Виталька Алибабаевич знал чётко – Берлинскую Стену разрушили отнюдь не Рейган с Горбачевым, не печально знаменитое выступление Гюнтера Шабовски и даже не настроения общественности, впоследствии переплавленные группой «Scorpions» в довольно попсовенькую «Wind of change».

Берлинскую Стену разрушили путаница во входяще-исходящих номерах документов и разрешение пользоваться разными чернилами в отчетах «Штази».

Поэтому Алибабаевич в своей канцелярии твердо придерживался:
– на каждого должника свой блокнотик, в котором записи строго красным карандашиком;
—  всякий Geschaft с Сидоровичем в особом, пронумерованном и с сургучной печатью на шелковой нитке гроссбухе под черной коленкоровой обложкой – и непременно наслюнявленным химическим карандашом!;
– а уж текущие дела в простой амбарной книге простым же «Koh-i-Noor 2В», дабы всегда можно было ластиком подтереть и переписать к вящей выгоде.

Сами же документы хранил в сейфе под кодовым замком в комнате под замками английским и навесным – кроме амбарной книги, которую пользовал часто и вне прилавка обычно держал в электрощитке, уповая на могущество картинки с черепом и костями под молнией и надписи «380V. Не влезай, убьет!»
Ну, и конечно, на неразборчивость своего почерка – в собственных каракулях он и сам разбирался не всегда с первого раза, впрочем, любую непонятность трактуя в свою пользу.

И вот такое головотяпство не могло продолжаться долго – и запись шариковой ручкой: – «Хтык. 3Х0.5 «Казаков» он сам знаит па какому поваду» дрожащим и прыгающим бисером рукой Макара была не тревожной ласточкой – а вестником апокалипсиса всей дикобразовой бухгалтерии.
Во-первых – дебет или кредит?  *хотя по установленным Виталькой правилам таки ему должны – см. выше!* – а во-вторых – кто этот самый «Хтык» и что за повод?
И потом – почему писал Макар? И что за дурная привычка — использовать чернила?

События вчерашнего дня помнились весьма смутно. Приходил Енот, но со своим – полуторкой бражки, стыренной у Деда.

После ухода Абра Виталька произвел ежедневную инспекцию своей тележки и после таких трудов, конечно, сомлел… разбудили его Макар и Ренс, почему-то радостные и смеющиеся. Дед что-то рассказывал про раскладку клавиатуры, про какого-то то ли охотника, то ли егеря и всё требовал что-то обмыть за Ренсов счет. Виталька точно помнил – в таких делах никаких провалов памяти у дикобраза не водилось! – спиртное Ренсу выдал, но записать решил завтра.
Выданное выпили вместе, а вот потом…

Хтык… Хтык? Кто такой? Почему вдруг засбоила память?
Виталька шумно засопел, пошарил взглядом под прилавком – и чудо! – шариковая ручка от Макара валялась на полу.

Алибабаич облегченно выдохнул, открыл дверцу с черепом и угрожающими надписями, в темноте и тесноте открытых контактов и оголенных проводов произвел привычные действия с бутылкой и стаканом, после чего залпом выцедил граненный шнапса, и уже переставшими треморить пальцами Дедовской письменной принадлежностью уверенно подправил в амбарной: ««Хтык. 8Х0.5 «Казаков»…»

День зачинался удачно. Оставалось упросить... да хотя бы того же Ренса — Вампирчик не откажет! — помочь разыскать этого самого Хтыка и выбить с клиента должок-с...

Потому и неформат)))) этж Дет... С Хтыком.