уважаемый зпт дитрих тчк вынужден сообщить печальную новость тчк я на грани провала тчк вся подготовка и тренировки оказались бесполезными тчк во мне сразу заподозрили шпийона и заставили выпить целую бутылку местного мутного шнапса зпт матюкнуться и спеть частушку тчк прошу разрешения на завершение операции и организовать мою эвакуацию тчк

дорогой зпт дитрих тчк прошу ускорить организацию моей эвакуации тчк так как нет сил больше терпеть местный шнапс зпт многокрактные и тяжелые похлопывания по плечу зпт варварские оргии зпт и снова и снова шнапс тчк мой нордический и безупречный характер зпт до сих пор никогда меня не подводивший зпт готов  сдаться тчк я больше не в силах выдержать слав тчк ко тчк с его давай выпьем и мелкую зеленую сволочь тчк

дитрих зпт **ть зпт заберите меня отсюда тчк иначе я за себя тчктчк неручаюсь тчк на местный шнапс больше не могу смотреть зпт во рту поселился какойто вонючий зверь а слав тчк ко тчк и мелкую зеленую сволочь скоро таки тчктчктчк вчера заставили водить хороводы и  танцевать местную итаку тчк странные танцы тчк теперь сегодня у меня болят икры зпт колени зпт задница и лоб тчк

дружище зпт дитрих тчк я тебя тчктчктчк люблю тчк но не тешь себя надеждой зпт толерантным  я не стал тчк эти лесные организмы совсем другие зпт добрые и душевно богатые зпт не такие как мы тчк они научили меня многому зпт не только бухать и матерится тчк и на деле оказались хорошими организмами тчк даже мелкая зеленая сволочь и слав тчк ко одолживший мне свое старое исподнее когда у твоего друга сперли всю одежду тчк срочно приезжай тчк есть много вопросов для обсуждения тчк их язык очень богат тчк слово послать имеет разное значение тчк одно привычное а другое обьясню при встрече тчк

Это было так странно. Они все радовались. Радовались искренне и ярко. Пёстрая толпа превратилась в один счастливый организм. Подбежала какая-то брюнетка с мигающим за ухом небольшим нейропередатчиком, в коротком белом топике и джинсовых шортиках. Улыбающаяся, голубоглазая красотка, надела мне на шею какой-то цветочный венок сочно поцеловала в губы и исчезла в мельтешении других ликующих тел. Через несколько секунд на меня надели еще несколько пахучих живых ошейников. Кто-то обнимал, что-то спрашивал…
В какой-то миг мне захотелось вернуться на находящийся в космосе рядом с Землёй «Эйслин» и лечь обратно в капсулу. Чтоб парентеральные трубки, омниотическая жидкость и сон. Понятное дело, что уже так не будет, но желание крепло с каждой секундой. Интересно, как там наша дежурная вахта? Я, почти заваленный венками, с трудом коснулся установленного за ухом Мико. Ита – вахтовый офицер, ответила почти сразу:
– Капитан?
– Как дела? – просто спросил я, мысленно послав устав куда подальше.
Девушка на несколько секунд замешкалась:
– Хорошо… всё. Системы работают в штатном режиме, вахтовые бурчат немного но, скорее, для порядка.
Я замолчал, продолжая идти к карам, ожидающим на парковке и улыбаться окружившей меня пёстрой толпе.
– Дмитрий Александрович, – осторожно сказала она. – Вы всё думаете о выходе из сна?
– Да, Ита. – согласился я. – И меня смущает то, насколько точно мы вышли с другой стороны нашей системы. Ты проверила данные о полёте за эти десять лет?
– Капитан, может, вы подскажете, что искать? – спросила женщина.
– Давай так, всё, что тебе покажется подозрительным, ты откладываешь в сторону. Любые отклонения,  – предложил я.
В кар я залезал весь покрытый поцелуями, под бурные овации и крики ликования. Эти люди радовались нашему возвращению, как будто мы войну выиграли. Хотя, по ощущениям я просто проснулся после глубокого сна.
Я скинул с шеи все венки, откинулся на удобном сиденье и закрыл глаза, пытаясь переварить события этой недели.
