здесь собирались шкипера, боцманы и прочий мелкий чиновничий состав флота.

Кливер поднят, – за всё уплачено
                                         
     Узкие улочки Плимута, словно ручейки, все стекались на одну широкую, мощёную булыжником дорогу. Которая, словно некая граница, разделяла город на две противоположности: жилой город и порт с его доками, верфями, разбросанными по всей длине побережья. Возле деревянных причалов покачивались десятки маломерок, баркасы, промысловые боты и люгеры. Осанисто, в стороне, на большой воде, стояли торговые корабли.   
     Фрегаты и флейты занимали самый дальний район рейда, словно неся сторожевую вахту на входе в бухту, по широкой глади которой сновали лёгкие люгеры и прогулочные лодки.
    Ещё мощёная дорога отличалась тем, что неведомым образом она увеличивалась в ширину, давая тем самым место для рядов рыбного рынка, складских сараев и навесов. Город попирал эту мощёную твердь фасадами таверн и магазинов. Здесь всегда было людно. Приказчики,  мастеровые, домохозяйки, матросы, оживляли портовый район Плимута, наполняя его гомоном и толкотнёй.  Возле таверны «Фалмут», стоял средних лет человек в ботфортах и старом офицерском плаще, который скрывал под собою небогатый моряцкий наряд.
    Его звали Нэрт. Капитан Нэрт до недавнего времени.  Он был опытным моряком,  много лет отдавшим королевскому флоту, знающий,  что такое абордаж и бортовые залпы противника  не понаслышке. В Лоустофском сражении, когда английский флот разгромил голландцев, его фрегат шёл в авангарде. Нэрт взял на абордаж пятидесяти пушечный «Марс». И мог рассчитывать на соответствующие почести, и награду. Но, злой рок распорядился иначе. Нэрт, сам того не желая, обзавёлся личным врагом в Комитете Лордов – Заседателей Адмиралтейства. И его карьера пошла ко дну, выражаясь морским языком.  Положение в обществе для бывшего капитана, теперь определялось только качеством и чистотой одежды.   
   Нэрт докурил трубку и меланхолично выбил из неё пепел, постучав по ботфорту. Взгляд рассеянно скользил по бесконечному лесу качающихся мачт. В ноздри, будоража душу моряка, пробирался запах смолы, дёгтя и морской соли.  В сознании капитана ещё монотонным эхом отзывались слова канцелярского чиновника из адмиралтейства: «…  запрещается впредь служить в королевском флоте...  Лишить звания и привилегий...»   И это тогда, когда Англия нуждается в толковых капитанах, моряках, впитавших морскую соль с юношеских лет!  На стапелях королевских верфей закладываются кили трёхпалубных линейных кораблей, а чья-то чёрная неприязнь торжествует и злорадствует в тишине кабинетов, загубив карьеру одного из лучших капитанов королевского флота.
     Нэрт поправил шляпу, надвинув её на глаза и, проведя ладонью левой руки по эфесу своей верной сабли, толкнул дверь таверны. Все места были заняты. В прокуренном, спёртом воздухе таверны было шумно, здесь одновременно ругались и пели, кричали и спорили.
    Возле ближайшего стола  началась потасовка между моряками.  Из отрывистых фраз можно было заключить, что здесь сошлись матросы двух промысловых люгеров.
     Когда Нэрт проходил мимо, там уже  хватали друг друга за отвороты парусиновых курток. Затем стол опрокинулся, и общий шум таверны дополнился звуками крепких ударов.   
     Матросы молотили друг друга с остервенелой злостью, кто не находил в себе достаточно сил противостоять противникам на кулаках, взялись за ножи. И Нэрту стоило непосильных трудов, вырваться из этой свалки, прокладывая себе дорогу кулаками. Следом за ним ринулся здоровенный матрос, замахнувшись для удара тяжёлой лавкой, но вдруг резко притормозил, и даже отшатнулся назад. С его лица исчезло выражение дурной злобы, сменившись замешательством или даже испугом. Нэрт  быстро обернулся, прослеживая взгляд моряка, и понял,  что произошло.
