Это утро мне нравилось. Все как я люблю: чашка кофе, сигара, в иллюминаторе созвездия, газовые облака в разноцветном сиянии, спирали галактик. Грузовик мчится по прозрачному тоннелю между мирами не тратя топливо. Я по-прежнему не понимаю как это работает, пусть и помню со справочников, что в основе лежит гравитация звёзд и чёрных дыр. Но с удовольствием пользуюсь этим, зарабатываю себе на жизнь. Позади три безлюдных мира с агрессивной средой, а впереди — Корнэл. Так себе планетка. Захолустье. Но, по крайней мере, заселённая и с приемлемой атмосферой. Компания Мака и Зои меня вполне устраивает. Старенький искин обладает сносным юмором, а попутчица — соблазнительными формами, завораживающими глазищами и манящими губами. А еще милым немного курносым носиком, и симпатичными ямочками на щеках, появляющимися вместе с её улыбкой. Но хотелось цивилизации. Я уже успел за ней соскучиться.
— Босс, с добрым утром! — прервал мою идиллию Мак.
— И тебе не хворать, железяка.
— Я что хотел сказать, Босс. Скоро Переход — может Зою разбудить? Это для нас — старых волков, такое зрелище привычно. А для девушки — новизна.
— Не стоит. Пусть поспит, еще насмотрится.
Мы приблизились к зоне Перехода. Я почувствовал, как возникла вибрация корпуса. Это Мак запустил двигатель, чтобы с помощью остаточной инерции сохранить часть скорости и сэкономить топливо. Тягач вздрогнул — вылезли шасси ожидая соприкосновения с планетарной дорогой. Раз! И меня будто взорвали на атомы, а потом резко вернули всё на место. Грузовик уже мчится по обсидиановой дороге Корнэла, а в иллюминаторе можно рассмотреть непривычные пейзажи — бесконечные прерии с невысокими холмами покрытыми зеленым травяным ковром под лазурным небом с редкими фиолетовыми облаками.
— Мак, сколько до ближайшего населенного пункта?
— Не менее получаса. Причем это единственный город Корнэла.
Я принялся не спеша выбирать виды. Чернобелое фото — мое хобби. Всего два цвета с различными оттенками — но как мощно они могут передать красоту. Мало кто знает, что цветные картинки делают всего из четырех цветов. И что даже только два из них, самые простые — могут быть не менее выразительными.
Раритетный пленочный ФЭД терпеливо застыл в ожидании. Я тщательно прицелился.
— Босс, посмотри на экраны заднего вида! Мне кажется, что эти парни: «редиски».
Хватило беглого взгляда, чтобы удостовериться. Действительно, быстро приближающиеся транспортные средства напоминали те, которые охотились за мной на предыдущей планете. Только их было гораздо больше.

— Мак, дай мне управление!
— Окей, Босс.
Кухонька находилась сразу за кабиной. Не успел я перешагнуть порог, как кресло пилота, руль и торпеда с приборами уже трансформировались. Запрыгнул в ложемет и заметил появившееся справа сиденье для пассажира.
— Доброе утро! — молвила Зоя в шортиках, майке, прижимая к себе рюкзачок и устраиваясь поудобней в соседнем кресле.
Мак тут же расплылся в диферамбах, а я что-то коротко пробурчал, надеясь, что она воспримет это как приветствие.
Разнообразного вида машины быстро приближались. Я не стал сомневаться в их плохих намерениях, так как на предыдущей планете получил хороший урок.
Только первые из них поравнялись с последним вагоном — резко крутнул руль в одну сторону, затем в другую. Сцепка вильнула, словно стала живой змеей и ударила своим хвостом. Прямо в один из настигающих автомобилей. Тот не удержался, закувыркался к обочине, попутно сбивая еще парочку соседних.
Преследователи дружно сбавили скорость, но я знал, что это не надолго. Им что-то очень нужно было от меня. Наверное — тот загадочный груз в первом вагоне. К сожалению, я не знал что доставляю. Крупные компании перевозчиков вытеснили таких как я на периферию, в захолустные миры с сомнительными фрахтами.