Мы проснулись на корабле и начали работать. «Эйслин» исправно выдавала отчёты, команда занималась текущими делами. Каково же было моё удивление, когда обнаружилось, что мы были не на краю обозримого космоса, а рядом с нашей солнечной системой. Судя по отчётам, мы достигли цели, вот только тут же оказались в исходной точке.
Ускоритель Артёмова работал в штатном режиме и не израсходовал даже миллиардной доли своего потенциала. Единственный в своём роде двигатель позволил «Эйслин» передвигаться в подпространстве, что значительно увеличивало наши шансы добраться до цели. По расчётам Артёмова нам бы понадобилось всего пятьдесят лет. А тут… Сам учёный скончался пять лет назад, а его коллеги, которые крутились вокруг нас в карантинной, так и не смогли ничего внятно объяснить.
– Что, Димон, устал? – спросил водитель и повернулся ко мне.
– Костя! – радостно воскликнул я. – Дружище, как же я рад тебя видеть!
Однокашник расплылся в счастливой улыбке и, не отрываясь от руля, пожал протянутую руку. За десять лет он изрядно раздобрел и поседел. Нейропередатчик у него за ухом начал мигать зелёным светом.
– А уж как я! – продолжая улыбаться, воскликнул он. – Даже не думал, что увижу тебя в этой жизни.
Он начал мне рассказывать, что произошло с ним за последние десять лет. За время рассказа, его нейропередатчик несколько раз мигал. В какой-то миг я не удержался:
– Костя, а что с твоим Мико? У всех, кого я видел, он тоже мигал.
Друг непонимающе смотрел на меня несколько секунд. Потом улыбнулся и ответил:
– Ну да, ты же не застал… Вы улетели и, где-то через год, был изобретён Синтоник-про. В общем, есть определённое воздействие на какие-то там участки мозга, – Костя отмахнулся, наверное, показывая, что не хочет углубляться в это, – и он позволяет контролировать эмоции. Нет, не чувства, а эмоции. А потом этот Синтоник-про установили в Мико и усовершенствовали. Программа анализирует ситуацию и сама решает, какие тебе надо испытывать эмоции.
Я удивлённо посмотрел на улыбающегося друга:
– То есть, программа всё контролирует? А кто её контролирует?
– Есть совет директоров компании. Да и любое изменение выносится на всеобщее голосование, – охотно пояснил Костя. – Я сам состою в совете. И со всей уверенностью говорю тебе, у нас всё честно и прозрачно.
Я включил визор, в салоне заиграла динамичная музыка и тут же перед глазами замелькали яркие картинки каких-то смеющихся полуголых девиц. Женский голос за кадром с неподдельной радостью начал вещать:
«Синтоник-про пять эс! Новые грани эмоций! Новые возможности! Теперь ты не будешь грустить на вечеринке! Испытай искреннюю радость от праздников, рождения ребёнка, повышения на работе! Ты хочешь тишины и покоя, погрустить у окна? Тебе всё доступно! Скачай приложение прямо сейчас и получи трёхпроцентную скидку на первые два месяца! Твои эмоции в твоих руках!»
Я выключил визор и сказал:
– Бред какой-то.
– Да почему бред-то? – возмутился друг. – Большинство людей уже много лет пользуется, и ничего. Ну, бывают сбои, но очень редко.
– У этой фигни еще и сбои бывают? – изумился я.
Костя, не поворачиваясь ко мне, пояснил:
– При взаимодействии программы с мозгом неизбежны сбои. Но ты вспомни, в своё время, когда появился первый Мико, народ вовсю кричал о потери свободы личности, что нейропередатчики разрушают мозг, что теперь все секреты человека доступна любому. И что в итоге? Не прошло и пяти лет, как человечество отказалось от телефонов. А теперь вообще решены многие проблемы общества, практически исчезли разводы, религиозные конфликты, немотивированная агрессия… И это за неполные десять лет.
Я слушал друга и смотрел в окно. Те же небоскрёбы, те же люди, те же кары… Ну а чего я собственно возмущаюсь? Костя-то, по большему счёту прав. Сколько у человечества было проблем из-за эмоций? Хотя, что-то в глубине скреблось и недовольно ворочалось от новой идеи человечества.
Кар стоял в пробке уже несколько минут. Костя молчал, иногда постукивая пальцами по рулю.
