Вот такой нетипичный для сталкерской серии получился рассказ. Для сборника он не подойдет, так как не соответствует концепту. Основной группе читателей классического боевика на просторах ЗО этот текст будет не интересен.
По этой причине помещаю его сюда) Если есть замечания (рекомендации) отнесусь со всем вниманием и глубокой благодарностью.
Это абсурд, вранье:
Череп, скелет, коса.
«Смерть придет, у нее
Будут твои глаза».
(Иосиф Бродский "Натюрморт")— А вот найти бы… — Миха примолк, задумчиво уставился в земляную стену.
— Чего найти? – Грач пихнул напарника локтем в бок.
— Артефакт необыкновенный. Такой, чтобы все тайны открыл. Ну, где схроны всякие, закладки… Я уже и название ему придумал. «Цветок папоротника».
— Это как в сказках, что ли? Который на Ивана Купала в ночь цветет?
Грач представил: вот идет он с таким артом, похожим на цветок, а тот как датчик аномалий попискивает рядом с чужими нычками. Не, цветы не пищат же. Что арт, сиять, что ли, будет? Да и какие здесь могут быть цветы? Бред. Но помечтать чуток можно, пока сидят в своем укрытии. Давненько это место облюбовали и для ночевок, и для привалов. Когда-то будка сторожа окрестных колхозных полей, а сейчас просто угол из уцелевших кирпичей, прикрывающий только спины, да обломок крыши, неясно по каким причинам еще не рухнувшей вниз. Яму под стенкой Грач с Михой сами подрыли, узкую, вроде окопа. На дне досок накидано — на сухом-то и жестком лучше, чем в грязи колупаться. Теми же досками укрепили стенки — можно плечом привалиться и вздремнуть. Вокруг растяжки, лески со "звенелками" из порожних консервных банок – тихо ни человек, ни мут не подойдут. А кто из них опасней здесь и не поймешь. Эх, еще бы и костерок, но это уж роскошь, а днем — опасная роскошь к тому же…
— Или такой бы арт, чтоб тайну жизни загробной открыл. Ну, есть там рай или ад, к примеру. — Снова зашептал Миха.
— Так это, вон, в любую аномалию шагни и узнаешь, — у напарника затряслись плечи от беззвучного смеха, но откуда-то послышался шорох, и Грач тут же замер, вслушиваясь.
Снова шорох. Кто-то крупнее белки, меньше медведя — кто угодно, значит. Черт, и не высунешься из ямы, мало ли…
Пошуршало, ушло… А Михе вспомнился вдруг дом, заброшенное поле за околицей, ветер гнет волной дикую траву, она шелестит…— Не спать, — Грач толкнул Миху в плечо, полез в карман.
— Сын Божий делиться завещал. — Тот встрепенулся, из руки напарника ловко выдернул тюбик с вишневым джемом, быстро половину выдавил в рот, вернул. После застыл, только время от времени сглатывая сладкую слюну. Грач, вздохнув, быстро тюбик добил, обратно в карман опустевшим убрал. Можно будет позже ножом вскрыть, доскрести остатки, только чтоб Миха не засек. А еще бы чаю горячего…
— Эй, люди добрые! Почто закрылись на семь замков?
Грач чуть не подскочил, но Миха успел ухватить его за плечо, осадил на дно ямы и сам вжался, только «калаш» взметнул вверх, дулом на чужой голос.
— Так что, нет тут никого? Тогда гранату кину на всяк случай, — теперь голос слышался левее.
— Так мы гостям всегда рады, да не прибрано у нас и к столу нечего подать. – Пока Миха отвечал, Грач переполз на другой край ямы, тоже ствол на голос повернул.
— Так у меня есть что к столу, — незнакомец снова переместился, теперь говорил из-за кирпичной стены.
Миха с Грачом переглянулись. «На ловца и зверь бежит?» Да, ловок «зверь», не остается на одном месте. Видно растяжки и «звенелки» уже просек, значит, бывалый сталкер. Тогда бы и ушел тихо дальше, не напрашивался в гости. Грач пожал плечами, мол, как тут поступать, у него соображений нет.
— А ты кто хоть, гость незваный? – Миха смотрел вверх, водил стволом.
— Дело у меня к вам. Выгодное. Потолкуем? – каждое слово доносилось из нового места, незнакомец ходил вокруг.
— Именно к нам?
— К вам. Я про вас много знаю. Наслышан о подвигах ваших…
Миха прижал палец к губам, чтобы Грач не вступал в разговор, не палился, а сам продолжил:
— Это кто же тебе о нас поведал?
— Сталкеры. Мертвые. Вчера двое, один дня три назад… Еще назвать?