Они снова пошли в атаку. Я немного выждал, подпустил поближе. Несколько легких каров вырвались вперед, поравнялись с автопоездом и легко обогнали.
Врем — нажал резко на тормоз. Тягач с вагонами пошел юзом, сцепка чуть не сложилась под опасным углом, но прибавив газу я успел выровнять автопоезд за мгновение до столкновения. Ядро преследователей врезалось в последний вагон. Тот опасно накренился, чуть не перевернулся, но устоял. Зато смел приличную часть преследователей с дороги, и создал настоящую свалку на ней.
— Босс, поздравляю с очередной победой.
— Еще рано.
— Думаете не отстанут?
— Нападение в двух мирах — здесь нужен серьезный повод, это не хулиганы. Что там со стражами дорог?
— Сразу отправил тревожный сигнал.
— Но придеться еще подождать и расчитывать только на себя. Захолустье, что поделать.
— Босс, аварийный комплект доставать?
— Да, самое время.
Из под торпеды выдвинулась полочка с небольшим ящичком. Я достал из него ТП-82. Погладил удобное цевье из настоящего дерева, переломил ствол, зарядил все три, нацепил кобуру, патронташи. Не забыл и о прикладе-мачете. Эх, жалко, что патронов маловато. Но Мак нашел какую-то фирму, вроде Круз и ко, взявшуюся за изготовление необычных боеприпасов. Хорошая и надежная эта штука — оружие космонавтов. Сохранившееся еще с тех времен когда люди осваивали планетарные просторы, занимались ракетостроением. И возникло оно после того, как два космонавта оказались в тайге на несколько суток.
— Босс, скафандр оденете?
— А смысл? Среда благоприятная, полиуретановая оболочка не спасает от микрометеоритов, не то что от пуль. Только мешать будет своей громоздкостью.
Продвигаясь через вагоны и соединяющие тамбуры в хвост автопоезда я раздумывал о превратностях судьбы. Гражданским перевозчикам не разрешалось оружие. А в меня стреляли на предыдущей планете и сейчас продолжают. Как защищаться, тем более если стражи появляются слишком поздно. Благо, что я на какой-то барахолке нашел этот ТП-82. Теперь уверенней себя чувствую. И с разрешением проблем не возникло. Достаточно было показать документ, что это не оружие, а средство выживания.
Я прижался к стенке последнего вагона. Пули молотили по бронированному корпусу.
Выждав паузу, когда нападающие начали перезаряжать оружие — высунулся чуть и выстрелил из трех стволов в сторону нападающих. Сигнальным, дробью и боевым. Переломил ствол — гильзы выдвинулись. Перезарядил, дал залп.
— Босс, они притормозили, браво.
— Ага, здорово. Только у меня осталось два сигнальных и один с дробью.
Я открутил штуцер трубопровода и приготовился отсоединить вагон — весьма прочный, и надеюсь, что когда-то смогу вернуть свое имущество.
— Внимание, сейчас увидишь передового.
Только он показался — я выстрелил дробью. Его лобовое стекло покрылось паутиной расколов, машина запетляла и отстала.
— Еще четверо поравнялись с вагоном, остальные идут нос в нос с ним. Время!
Рычаг опустился, щелкнуло соединение, вагон начал отставать, потом с чем-то столкнулся, его начало разворачивать. Удар, потом сразу еще два. Он подскочил, упал, кувыркаясь покатился, давя кары словно игрушечные. Началась суматоха, пожары, а затем раздались взрывы. Из большого клуба дыма на дороге со временем так никто больше и не появился. Можно расслабиться. Этот бой мы выиграли. Все хорошо, вот только одна мысль почему-то не перестает беспокоить пока пробираюсь в кабину. Усевшись в удобное кресло поворачиваюсь к попутчице.
— Расскажи мне правду.
И она рассказала. Что на самом деле археолог, что вели раскопки обьекта предположительно предтеч. И нашли устройство способное сворачивать Нити. А потом на них напали Прогрессоры, как-то узнав о находке и всех убили. Спаслась только она, забрав прибор.
— Но зачем было убивать?
— Это страшные люди, они ни перед чем не остановятся. Этот прибор для них — смысл их существования, предназначения.