Неожиданно раздался усиленный громкоговорителем мужской голос:
«Внимание, движение впереди ограничено. Пожалуйста, проследуйте иным маршрутом!»
Я включил визор и нашёл городские новости. Девица в одном бикини продолжала прямую трансляцию:
«… на шоссе Кулина мы наблюдаем признаки немотивированной агрессии нескольких сот людей! Уже пострадали, по меньшей мере, двадцать человек. Полиция продолжает усмирять толпу…»
Выключив новости, я скептически посмотрел на Костю:
– Говоришь, исчезла «немотивированная агрессия»?
– Это не из-за Мико! – воскликнул он. – Тут проблема в питании станции. Мы тут ни при чём.
Я откинулся на сиденье и связался с Итой на корабле.
– Да капитан, – тут же отозвалась девушка.
– Приказываю немедленно продолжить полётное задание! Если это невозможно, то покинуть корабль и уничтожить! – сказал я. Хорошая вещь этот Мико. Не надо раскрывать рта, чтоб общаться, с другим человеком. Мыслеречь никто не услышит. Костя продолжал меня убеждать в непричастности Синтоник-про.
Вахтовый офицер замешкалась на несколько секунд, но потом произнесла:
– Капитан, я обязана спросить по протоколу…
Я беспардонно перебил:
– Я – Смирнов Дмитрий Владимирович нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти, ничто и никто моей жизни не угрожает. Подтверждаю свой приказ. С этого момента слагаю с себя полномочия и обязанности капитана.
– Кап… Дима, что случилось? – тихо спросила она.
Я быстро обрисовал ситуацию. Девушка попрощалась и отключила связь.
– Ты чему улыбаешься? – удивился Костя.
– Да, вспомнил, как Артёмов смешно морщился и очки поправлял, – ответил я.
– Ну да, – прищурился он.
Я снял Мико и положил на сиденье рядом с собой:
– Слушай, а ты не помнишь, как он умер? Самоубийство?
Костя нахмурился и ответил:
– Да. Хотя в официальных хрониках указана естественная смерть.
– И ведь, по-любому, уничтожил все свои открытия по ускорителю?
– Как ты?..
– Костя, вы намеренно вернули наш корабль, чтоб заполучить неиссякаемый источник энергии ускорителя для своих станций и этих Синтоников-про, – уверенно произнёс я. – Вы не успеваете построить новые электростанции, потому что потребление растёт очень быстро. И сейчас вы попали в такое положение, что не можете в открытую объявить об опасности этой программы, потому как мгновенно наступит ваш крах. А электростанции не справляются с потребляемой мощностью, поэтому и сбои. Ты же поэтому и носишь обычный Мико без поддержки этого приложения?
Костя, к своей чести, сохранил совершенно беспристрастное выражение лица:
– Где корабль?
– Не знаю, – моя улыбка была почти искренняя. – Я только знаю, что этот Синтоник-про, не должен быть в нашем мире.
– Сука! – Костя с перекошенным лицом бросился на меня. – Тварь! Ты сдохнешь!
Его кулак впечатался в мою челюсть. Через мгновение в нос. Потом ещё раз, и ещё… Он что-то кричал, а я улыбался сквозь боль окровавленным ртом.

Дебаты о целесообразности столь дальнего перелета шли очень давно. Кто-то склонялся к нужности данного исследования, но большинство выступало против. Самый веский аргумент противников, ресурсы – которые необходимо вложить в данное мероприятие.
Но вскоре мнения поменялись, и на очередном симпозиуме, с перевесом в семь голосов, победили сторонники экспедиции.
   — И так господа, в связи с изобретением тяговых двигателей работающих на энергии распада нейтрино, проблем с топливом не возникнет. Можно использовать любой материал, вплоть до утилизируемых отходов, возникающих в процессе жизнедеятельности человека. Но остается один нерешенный вопрос – а именно, мы до сих пор не выяснили какую скорость разовьет аппарат, и за какой период времени. Опыты на спирали показали четырехкратное увеличение покрываемого расстояния в гипере за период зафиксированный хронометром. Соответственно скорость увеличилась в три раза, прохождение инерционного пути, в шесть раз. Обольщаться не стоит, проход до противоположного края галактики все равно займет не менее пятидесяти лет… даже в гипере, нуль переход для нас пока остается на уровне мечты. Для полета следует отобрать молодых, амбициозных, научных сотрудников и специалистов. Да, и еще, все они должны быть женаты – все-таки пятьдесят лет.