— Мстить пришел?
— Нет. Хотел бы отомстить – сразу гранату кинул.
— Что тогда? Уму-разуму учить будешь?
— Я вам мамка, что ли? Или совесть ваша? Говорю же: дело есть.
Напарники снова переглянулись. А что тут в гляделки-то играть? Может, и нет у «гостя» гранаты, блефует. А может и есть.
— Что за дело?
— Место знаю. Артефактов там немеряно. Мне туда вход закрыт, а вам можно.
— Да что ты уговариваешь их? – вступил низкий женский голос. – Вали. Заслужили. Других найдем.
— О, так ты, гость, не один? С дамой? – встрепенулся Миха. – Для дам у нас всегда "милости просим".— С этой дамой каждый в свое время знакомится, — усмехнулся незнакомец, и продолжил уже серьезно: — Так что не радуйся особо её визиту. Выходите, потолкуем. У вас все равно выбора особо нет.
— Может еще и руки вверх поднять?
— Это лишнее. Но стволы опустите.
Сидящие в яме опять переглянулись. Грач указал пальцем на себя, но Миха отрицательно качнул головой: "Будь здесь", — сказал только губами и натянул на лицо балаклаву:
— Выхожу, — крикнул и поднялся в полный рост. Никого. Пусто. – Где же ты, гость дорогой?
— А напарник почто прячется? – снова заговорила женщина. Миха повернулся на голос и вдруг увидел её в нескольких шагах. Лицо скрыто низким капюшоном и высоким воротом платья. Оно черное, до пят, вместо пояса – солдатский ремень с желтой пряжкой… Сталкерша? Ну уж нет. Эти так же как и мужики одеты, в брюках или в комбезах.
— Карна, не смущай человека, — незнакомец говорил где-то рядом, но пока не показывался на глаза.
Женщина едва заметно кивнула, повернулась к Михе спиной и медленно пошла прочь. Он стиснул автомат, хотел поднять ствол, но понял, что не сможет выстрелить. Да, сколько раз стрелял в спину, вот так устало бредущим сталкерам, бессовестно и подло, без раздумий. А в эту не может. Не может и все. Так и застыл, глядя на удаляющийся силуэт, забыв, кто он и зачем здесь...
Грач, почуяв неладное, подхватил с земли обломок доски, ткнул в ногу Миху. Тот вздрогнул, закрутил головой, но женщины и след простыл.
— Напарнику скажи, чтобы поднялся. Тогда и сам покажусь. — снова заговорил незнакомец.
Миха кивнул Грачу, и тот встал рядом:
— Мы-то вот. А ты где?
— Да туточки, — из травы показался ружейный ствол, качнулся вправо-влево, — отдыхаю, на облака любуюсь. Подходите, потолкуем. Только без шуток. У Карны снайперка.
— Враньё.
Тут же взметнулся грязным ошметком ком земли возле Грача. Он вздохнул:
— Ан нет. Не враньё.
Напарники синхронно выпрыгнули из ямы, пошли, перешагивая растяжки и скрытые ловушки. Навстречу поднялся с земли человек. Одет как все, привычно за спиной рюкзак и в руках автомат. Только лицо не прикрыто.
— Э, да ты пацан совсем! А по голосу и не скажешь, — удивился Грач.
— А ты не верь тому, что видишь, — и так глянул, что Грач с Михой невольно отшатнулись.
— Будем знакомы. Посвист. Ну а сестры имя вы уже знаете.
— Миха.
— Грач. Так что за дело к нам?
— В общем так. Есть место, которое сталкеры называют «клондайк». Слыхали?
— Сказки, — отмахнулся Миха.
— А вот и нет. После каждого выброса его местоположение меняется, поэтому найти его — дело случая.
— Случайности! Не бывает здесь случайностей. А кто в них верит – дурак, поэтому не живет долго, — сквозь зубы процедил Грач. Ему не нравился Посвист. Казалось, он уже видел это лицо однажды, только где? Не мог вспомнить.
— Возможно. Но на данный момент я знаю, где клондайк. Интересует тема?
— От нас что нужно? Неужели нет желающих среди сталкеров? У них и снаряга крутая, и примочки всякие как раз для таких дел.
— Есть причины. Но об этом после, в пути потолкуем.
— Значит, отмычками… — вздохнул Миха. Он все крутил головой, искал, где же залегла снайперша.
— Нет. Вокруг клондайка барьер. Не пропускает меня. А вас пропустит и внутрь, и обратно сколько хочешь раз. Мне только один арт нужен. Остальное ваше.
— Посоветоваться можно? – Грач отложил в сторону автомат. Что толку за него цепляться, если всем организмом чуешь, что под прицелом?