— Но почему, чего они хотят добиться?
— До открытия Нитей мы развивались научно, технически, морально, стремились в космос, к звездам. А после — начали деградировать. Зачем что-то изобретать, если есть Дороги? Выбирай любую и живи в том мире который понравиться. Живи беззаботно. Нет ни перенаселения, ни голода, ни недостатка ресурсов. Множество различных миров теперь бесплатно открыты человечеству. А они — против этого, недовольны свалившимися благами, считают злом препятствующим совершенству разуму все это.
Долгое время я хранил молчание размышляя. Вся моя жизнь была связана с Дорогой. Отними ее у меня — и что останется? С другой стороны — регресс медленно, но уверенно убьет всех. Я-то до этого может и не доживу. А вот дети или внуки...
— Мак, меняй курс!

До конца вахты осталось еще четыре дня, но обрушилась стенка нового квершлага. К счастью, никого там в тот момент не было, поэтому в кои веки обошлось без жертв. Или это просто предупреждение, или Черная Гора не успела проголодаться после предыдущей аварии, в которой погиб мой брат. Ужасно. А ведь это была последняя вахта Натана,  дальше они с Кейт планировали переезд в другой штат, на север. Хотели заняться золотодобычей. Я его прекрасно понимал. Мне и самому порядком осточертели угольные шахты, но другой работы в нашем городе попросту нет. Или добывай уголь, или катись в пригород и занимайся там земледелием. Может, я бы и занялся фермерством, но Джул уперлась: ей по душе городские удобства, магазины, подружки…  Ну а сегодня, в связи с аварией, всех нас отпустили по домам. Хорошо хоть, что недоработанные четыре дня оплатят. Можно отдыхать с чистой совестью. Дейв и компания помчались в паб, а я – к Джул. Радио включил для настроения, и поехал. Еду, слушаю музыку и улыбаюсь как дебил. Вовсе не потому, что музыка так хороша, или дорога от шахты до дома доставляет какое-то удовольствие: узковата для встречного движения, петляет вправо-влево по склону горы, держит в напряжении — а от мысли о том, что вот скоро буду дома, наскоро припаркуюсь и затащу Джул в спальню без всяких там разговоров. Она же жалуется постоянно, что я редко бываю дома, не уделяю внимания, и прочая бабская ерунда. О том, что она, свесив свои тонкие ножки,  сидит у меня на шее, и занята только тем, что тратит заработанные, между прочим, моим трудом деньги на всякие свои причуды – как бы и не помнит, и вроде так и надо. Пусть. Может, за это все я и люблю её.
Заехать что ли к Мэри, купить букет? Не, можно и завтра утром. Встану тихо и сгоняю, пока Джул спит.

Машину не припарковал, а просто свински бросил на газоне перед домом. Подбегаю к двери, а она закрыта. Ушла Джульетта моя по магазинам что ли? Ладно, сюрприз не удался, подожду её внутри. Ключи-то есть. Зашел. И что-то так нехорошо крутанулось где-то в животе. Что за черт? Где стройный ряд обуви моей бабенки? Где эта чертова гирлянда из всяких сумочек? Верхнюю одежду Джул всегда убирает, в коридоре только плащ дежурит на вешалке, но сейчас его нет. Я сразу рванул в комнату, распахнул шкаф. Пусто. Только пара  моих рубашек и пиджак.
— Джул! Что за шутки? Эй! Джул! – понятно, что её здесь нет, кричу так просто, на что-то надеясь.
На кухне как всегда идеальная чистота. Пол прям-таки сияет, и полки пустого холодильника тоже. Хлопаю дверцей и иду в спальню. Кровать застелена, в центре – конверт. Не знаю почему, но брать его в руки страшно до жути. Во как пальцы на руках трясет. Но надо. Надо открыть и прочесть.