   Группа молодых ученых, что-то весело обсуждая, обходила отсек за отсеком. Пожилой инженер по-отечески все терпеливо показывал и объяснял.
   — Был бы я лет так на дцать моложе, — глядя на молодых, произнес он.
   — И тогда бы что? – Спросила одна из сотрудниц, кокетливо закидывая локон рыжих волос за ухо.
   — Взял бы тебя на руки и полетел, не отпуская, — улыбнулся дядька.
   — Так зачем же дело стало? — Спросила рыжая, прижимаясь к инженеру, — я пока свободна.
   — Так все, все, — спохватился смущенный мужчина, — пойдемте дальше знакомиться.
   — Так я этого и хочу, познакомиться, — рыжая не отпускала дядьку, — меня Таня зовут.
Инженер оглядел галдящую молодежь, все, разбившись по парам, болтали о своем, казалось, никому и дела нет до их разговора.
   — Николай, — представился инженер, — пойдем, я хоть тебе корабль покажу.
И он увлек девушку дальше по коридору.
   — Как вы себе это представляете, — распалялся академик, ответственный за постройку корабля, — вы ведущий инженер-конструктор, и вдруг в экспедицию, и с кем? С молодняком.  Да они вас даже слушать не будут, возрастная категория не та.
   — Иван Семеныч, — встрял в тираду инженер, — это мой корабль, я его знаю, как свои пять пальцев.
   — На какой руке? — Язвительно спросил академик, зная о нехватке двух пальцев на левой.
Конструктор смутился и, замолчав, опустил голову.
   — Я решил жениться, а она улетает.
   — Так вот в чем дело. – Иван Семенович, смерил подчиненного взглядом, как бы видя его впервые.
Перед ним стоял не высокий, коренастый мужчина, с небольшой залысиной, как говорится – в полном расцвете сил.
   — Вам сколько лет?
   — Пятьдесят семь, — улыбнулся конструктор. – А ей двадцать девять.
И предугадывая последующие вопросы…
   — Вдовец, двое детей, дети самостоятельные.
   — Да знаю я твои данные, — отмахнулся куратор, — свадьба то когда?
   — Сегодня расписываемся, я поэтому к вам и заехал, завтра вечером отправка, — сделал жест на выход Николай.
Отбывающая молодежь собралась у импровизированной трибуны, все было готово к отправке. Николаю с трудом удалось убедить руководство о необходимости его участия, и то благодаря той самой молодежи поднятой Татьяной в защиту мужа. Все чего-то ждали. Наконец у края постамента, являющегося входом в звездолет, опустился имперский флаер, из которого вышла группа лиц очень высокого ранга в сопровождении Ивана Семеновича. Произнеся короткие, напутственные речи, группа удалилась, оставив академика. Иван Семенович поднялся на трибуну.
   — Про важность и историческое значение уже сказано, — академик ослабил галстук, — размеры нашей галактики вы знаете, и вы должны пройти из края в край.  Аппарат вы видели, там все предусмотрено для нормальной жизнедеятельности двух тысяч человек, вас пока четыреста.
   — Зачем так много? Я имею в виду, мЕста, — раздался голос из толпы.
   — А вы что, о детях не думаете? – Вопросом на вопрос ответил академик.
По толпе пронеслось хихиканье.
   — И смешного здесь ничего нет, — куратор оглядел отбывающих, — полет продлится ориентировочно пятьдесят лет, исходя из этого мы заложили семена плодовых и ягодных культур, также кое-что из овощного. Кстати это тоже часть эксперимента, помимо этого в отдельной камере размещены эмбрионы домашних животных. Значит, вам предстоит в самом начале распределить обязанности. Желающие могут уйти в анабиоз, но тогда им нечем будет отчитаться перед обществом, так как у каждого своя задача. Система, настроена так что после прохождения тысячи двухсот парсек, или четырех тысяч световых, корабль выходит из гипера на полгода для исследования пространства.