— Можно. Только недолго.
Посвист пошел в сторону. Грач заметил, что на его правой ноге, поверх берца, стянуто широкое металлическое кольцо с обрывком цепи.
— Чертовщина какая-то, — зашептал Миха, — стремность.
— Ага. Может, лучше сразу пулю в лоб?
— Не, мне чего-то вдруг так пожить еще захотелось. Хоть денек еще, другой. Сегодня помирать, ну, вообще никакого желания нет.
«А я еще джем из тюбика не выскреб…» — подумалось Грачу, и он шепнул:
— Поживем тогда. Если дураками не будем, то и не пару, а побольше деньков протянем, — а в полный голос в спину Посвисту: — Все, кончилось совещание. Идем куда тебе там надо. Только за снарягой к схрону метнемся.
— Ни к чему, — сбоку ответила Карна. – Дорогой все себе добудете. Не в первой вам. За Посвистом ступайте шагом, расстояние — десять шагов.
Так и пошли — Грач за Посвистом, следом Миха. Временами он оглядывался и тогда замечал Карну, но её силуэт словно ускользал от его взгляда, смещался и пропадал. Когда в очередной раз обернулся, чуть не упал, запнувшись о какую-то ветку. «Да что я верчусь? Лучше под ноги смотреть!» — и уже не оглядывался.2
Спустя час Карна тихонько свистнула. Отряд остановился.
— Схрон. Пятнадцать шагов на север. Иди, Грач. Аномалий нет.
Грач повернул направо, начал отсчитывать шаги. Лужи, трава, куст чахлый. Остановился: дальше что?
— Миха, двигай к напарнику. Дергайте куст.
Миха подошел к Грачу. Вместе они ухватились за ветки и потянули. Куст отвалился в сторону с пластом грязи. В ямке тут же стала собираться вода. Напарники, не дожидаясь пока наберется лужа, ухватили брезентовый куль и потащили вверх. Глаза Грача заблестели жадно.
— Берите, только что для дороги надо, — Посвист опустился на землю.
Напарники развернули брезент. Шесть рожков полных, контейнеры, фляга … Миха тряхнул её:
— Пустая, — бросил.
Взяли только патроны, вернулись обратно.
— А привал будет? – спросил Грач.
— Ближе к ночи, — коротко бросил Посвист и пошел вперед. Грачу показалось, будто впереди идущий начал чуть прихрамывать.В пути Карна указала еще один схрон. Вскрыли. Фонарик, нож, в общем, мелочевка. Миха покрутил в руках вздутую банку тушенки и отбросил — проблемы с желудком во время ходки ни к чему. Тут же голодно заурчало в животе, и с тоской вспомнились консервы, прикопанные в укрытии. Хавки с собой нет.
— А пожрать-то есть у нас чего? – повернулся к Посвисту.
— Будет пожрать, — за Посвиста ответила Карна, — скоро. Двигаем дальше.Грач уже не сомневался в хромоте ведущего: тот начал заметно приволакивать правую ногу, словно кольцо с цепью сделались тяжелее. Что ж, отлично. С хромым и больным легче справиться. А Миха все же временами оглядывался назад, пытаясь получше разглядеть Карну. И каждый раз она выскальзывала из фокуса черным смазанным пятном…
Наконец, выйдя на сухую проплешину, ведущий дал отмашку: привал. Миха с Грачом подтянулись к Посвисту, сели на землю рядом. Миха, оглянувшись, не увидел Карны, но в том, что она рядом, почему-то был уверен. Повернулся к Посвисту и удивился: тот словно стал старше. Прежде юное лицо рассекли морщины, на подбородке пробилась черная щетина.
— Сколько еще идти? – спросил Грач, но Посвист вдруг вскинул руку: ни звука, — закрутил головой что-то высматривая впереди.
Тут же стали слышны шорохи, тихий скулеж. Метрах в двухстах отчетливо зашевелился сухостой. Что-то двигалось прямо на сталкеров. Посвист встал на ноги, вытянул вперед руку. Миха с Грачом, перехватив автоматы, тоже поднялись с земли.
— Это псы. Не стреляйте, — шепнул ведущий.
Из сухостоя одна за другой показались песьи морды, спины. Много. Но Посвист оставался неподвижен. Миха с Грачом послушно ждали команды. Спустя минуту-две стая вышла на проплешину и остановилась, словно наткнувшись на стену.
— Не шевелитесь, — шепот Карны отчетливо звучал совсем рядом.