     Сзади него за длинным столом, словно скала среди беснующихся волн, стоял  человек, ростом шесть футов и семь дюймов. В кожаной безрукавке, надетой на холщёвую рубаху. Но не внушительный рост и размах плеч остановил драчуна.  Он держал в руке здоровенный пистолет, ствол которого мог поспорить с мушкетоном в мощи заряда, и этот ствол был нацелен  в  лоб  матросу.
     Нэрт с облегчением перевёл дух. Он  узнал старого боевого товарища Джолли Дика, равных которому в физической силе, наверное, не было в Европе. С самого начала Дик попал в канониры. Тогда ещё молодой, бесшабашный парень, он жонглировал пушечными ядрами, веселя просоленных морем стариков.  За что и получил своё прозвище – Джолли.
     Дик, одно время служил на фрегате у Нэрта, и тот, оценив молодецкие качества силача, перевёл его с орудийной палубы в абордажную команду. Фрегат после этого, ничего не потерял в артиллерийской мощи,  а при абордаже  солдаты просто молились на нового товарища, ибо он как таран шёл впереди всех, размахивая двумя тесаками, расшвыривая врагов во все стороны. Нэрт выхлопотал для Джолли Дика  чин младшего офицера третьего класса, что для человека низкого происхождения было весьма перспективно.  Дик  занял место командира абордажного взвода и получил соответствующие привилегии.
     Нэрт перебрался через стол  и встал рядом с Диком.
     —  Моё почтение,  капитан! — Дик убрал пистолет.
     —  Приветствую, старина, спасибо за поддержку, от этого удара  мне было не увернуться.
     —  В своё время, капитан, вы дали мне понять, что человек чести не вымысел, и за то время, что мы с вами ходили под парусами,  я понял, что за  такого человека, как вы, я убью  кого угодно.
     —  Прекрасные слова, Джолли, но давай лучше сменим обстановку,  посидим в другом месте, где можно нормально поговорить.
Драка в таверне уже закончилась, несколько человек лежали на полу, корчась от боли, остальные куда-то расползлись и уже тянули разбитыми губами дешёвый эль.

     Нэрт и его бывший  офицер  выбрались на улочку. Вспоминая знакомых, они пошли искать уютное местечко. Этим местечком оказалась таверна «Роял Чарльз», в ней было чисто, и люди, которые её посещали, не принадлежали к портовой шпане, здесь собирались шкипера, боцманы и прочий мелкий чиновничий состав флота.

Пираты Америки
                                                 А.О.Эксквемелин
Эта книга, которую по праву можно назвать «библией пиратской литературы», написана на основе личного опыта и тщательнейших наблюдений. Ее автор сам участвовал в нескольких походах морских разбойников. Фенимор Купер, Хаггард и Саббатини, разработавшие позднее «пиратскую тему», обращались к Эксквемелину как к надежному первоисточнику, дающему яркое и емкое представление о странах тропической Америки, о боевых операциях флибустьеров, об их обычаях, нравах и повседневной жизни.
Предисловие Наталии Кир.
Кто из нас не зачитывался в свое время (а может быть, и по сей день) «книжками про пиратов»! Чье воображение не волновали бесстрашные и романтические герои Сабатини и Купера, Хагтарда и капитана Мариэта! Однако вряд ли многим из любителей приключенческой литературы известно, что все эти, а также и другие западноевропейские и американские авторы, писавшие в ставшем особо популярным в XIX и XX веках «пиратском» жанре, создавая свои произведения, пользовались в основном одним и тем же первоисточником — той самой книгой, которую вы, читатель, сейчас видите перед собой «Пираты Америки», вышедшие впервые в 1678 году (и выдержавшие с тех пор около 60 изданий на многих языках мира), и по сей день остаются главным и непосредственным источником информации о кипучей деятельности морских разбойников Нового Света. А в свое время появление этой книги стало настоящей сенсацией всеевропейского масштаба. Ее читали запоем в Амстердаме и Париже, Кельне и Лондоне, Мадриде и Риме; в маленькую печатню амстердамского издателя Яна тен Хорна потоком шли заказы. Уже в 1679 году в Германии появилось немецкое издание «Пиратов»; в 1681—1684 годах в Мадриде, одно за другим, три испанских издания; в 1685—1705 годах в Англии бестселлер выходил четыре раза, во Франции — трижды. Среди читателей «Пиратов», несомненно, были Даниэль Дефо и Джонатан Свифт, и кто знает, не почитывал ли их и сам Петр I в бытность свою плотником на саардамских верфях. Ведь именно в то время некоторое количество экземпляров нашумевшей книги попало в Россию. «Пиратов» читали у нас во времена Екатерины. Русский просветитель Ф. В. Каржавин (1745—1812), проживший долгие годы в Северо-Американских Соединенных Штатах и посетивший Кубу, т. е. человек, хорошо знакомый с жизнью и историей Нового Света, готовил перевод «Пиратов» на русский язык, однако по каким-то причинам не завершил его. Впервые в нашей стране эта книга вышла в 1968 году в переводе В. Аронова, тиражом не столь уж большим — 50000 экземпляров, и с тех пор не переиздавалась. Так что, приобретя ее сейчас, вы, читате ль, с полным основанием можете считать, что вам крупно повезло: во-первых, вы стали обладателем литературной редкости, а во-вторых, что, пожалуй, гораздо важнее, вы теперь можете узнать, что называется, из первых рук о пиратах и пиратстве, о природе антильских стран и о жизни людей, населявших их в те далекие времена.