   — Так бы и сказали, раз в год, — снова реплика неизвестного, — проще надо быть, проще.
   — Если вы такой умный, можете продолжить. – Обиделся академик.
   — Да легко, — раздался тот же голос, и на трибуну вышел тощий, очкастый паренек, — мы только что услышали о времени, которое мы проведем в полете.
Он осмотрел присутствующих, снял очки, вынул бархотку, протер, все ждали продолжения.
   — Пятьдесят лет это по корабельному исчислению, — он сделал паузу, — а сколько пройдет на земле? Кто об этом знает? День, два, сотня или тысяча лет? Кто не хочет вернуться туда, где о тебе уже забудут, может остаться… хотя это просто предположение.
Паренек спустился, по толпе прошла волна, двое парней не выдержали и, подхватив рюкзачки, удалились, их девушки стояли в растерянности.
   — Все время вышло… — раздалось над космопортом, — на погрузку, Палладе приготовиться к старту.
Наспех попрощавшись, отбывающие направились внутрь шлюза. Николай с Татьяной шли последними.
   — Красивое  название, — сказала Татьяна, — уверена, ты придумал.
Четыре транспортных буксира вывели Палладу на орбиту к стартовому терминалу. Вокруг засуетились монтажные кары, устанавливая маршевые движки. По корпусу поползли роботы настройщики, сканируя сонары, антенны, и маневровую аппаратуру. Вся команда, собравшаяся в верхнем, обзорном секторе, с интересом наблюдала за всеми манипуляциями. Плавая в невесомости, непрестанно сталкиваясь, все пытались за что ни будь зацепиться. Тут по корпусу прошла дрожь, включились гравикомпесаторы, одновременно заработали маршевые, сила тяжести постепенно начала возрастать. Все посыпались на пол.
   — Сила ускорения шестнадцать джи, — раздался приятный женский голос интеркома, — гравитационная нагрузка в пределах нормы, ноль целых, восемь десятых джи.
   — Как тебе Тань? – спросил Николай, потирая ушибленное при падении колено, — с твоего голоса копировал.
   — Смотри как красиво она уходит, — не отвечая на вопрос, проговорила Татьяна, — быть может навсегда.
Николай подошел к ней, она плакала, он обнял, нежно прижал ее голову к груди.
Мы двигались четвертый год. За этот период произвели два запланированных и одиннадцать выходов из гипера по сигналам датчиков слежения. Инженеру удалось, с помощью Вениамина, того самого очкарика, перенастроить систему автопилота так, что он реагировал на любую планету земного типа. Произведя исчисления и взяв пробы состава окружающей материи, вновь ныряли в пространственный коридор, погружаясь в детальное исследование полученных материалов. Работы хватало на всех, про анабиотические камеры никто даже не думал. Хозяйственный Николай начал потихоньку, с небольшой переделкой, приспосабливать их под инкубаторы. На поле для гольфа, развел сад, с различными экзотическими растениями, отвел плантацию под огород, свежих овощей и фруктов хватало на всех. Инженеру удалось вывести из эмбрионов пока только кроликов, и их бегало по кораблю великое множество, создавая дополнительные проблемы уборочным машинам. Николай одного не мог понять – откуда появились крысы, ведь они посадок не производили, Паллада не приспособлена для этого.
   — Ты посмотри, как она красива, — проговорила Татьяна, просматривая снимки, —  никогда не думала, что звезды так прекрасны.
   — Где ты там, ну ка вылезай, — кряхтел Николай, вытаскивая из под кровати трехлетнего карапуза, — ты о чем это Танюш.
   — О звездах дорогой, о звездах , — понимая что ему это не интересно, проговорила Татьяна.
В этот момент прошел сигнал о начале торможения и интерком оповестил, что в поле слежения появилась, возможно, обитаемая планета. Татьяна с Николаем устремились в центральный отсек, ребенок сидел у папы на плечах, размахивая отцовским приспособлением для сбора ягод.
Николай, только взглянув на выделенную планету, на ее окружение, нет, ошибки быть не может, это она…
   — Ребят, да это же… Солнечная система, — воскликнул Вениамин, — но как? Увеличьте, кто ни будь нашу планету.