Псы смотрели на сталкеров и тоже не двигались. «Словно в нутро мое смотрят», — с ужасом думал Грач, — «где там печенка, сердце и прочая калорийная еда…» — еще минута, и он начнет пальбу. Такие же мысли крутились в голове Михи, он с трудом сдерживал палец, «прилипший» к курку.
— Они запомнят вас и уйдут, — снова шепнула Карна, — Посвист показывает вас уродам, чтобы они не тронули вас на обратном пути.
«Или наоборот порвали в клочья», — вздрогнул Грач. Он почувствовал, как спина покрывается холодным потом. Да что там спина, заледенело нутро, даже зубы свело от холода. Еще немного и он выстрелит. Выстрелит…
Псы внезапно повернули как единый организм, мигом скрылись с глаз. Миха с Грачем, как подкошенные, опустились на землю. Миха отцепил от пояса флягу, с трудом открутил крышку – тряслись руки – приложился длинным глотком, передал напарнику.
— Ты что же, со всей фауной намерен нас передружить? – повернулся к Посвисту.
— Как получится, — ведущий опустился на землю, оттер испарину со лба. – Через пять минут идем дальше.Снова след в след, шаг в шаг. Так далеко в Зону Михе заходить не приходилось. Начал уставать, уже и на Карну не хотелось оглядываться, и вперед смотреть – механически переставлял ноги, ни о чем не думал. Да и что тут думать? Тебя ведут – иди. Не хочешь идти – получи пулю. В том, что снайперша выстрелит, стоит ему или Грачу заартачиться – Миха не сомневался. Грач в свою очередь примечал, как все ощутимей хромает Посвист, как начал сутулить спину. Значит скоро привал, нужно потерпеть еще немного. Уже сумерки. Не будут же они идти ночью? Ведь нет?
Карна снова свистом остановила отряд.
— Впереди трое. Устали. Давно идут. Миха, Грач, ваш выход. Возьмите правее.
Трое? Устали? Хорошо, что устали. Легче будет завалить. Миха, пригнувшись, подобрался к небольшому взгорку, расчехлил бинокль. Действительно трое. Идут наперерез, медленно, ну так иначе тут и нельзя. Рюкзаки, судя по заваленным вперед спинам, тяжелые. Вооружены. Только руки стволы не держат. Болтаются на ремнях автоматы в такт шагам. Это вы зря, ой, зря, мужики.
Рядом залег Грач, тоже в бинокль посмотрел на идущих, потом на напарника вопросительно: поступаем как обычно? Миха кивнул.
Едва отряд прошел чуть вперед, как напарники одновременно открыли огонь в спины идущим. Потом ползком двинули вперед: мало ли подранок какой обороняться вздумает. «Наверняка и Карна рядом движется, — подумалось Михе, — как черная гадюка ползет». Стало страшно. Он вдруг отчетливо понял, что Карна действительно рядом, и что ничего ей не стоит принять облик змеи…
— Та… та… та… — Грач уже был на месте, одиночными контрольно прошелся по головам полегших сталкеров. Теперь можно и рюкзаки потрошить и по карманам пошарить.
— Стоять, — одернул Посвист, — сперва Карна. А вы тут, со мной рядышком обождете.
Миха с Грачом послушно отошли от тел, сели рядом с Посвистом. А Карна опустилась на колени перед ближним павшим, склонила голову. Чуть заметно начали подрагивать её плечи…
— Она плачет? – удивился Грач.
— Скорбит. Отвернитесь, не надо вам на это смотреть.
Грач отвернулся, а Миха все не мог отвести глаза. Смотрел, как та перешла к другому телу, склонилась…
— Не смотри тебе сказали! – хлестким ударом в скулу Посвист отворотил от зрелища.
Карна заплакала в голос, что-то запричитала над мертвецами, жалостно и надрывно… «Странная она, будто и не человек, а… — мысль Грача словно споткнулась, кувырнулась, — это же… вон, и схроны указывает, и кого завалить не трудно… «цветок папоротника», выдумка Михи…»
— Можно теперь, — скомандовал Посвист.
Мародеры обернулись. Только трупы, и хабар ждет новых владельцев. А Карна где? Миха закрутил головой. И след её простыл, как говорится. Только в десятке шагов правее раскинул черные вайи папоротник. Несколько минут назад здесь ничего подобного не росло. Хотя, мог и не заметить. Сумерки к тому же, вот и кажется, что листья черные…Быстро прошлись по карманам, по рюкзакам. Вот и хавка, и фильтры к…
— Дурак ты, Грач. Зря попортил, — Миха попытался стянуть с головы убитого противогаз, но передумал.
— Ничего, впредь умней будет, — Посвист вытащил из одного рюкзака аптечку и начал торопливо её вскрывать. – Ну! Ну! Неужели нет?