Итак, «Пираты Америки». Однако кто же такой А. О. Эксквемелин? По его собственным словам, врач на службе Французской Вест-индской компании, в 1666 году отплывший на одном из ее кораблей на Антильские острова и за семь проведенных там лет попадавший в самые крутые переделки — от рабства, в котором он оказывался трижды, до участия в одном из походов знаменитого «короля пиратов» Генри Моргана. По национальности, судя по всему, голландец — книга написана на этом языке. Однако в предисловии к испанскому изданию «Пиратов» 1681 года в качестве автора книги указан француз Ж. Эксквемелинг. Английский переводчик в предисловии к изданию 1685 года говорит о фламандце Джоне (?) Эксквемелинге. Переводчик «Пиратов» на французский язык в 1686 году называет автора книги французом — Александром Оливье Эксмелином, причем указывает, что знаком с ним лично. Немецкие же издатели «Пиратов» превзошли всех: в издании 1679 года они окрестили загадочного писателя А. О. Нюрнбергом, а в 1803 году, при очередном переиздании, еще и Йозефом. После этого окончательно стало ясно, что в этом деле ничего, собственно говоря, не ясно и что столь странное для любого европейского языка имя является, скорее всего, псевдонимом. А уж почему автор «Пиратов» предпочел скрыть свое настоящее имя, да еще таким экзотическим образом, остается только гадать — ведь как его жизнь, так и сама эпоха были достаточно бурными. Во всяком случае, единственное, что можно считать более или менее достоверным — это голландское происхождение Эксквемелина. Наиболее весомым аргументом в пользу этой версии является сам язык книги: это явно не перевод, а оригинальный голландский текст, причем, как говорится, «непричесанный», да к тому же изобилующий просторечными словами и оборотами, свойственными языку уроженцев центральных провинций Нидерландов.
В двадцатые-тридцатые годы нашего века в самой Голландии была выдвинута гипотеза о том, что автором «Пиратов» является голландский путешественник и писатель Хендрик Смеекс (1643—1721), который находился в Новом Свете как раз с 1666 по 1673 год, т. е. в то самое время, о котором пишет Эксквемелин. К тому же Смеекс был весьма тесно связан с фирмой Яна тен Хорна и его сына Николааса, в которой в 1708 году издал свою книгу, повествующую о жизни на некоем острове, расположенном в американских тропиках (по мнению голландских исследователей, одна из глав этой книги — о приключениях европейца, попавшего на остров, населенный туземцами, и оказавшегося оторванным от цивилизации — была использована Даниэлем Дефо как основа для создания знаменитого «Робинзона Крузо»). Так вот, по версии голландцев, псевдоним «Эксквемелин» может являться простой перетасовкой букв имени и фамилии «Энрике (испанизированный вариант имени „Хендрик“) Смеекс». Кто знает? У этой гипотезы, как и у других, есть свои «за» и свои «против»…
Единственное, что не подлежит сомнению, это подлинность и достоверность самой книги. «Пираты Америки» — это долетевшее до нас сквозь века живое дыхание той эпохи, когда юный, только нарождавшийся капитализм клинками пиратских сабель энергично прорубал себе путь в Новый Свет.