На главном мониторе четко обозначились Земля, Луна, даже стартовый терминал был виден как маленькая, блестящая точка. Николай с Вениамином, оставив детей, устремились к центральному серверу, вводить программу для состыковки.
Торможение длилось почти полгода, на Земле их уже ждали. Там тоже были очень удивлены нашим быстрым возвращением. Пока приближались, на борту Паллады, не прекращались споры о том – Земля ли это. Вениамин выкладывал расчеты, что такое возможно, Татьяна утверждала обратное.
   — Веня, не спорь со мной, за то время что мы провели на борту, галактика никак не могла сделать пол оборота, период обращения ты знаешь.
   — Я и не спорю, — ответил Вениамин, —  просто мы не знаем скорость нашего перемещения в гипере, так что вполне возможно, но это наша родная Земля
   — Ты хочешь сказать, что наша скорость близка нуль переходу? Пройти порядка четырехсот тысяч световых за неполных четыре года! Не смеши наших кроликов. Эта планета ни как не может быть Землей, похожая, да, но это другая планета.
   — Не четыреста, а двести тысяч, — поправил Веня, — и хоть выглядит парадоксально.
   — Галактика, в диаметре сто тысяч… ты хочешь сказать, что мы двигались туда – обратно, а не по окружности, тогда объясни мне, тупой дуре, где логика. Я еще могу предположить, что мы летели по орбите Солнца в обратном направлении, навстречу, у меня все данные на руках, центр мы не пролетали… и все равно, не так быстро.
   — С вами дамочка, спорить бесполезно, — язвительно бросил Вениамин, — я говорю на основании математических выкладок, все во вселенной подчиняется точным наукам.
   — Значит  я не грамотная, — завелась Татьяна.
   — Тихо, тихо, — перехватил ее за талию Николай, — пошли домой, Сашка наверно проснулся.
На Земле нас встречал лично, сам глава имперской канцелярии. В окружении свиты, каждому участнику экспедиции пожал руку, выразил слова благодарности за проделанную работу, вручил каждому ребенку по леденцу. Затем пошли встречающие. У каждого были родственники, оставив данные для связи, все разъехались. Нужно вновь адаптироваться к Земле, климату, Солнцу.  Каждому было обещано индивидуальное жилье, материальная помощь и досрочный выход на пенсию. Николай с Татьяной выпросили Палладу. С нее сняли маршевые двигатели и оставили на стационарной орбите. Бывший инженер очень любил семейные посиделки, с чашкой чая, на верхнем ярусе своего корабля, наблюдая за движением звезд, зная, что на нижнем уровне – прекрасный сад, полный всякой живности.
Перед поступлением в университет, на каникулы приехал сын. Поднявшись на верхнюю палубу, он поставил перед отцом коробочку.
   — Что это? – Спросил Николай, Татьяна заинтересованно посмотрела внутрь.
   — Подарок, — ответил Александр, доставая крысу, покрытую, вместо шерсти, змеиной кожей.
   — Это что? Результат селекции?
   — Нет, она дикая… вернее, полудикая, — ответил сын, — она у меня уже полгода, здесь именно такие и водятся… красивая, правда?

С первых фраз тут-же возникла ассоциация: неужли Брюс, так его растак, Уиллис?! (Пятый элемент, ага)  Добротно написано, ничего не скажешь (мелкие ошибки/опечатки есть, но глаз не корябают), а вот концовку Автор того, типа слил (это мой вариант "скочтем примотано" )

Углядела несколько мелких непоняток. Ну вот например:
1, Если положено отправляться в полёт только парами (девочка + мальчик), то как-же смогли попасть на корабль две девушки, которых покинули их суженые прямо перед посадкой?! Или их тоже оставили, только Автор об этом не упомянул. Но в этом случае получается недобор, а они ведь не на пикник за город собрались, чтоб так "кадрами" разбрасываться, мероприятие серьёзное же!
2. В момент взлёта вся честнАя компания в корабле повалилась кто куды. Ёлки-палки, а они чего, не знали об ускорении, не зафиксировались/подстраховались? Ну несерьёзДно же! 
А финал навеял воспоминания о Шекли и его "Обмене разумов" 

Голосую за "Синтоник-про"