— А что ищешь-то?
— Антирад. Вот он, родимый! Сейчас, сейчас… — Улыбаясь, Посвист вытряхивал ампулы на ладонь.
«Как наркоман. Вон, аж руки затряслись», — заметил Грач.
А ведущий уже зарядил шприц, занес руку, чтобы вколоть в ногу прямо сквозь штанину.
— Не смей! – тенью мелькнуло платье Карны. Шприц вылетел из рук Посвиста, упал куда-то в траву.
— Гадина! – крикнул вслед Посвист и вдруг опрокинулся на спину. Изо рта потекла пена, тело изогнуло судорогой…
Не теряя ни секунды, Миха и Грач вскинули автоматы, навели стволы на Посвиста. Пора заканчивать эту странную ходку.
— Стволы опустить! – из-за спин зло рявкнула Карна, и руки мародеров опустились сами собой. – Ваше дело – трупаки обирать. Ну! Живо! Как Посвист очухается, двинем дальше.
Напарники взялись за дело. Грач вытряхнул все из своего рюкзака, бросил его в сторону – снаряга убитых оказалась лучше, рюкзаки с поясной разгрузкой, емкие, удобные – переложил в «обнову» хавку, патроны, аптечки. Миха поступил аналогично, без сожалений расставшись со своим старым вещмешком. Прикинул размер берц, снял с трупа, переобулся. Да и куртка годная, можно сказать новая, прострелена, конечно, в паре мест, но уж лучше его старья по любому. Взгляд скользнул в сторону Посвиста. Он уже не бился в конвульсиях, лежал неподвижно. «В отключке?»
— Мадам, а не подскажете, что с напарником вашим? – обращаться к Карне по имени или на «ты» Михе отчего-то не хотелось.
— Стареет быстро.
— Почему?
— От радиации. Антирад процесс замедляет на время, только после старость наверстывает в несколько раз быстрее. Если заметите, что Посвист колоться надумал, как хотите отнимайте препарат.
— Да ты все равно опередишь, — ведущий очнулся, сел.
«И вправду стареет». Грач даже в сумерках заметил, что щетина стала длиннее, это уже и не щетина, а борода в белых трещинах седины. Да и голос осип.
Посвист поднялся на ноги:
— Давайте убираться отсюда. Еще для ночевки место нужно найти.Уже в темноте устроились то ли в яме, то ли в балке. Миха блаженственно привалился спиной к земляной стене, Грач уселся рядом, полез в рюкзак за хавкой.
— Кто за кем на посту стоит? – отыскал во мраке силуэт Посвиста.
— Ешьте и спать. Вам завтра не до этого будет. А мы с Карной покараулим.
— Эй, а тебе-то и напарнице что, вовсе отдых не нужен?
— Не твоя забота, — из темноты ответила Карна.
Больше не разговаривали. Поели. Приладили под головы рюкзаки, автоматы прижали к себе, закрыли глаза.
Михе снова вспомнился дом, печка не топленная, потому что лето, тепло и без печи. Батя в сенях шумит рукомойником. Вот Миха тоже спешит в сени. Вода в рукомойнике холоднючая, мигом прогоняет сонливость. Ноги в сапоги, одновременно руки в куртку, накидывает на плечо ремень ружья, выходит в раннее утро, в лес, в комариный писк. Обойдут с батей силки, там и к берегу выйдут — сети проверить надо… Мало ли дел в лесу или на реке…
— Хорошо-то как. Зелено… — Миха лежит на траве, голова — на коленях Карны. Она тихонько ерошит ему челку. Он поднимает глаза и смотрит. Сначала на ветки кедров высоко в упор к небу, потом на Карну. Какая же красивая. Все бы отдал, только бы вот так видеть её улыбку, солнечные лучи, застрявшие в черных косах, перекинутых через плечи вперед, чувствовать касание легких пальцев… Какая же красивая… А дома в красном углу икона «Всех скорбящих радость». Там же Карна, не Богородица, вдруг доходит до Михи.
— Зачем ты ушел из дома? Чем было плохо?
— Скучно. И работы нет. Уехал на заработки. Там, здесь… А потом уже в Зону занесло…
— А тайга так и осталась в сердце твоем. Не отпустила.
— Так это же тайга. Она в каждом навсегда остается, кто хоть день с ней провел. Даже тебе её из меня не выгнать.
— А я и не хочу. Пусть она будет. Отдохну от болот и от братии вашей камуфляжной немножко.
— А потом убьешь?