Атлантика

     Прекрасно сложенный трёхмачтовый галеон с двумя прямыми парусами на фок и грот-мачте, с латинским парусом на бизани и блиндом на бушприте, раздвигал океанскую волну форштевнем, наваливаясь бортом на пенный бурун. Команда  продолжала наводить лоск на судне. 
     В шикарно  украшенной морёным дубом капитанской каюте за массивным столом сидели трое моряков. Они с удовольствием потягивали испанское вино,  пыхтя трубками.  В приоткрытых окнах   кормового балкона океанской свежестью  озорничал  ветер Атлантики.  Рядом, на обшитом атласом и бархатом позолоченном диване, откинувшись на спинку, сидел  капитан. Прикрыв глаза, он дремал  под балагурство офицеров.  В застолье принимали участие старые товарищи  ещё по королевскому флоту.
     Джолли Дик, возглавивший абордажную команду.  Диксон, который получил возможность командования всей артиллерией галеона, постоянно хмурился, мысленно пробегая по новому хозяйству.
     Штурман,  откликающийся на необычное для английского моряка имя Дона Педро, был вынужден уйти из флота,  так как его бывший капитан свалил на него всю ответственность  за свою глупую затею с ночным походом к испанским берегам, где королевский фрегат  разодрал  своё днище на прибрежных скалах. Штурмана  сначала хотели судить, но в адмиралтействе поняли, что в таком случае  под суд  пойдёт и капитан, а он оказалось, имеет непосредственное отношение к родству с фамилиями знатных лордов. Поэтому  Дон Педро оказался на пирсе с такой репутацией, что только сумасшедший бы вознамерился взять его на борт в качестве штурмана.

Объяснение капитана прервал крик на мостике, окна были приоткрыты и все услышали голос вахтенного матроса.
     — Эге-гей! Паруса справа по курсу!
     Нэрт схватил подзорную трубу и ринулся на палубу. Дик заметался по каюте, подхватывая свою амуницию и пистолеты. Дон Педро  сосредоточенно разглядывал  бутылку из-под вина, чему-то ухмыляясь.  Диксон и Мэт даже столкнулись  на выходе из каюты  и так, дуплетом, выскочили на палубу.
     Стоя на мостике, Нэрт рассматривал горизонт в подзорную трубу. Там, ещё очень далеко, над синим  краем океана, поднимались белёсые пятнышки парусов нескольких кораблей.
     Рядом  с Нэртом сопел Дик.  Не торопясь, с достоинством появился Дон Педро:
     — Испанцы?
     — По всей видимости, они. Тяжёлые галеоны если судить по парусам. Интересно, почему они здесь идут? Идут на Канарские острова прямо через океан. Где логика?
     — Может быть, это золотой флот? — Дон присмотрелся к далёким парусам, — вернее, часть его. Золотой караван испанцы отправляют один раз в два года. Но для него собирается не меньше двадцати кораблей. Отлично вооружённые галеоны, брандеры и прочие суда.  Взять с боем можно лишь отбившийся от каравана корабль.
     — Может быть, эти тоже, отбились? Всего три вымпела, маловато для золотого каравана. Но всё равно, именно этим путём? Велика вероятность, встретить идущие в Новый Свет флотилии, да и против течения,  довольно долго лавировать с галса на галс против ветра.
     — Если бы ещё знать, когда именно они отправляют этот караван. Мы не знаем, когда  именно испанцы отправляют золото.
     — У нас остались испанские тряпки?
     — Что? — Дон Педро  с интересом смотрел на капитана.
     — Одежда испанцев, флаги, где всё это? Срочно разыскать, поднять испанские флаги, и одеть парней для шлюпки так, чтобы они были похожи на испанских матросов.
     — Ого! Нэрт, ты снова что-то задумал? Пойдём на абордаж на шлюпках?
     — Не совсем. Мэт! Убери лишних людей с палубы! Дон,  испанские женщины не подозревали, что благородный кабальеро Дон Педро, как там тебя дальше, на самом деле английский моряк?