— Я никого не убиваю. Сами вы, мальчишки, гибель свою находите. Я же только скорблю по вам…
Лицо её сделалось совсем грустным. Слеза упала на лоб Михе. Он тут же оторвал от земли спину, сел:
— Не плачь. Хотя бы сейчас, — перехватил её руку, прижал к губам. Стал вытирать слезы, бегущие из глаз Карны, целовать заплаканное лицо… Она не оттолкнула, подалась навстречу. Только слезы все текли и текли по щекам…Миха открыл глаза: ночь, дождь моросит. Вытер рукавом мокрое лицо.
— Не спится? – Грач повернул голову.
— Хрень какая-то привиделась, — шепнул Миха. – А сам что не спишь?
— Так, в пол глаза… Не по себе как-то.
— А ты варенье из тюбика доскреби. Сладкое, оно хорошо успокаивает, — подоткнул рюкзак, натянул капюшон поглубже и уснул снова, только уже без сновидений.3
Утром, едва рассвело, вышли на маршрут. Посвист опять шел впереди, но не так бойко как накануне. За ночь он постарел еще сильнее. Неопрятные седые космы выбивались из-под капюшона, плечи совсем ссутулились, правая нога вовсе не отрывалась от земли.
— Посвист, может нам носилки какие смастрячить? – спросил Грач.
— Не поможет, — ответила за ведущего Карна. – Чем ближе к клондайку, тем тяжелее цепь. Вы и от земли Посвиста оторвать не сможете. Сил у вас таких нет.
Миха резко обернулся, но опять Карна ускользнула от его взгляда. Он только успел заметить, что она без капюшона. Две черных косы мелькнули и пропали. Косы? Значит, это был не сон?
Грач сверлил взглядом впереди идущего. Завалить – и дело с концом. Где схроны, указанные Карной, помнил крепко. Хватит там более чем, и никакой клондайк не нужен. Вскинул автомат, навел на Посвиста ствол. Тот, не сбиваясь с шага, обернулся:
— Не дуркуй! – глянул хмуро и снова стал смотреть под ноги.
Грач опустил ствол. Не потому, что испугался, а потому, что вдруг вспомнил, где же видел это лицо однажды. Давно, ох как давно. Надежный сталкер Грач не выполнил заказ. Обули его на возврате мародеры. Сам-то жив остался, а вот важные документы, которые нес от научников, канули в небытие вместе со скромным хабаром, надыбанным на маршруте. Возврата в поселок не было. Слух о проваленном задании разлетится быстро. Кто сталкеру с порченой репутацией заказ делать будет? И в напарники-то не возьмут, не то что… Так и стал мародером. Однажды в бинокль увидел, как идут через поле четверо. Ведущий хромает сильно. Вот и отлично. Грач убрал бинокль, приладил на кочке снайперку, приник к оптике. Поймал в прицел хромого, задержал дыхание… Тот вдруг обернулся, и Грач отшатнулся: старик смотрел прямо в оптический прицел, в глаза мародера, в самую душу…
Выходит, они с Михой не первые, кого Посвист ведет якобы к клондайку. Ловушка? Или до сих пор никто не смог добыть для старика искомый арт?Шли еще с час. А может и больше. Посвист дал отмашку – привал.
— Вот что, братья. Нет мне дальше ходу, — ведущий устало привалился к стволу дерева. Тут же листва затрепетала, задергалась, словно ветер поселился в отдельно взятой кроне.
— Цепь не пускает?
— Не только в ней дело, Грач. Это тело, — Посвист коснулся кулаком своей грудины, — только с виду человеческое. Когда оно окончательно постареет – рассыпется в пыль, и я обрету истинный облик.
— И что?
— Карна, расскажи им. Мне тяжело говорить.
Неожиданно снайперша вышла из-за спин ходоков, села рядом. «Не к добру это», — тоскливо подумал Миха. Он не видел её лица, только глаза, темные и грустные, такие же, как в том сне. «Только не плачь. Не плачь. Мы же еще живы?» Карна кивнула, словно услышала его мысли, или это она Посвисту, мол, хорошо, все расскажу?
— Случилось так, что во время первого взрыва Посвист отдыхал в местных лесах, в своем истинном облике…
— Стой, — Грач выставил перед собой ладонь, останавливая рассказчицу, — что значит истинный облик?
— Мы не люди, Грач. Мы старше людей. Сильно старше, — тихо молвил Посвист. – Вы придумываете нам имена, строите алтари и храмы, приносите жертвы, пытаясь поиметь с этого какую-нибудь выгоду. Но с богами нельзя договориться.
— Боги? Да ты посмотри на себя. Какой же ты бог? Я тебя прикладом приложу – и писец тебе… — зло засмеялся Грач. Зло, потому как чувствовал, что сказанное стариком – правда, но не хотел верить. Не хотел.
— Уймись, Грач, и слушай, — строго молвила Карна, и мародер словно подавился своим смехом, умолк. – Посвист – властитель бурь и ветров. Одного его вздоха хватит, чтобы содрать с Мать-Сырой-Земли все её наряды.
— А ты, Карна? Кто ты? – подал голос Миха.
— Не обо мне сейчас речь. Так слушайте. Во время взрыва Посвист получил такую дозу, что стал смертельно опасен для всего и всех. Все боги покинули эти места, и Стрибог, отец Посвиста, накрыл место аварии куполом. Но Посвист силен, его не удержать никаким колпаком. Его дыхание вырывалось во внешний мир, травило и калечило все на своем пути. Сварог выковал цепь. Один её конец на ноге Посвиста, а другой Сварог укрепил на длинном штыре и ударом молота вогнал глубоко в эти земли. Многие люди слышали гром этих ударов…
— Второй взрыв?
— Да. Цепь какое-то время удерживает Посвиста в человеческом облике, не дает дышать полной грудью…
— Моя сила уходит через цепь в землю, собирается в сгустки. Вы называете их аномалиями…
— Но радиация быстро разрушает человеческую оболочку. Тогда Посвист возвращает себе истинный облик.
— Выброс?
Карна кивнула:
Грач посмотрел на старика:
— Значит у нас совсем мало времени до…
— У смертных всегда мало времени, Грач. Поэтому к делу. Впереди брошенная деревня. Аномалий и зверья там нет, так что идите смело. Берите арты, что вам глянутся. Но прежде найдите старую кузню. Там на верстаке лежит аргун.
— Что лежит? – не понял Миха.
— Топор. Принесете его мне и свободны.
— А если не принесем?
— Никакой бункер во время выброса вас не спасет.4
— Карна, а зачем Посвисту этот топор? – оглянулся Миха.
— Если он в человеческом облике цепь перерубит, то обретет свободу. Поэтому сам в деревню пройти не может. Так Стрибог специально устроил.
Идти было легко. Шли цепочкой скорее по привычке, чем по необходимости. Ни аномалий, ни мутов, ни людей. Словно по лесу гуляешь. Только вместо кедров другие деревья.
— От выброса к выбросу цепь все сильней растягивается. Когда фон более-менее к норме придет, Посвист стареть станет медленнее, тогда и сможет сам до кузни добраться, обрести свободу. Тогда и Зоны не станет.
— Бред какой-то. Боги, атрибуты… — бормотал под нос Грач. Он шел первым, особо не вслушиваясь в разговор Михи и Карны. Его занимало другое. В рюкзаке лежало всего три или четыре контейнера, а вынести с клондайка хотелось куда больше артефактов. К тому же, как делить добытое? Если у Михи контейнеров больше — как быть?
Миха и Карна тем временем поравнялись, шли рядом. Ему хотелось взять её за руку и никуда не идти. Остаться здесь, среди спокойного леса. Насовсем. «Возьму только арт для старика и сразу назад. К ней».
— Мне нельзя с вами дальше. Здесь подожду.
Миха не удержался, коснулся руки:
— А дождешься?
Карна прислонила снайперку к дереву:
— Дождусь. Отвернись, Грач, — тот, хмыкнув, пошел вперед. Карна откинула капюшон, опустила ворот платья: — Возле кузни папортник растет. Быстро найдешь.
— Черный?
Она не ответила. Провела ладонью по его небритой щеке…
— Только не плачь, — Миха отпустил ее руку, резко повернулся и пошел к деревне. Не оглядывался.— Вот это да! – Грач не верил своим глазам. Куда бы он не смотрел, натыкался взглядом на какой-нибудь арт. Вот светится что-то у перекошенной калитки, мерцает в ветках старой яблони, или в буераках прежних огородов… — Миха! У тебя контейнеры есть?
— Есть. На, — Миха скинул к ногам напарника свой рюкзак, — достань. Я кузню пойду искать.
— Да забей. Ты что, поверил в этот бред про богов? — Но Миха уже завернул за какую-то избу. – Как хочешь. Мне больше достанется.Деревня оказалась маленькой, куда меньше его родной таежной. Всего-то одна улица. Гнилые домишки. Оконные рамы в обломках замысловатой деревянной резьбы. Огарки печных труб на месте сгоревших построек. Длинный барак с переломленным посеред хребтом – почта или администрация. А это? Заваленный набок дом, крыша поросла мхом и березками. Они и с крыши по сломанной стене карабкаются вниз, к земле. В чертополох и… папоротник? Не раздумывая, Миха нырнул в пролом, когда-то бывший дверью. Внутри сумрачно, но света, ныряющего сквозь щели, достаточно, чтобы разглядеть наковальню, покрытый пылью кузнечный инструмент: щипцы, молоты разного размера, дырявую рукавицу… А вот и верстак. Миха начал скидывать на пол бруски металла, гвозди, какое-то тряпье… Наконец показался топор. Длинная рукоять, почти метр. Сам топор широкий, на обухе чуть подъеденный ржавчиной. А лезвие? Его даже не надо трогать. Видно, что острое. В натуре аргун – топором такой инструмент язык не поворачивался назвать. Ухватив его поудобней, Миха выбрался из кузни.