     — Нэрт, ты чего задумал?
     — Мы идём южнее  общих маршрутов, если  испанцы используют этот путь, значит, они здесь могут ожидать только встречу со своими кораблями. Английский флот  курсирует севернее, мы  – испанцы,  у нас приказ патрулировать этот маршрут,  следить за тем, чтобы никто не позарился на испанскую собственность! И можем, если коммодор испанского каравана не против, некоторое время идти у них в кильватере, усилив охранение. Твоя задача убедить их в этом. Одевайся, Дон Педро, как тебя там ещё, чтобы ты  выглядел благородным сеньором, и когда подойдём к испанцам,  отправишься на шлюпке с визитом вежливости.
     Дон с кривой ухмылкой молча смотрел на капитана, и Дик, хохотнув, хлопнул его по спине:
     — Приплыли, Дон? Ха-ха, а мне даже нравиться!
     — Чего тебе нравиться? —  у Дона Педро охрип голос от волнения. — Нэрт, я всё понимаю, благородные матроны там и прочее,  но там,  меня там раскусят, в два счёта!
     — Мы за тебя отомстим. — Нэрт серьёзно смотрел в глаза штурмана. — Это не обсуждается, если бы я не был в тебе уверен, мне даже в голову такая мысль не пришла бы. Ты справишься, тем более от тебя не требуется расшаркиваться там со всеми. Ты всего лишь вахтенный офицер, посланный капитаном, твоё дело передать мои слова и назад, с ответом.
     Дон Педро мрачно смотрел на приближающиеся паруса, теперь уже видно было идущие в кильватер три тяжёлых корабля, мало уступавших захваченному галеону.
Стараниями боцмана на всех мачтах и гафеле развивались испанские флаги.  Название корабля пока ещё не успели сменить,  а  так как он был недавно построен, то и вполне естественно, испанские капитаны не могли ещё знать, кто был назначен на новый галеон и, какие задачи были поставлены испанским монархом капитану.
     — Так, а что дальше? — штурман был как никогда серьёзен.
     — Дальше они с радостью согласятся на  моё предложение, лишний галеон в эскадре  на подходе к Европе никогда не помешает. А мы ночью догоним последний галеон и  посмотрим, что у него в трюмах,  – ухмыльнувшись, Нэрт посмотрел на Джолли Дика, а тот,  радуясь как ребёнок такому плану, уже  радостно скалился, словно ему пообещали корону и принцессу.
    Испанская эскадра шла в галфвинд, медленно тащась по волнам, тяжело гружённые корабли наваливались левыми бортами на волну. Там, конечно, заметили одинокий галеон и пристально изучали его в подзорные трубы, но менять взятый курс не спешили. 
     — Все на верх! К развороту! Идём на сближение, на десяти кабельтовых ложимся на их курс  и идём рядом.  Дон, поищи сигнальные флаги.
Заметив манёвр Нэрта,  на испанских кораблях  принялись убирать паруса, ложа эскадру в дрейф.  Дон Педро, позаимствовав из гардероба испанского капитана кое какие обновки, наставлял матросов, которые готовились спуститься в шлюпку. Отвалив от борта, Дон помахал рукой и перекрестился.
     Все с интересом  наблюдали за тем, как шлюпка подходит к испанскому флагману.
Минуты ожидания томили неопределённостью.  Казалось, Дон Педро уже никогда не вернётся назад, если его маскарад будет раскрыт. Прошло пол часа, на кораблях отбили склянки, и  шлюпка с Доном Педро  отвалила от борта флагмана.  Все ещё находились в напряжении, ожидая вестей со шлюпки, а испанская эскадра уже поднимала паруса.
      — Нэрт! Я требую компенсации за свои услуги! — Дон таким образом частенько снимал стресс, компенсация в его понимании означала  “напиться до чёртиков”.
     — Будет тебе компенсация, рассказывай, что там  и как.
     — Эти сеньоры сочли меня за португальца.  Новый галеон ещё не известен им,  а имя капитана я придумал уже в шлюпке, — штурман, криво улыбаясь, ехидно добавил, – капитан Дон Мигель де Монкада… – это вы капитан!