— Грач! Грач! – но напарник не отзывался.
Миха пошел к выходу из деревни, поминутно окликивая напарника. Наконец заметил.
Грач тащил два контейнера к доверху набитому рюкзаку. Заметив Миху, поднял голову. Взгляд его был безумным:
— Ты прикинь, я тут и контейнеры нашел. Видно, бывал тут сталкерский народ.
— Ты же этот рюкзак от земли не оторвешь!
— Ничего. Наверняка тут арты есть, чтоб вес облегчить. Пойду поищу.
— Да хорош. Куда тебе столько?
Но Грач махнул рукой, рванул куда-то, затерялся за буераком.
— Я ухожу, — крикнул Миха. Ответа не дождался, покачал головой и пошел прочь.Карна ждала как и обещала все на том же месте. Едва Миха поравнялся, схватила за руку, потянула за собой:
— Скорей. Посвист совсем одряхлел.
Они побежали. На ходу Миха спросил:
— Скажи, это тебя сталкеры называют Хозяйкой?
— Меня, — отрывисто ответила Карна. – Но я не Хозяйка этих мест. Посвист – Хозяин. Быстрее. Не успеем.Там, где их ждал Посвист, бушевал ветер. Тучи пыли и содранной с деревьев листвы летели в лицо Михе. Чтобы прикрыть глаза он отпустил руку Карны и заслонился от мусора. Одолевая встречные потоки воздуха, с трудом подошел к дереву. Посвист совсем усох. Казалось, кости просвечивают сквозь тонкую кожу рук.
— Руби! — Миха вложил в руки старику аргун.
Посвист цепко ухватил рукоять, но даже не смог приподнять.
— Поздно. Нет сил…
Ветер завыл истошно где-то поверху. Краем глаза Миха увидел, как неподалеку гнет и выворачивает воздушным потоком из земли старый тополь.
— Руби! –заорал что есть силы. Но Посвист только еле качнул головой. Ветром с его лица срывало куски дряхлой плоти, обнажая череп.
Миха схватил аргун и что есть силы рубанул по цепи. Полетели искры. Алый сноп ударил вверх, дыхнуло жаром, топор вырвало из рук…
— Ложись! – услышал он надрывный крик Карны и провалился во тьму.Над головой качали желтую листву деревья. Вправо, влево… Тень заслонила ветки, и Миха от обиды заплакал.
— Ну, не плачь, глупенький… — тень отодвинулась в сторону, и Миха радостно замахал ручонками. Ручонками? Он с удивлением принялся разглядывать маленькие пальцы. На секунду засомневался – а его ли они? Сунул в рот, попытался куснуть, но пальцев коснулись гладкие десны. Зубов во рту не было. Как же так? Он снова заплакал.
— Ну, не надо. Все хорошо…
Кто же это говорит? Миха завертел головой и вдруг понял, что лежит на коленях Карны. Она легко водила пальцами по его безволосой голове, смотрела ласково… Какая же красивая. Все бы отдал, только бы вот так видеть её улыбку, солнечные лучи, застрявшие в черных косах, перекинутых через плечи вперед, чувствовать касание её пальцев… Какая же красивая…
— В этот раз ты дойдешь, Посвист, и все будет хорошо…
Её улыбка наполняет его восторгом, ликованием — огромная сила пробуждается внутри и требует выхода. Но он пока не может выразить это словами, поэтому просто дрыгает ножками, отчего тонкая цепочка на правой щиколотке едва слышно звенит…Глоссаричек
Сварог – древнеславянский бог огня и кузнечного дела.
Стрибог – древнеславянский бог, властитель всех небесных стихий
Посвист – старший сын Стрибога, бог ветров и бурь
Карна (Карина, Кручина) – карающая и скорбящая. В славянской мифологии Богиня рождения, воплощения и перерождения, образ цикличности Вселенной. А так же воплощение скорби и горя по павшим в бою.
Перенес в "Критику". Объем — под мою ответственность.
Дед
Отредактировано Гадость (19-09-2016 11:56:29)
— Абр тебя там вовсю рекламирует.