«Стив, прости. Я уезжаю из Харлана. Не из-за тебя, ты не думай. Ты прекрасный парень, но…
Мне надоело торчать в этом захолустье. Чувствую, что если останусь здесь еще хотя бы на день, то окончательно деградирую, закисну и покроюсь пылью навеки. То же случится со мной, если ты все же вознамеришься переехать в пригород на ферму. Я не хочу этого. Мне нужно какое-то движение, карьера, самореализация не в качестве наседки-домохозяйки, а, ну не знаю, кого-то еще. Если ты любишь меня, то догоняй. К пятнице я планирую добраться до Индианаполиса. Там останусь на несколько дней в отеле «Хот-роуд». Если не дашь о себе знать, то дальше отправлюсь самолетом, искать свое место в жизни. Может,  Нью-Йорк, может Майами. Но точно – не  Харлан. Хочу увидеть море.
Твоя Джул».

Я перечитал записку раз десять, прежде чем врубился. Нет, врубился-то я сразу, когда не увидел её обуви в коридоре, а вот дошло с запозданием. Несколько минут я потратил на бестолковое разглядывание обоев на стене, пока меня вдруг не осенило. До Индианаполиса напрямую около пятисот километров. Но дорога не идет прямо. Сегодня среда. Если Джул планирует к пятнице добраться до Индианаполиса, то выехала она отсюда совсем недавно. Может, всего за несколько минут до моего приезда. Значит, если я немедленно сяду в машину, то смогу догнать её. Дорога одна. Разминуться мы никак не сможем.

Я опять в пути. Только в этот раз не улыбаюсь. Сосредоточен на дороге, гоню, выжимаю все силы из лошадей, спрятанных под капотом. Радио выкрутил на полную громкость, чтобы не слышать собственных мыслей. Смотрю вперед. Едва мелькнет какой-нибудь красный кузов авто, как мне сразу кажется, что это машина Джул. Неважно, встречное это авто или едущее где-то впереди. Наваждение какое-то. Я уже пару раз чуть не вылетел с трассы. Хорошо, хоть копы  еще не повстречались. Я бы не стал останавливаться по их требованию, ведь тогда мне не догнать Джул. А что же мне делать, когда её догоню? Ясно же, что уговорить её вернуться не получится. Срываться с ней вот так, в неизвестность? Увидеть море? А дальше-то как? Я же родился в Харлане, как и отец, как и дед, и прадед… И ничего не умею, кроме как ковырять Черную Гору. Натан как-то шутил, что пока мы ковыряемся в Горе, она ковыряется в нас и знает о нас куда больше, чем мы сами. Жаль, что тебя нет рядом, Натан. Ты бы дал мне дельный совет. Да. Прежде, чем срываться в погоню за Джул, я бы зашел к тебе и спросил:
— Слышь, брат. Как быть? Моя бабенка кинула меня. Ей, видишь ли, приспичило море увидать и самореализацией заняться. В борделе каком-нибудь. Она же, честно говоря, только трахаться умеет, а так-то дура дурой.
Натан бы ответил мне:
— Так и какого ты тогда нервничаешь? Если она вот такая, как ты говоришь, то и пусть себе катится на все четыре стороны. Хоть к морю, хоть в пустыню.
— Так я ж её люблю. Так люблю, что и на других бабенок смотреть не хочу. А если подумать, что она с кем-то другим, так вообще. Что же ты молчишь, брат?
То и молчит, что его нет рядом.
Еще и дождь пошел. Во как льет. Не видать ни черта. Придется мне прыти поубавить. Надеюсь только, что и Джул приостановилась. Она же машину плохо водит, а по такой погоде и вовсе на обочину съехала, пережидает. Только вот я чем дальше еду, тем больше сомневаюсь: а на кой мне её догонять. Не тащить же силой назад. Она же сбежит все равно, только уже никаких записок оставлять не будет. А я не могу вот так. Если и уезжать, то все обстоятельно надо делать. Ну, с друзьями в пабе памятно посидеть, дом выставить на продажу, на работе расчет получить полный, и на кладбище съездить, проститься с предками и с Натаном. Да. Так и поступлю. У меня три-четыре дня в запасе есть. А Джул подождет, если любит. А если нет, то нет.
Повернул обратно. А через пять минут дождь кончился. Натан сказал бы:
— Это Знак!
Только не очень я верю во всякие Знаки. В дорожные если только. Вот верил Натан в проклятие Черной Горы, поэтому там и остался. Да. Именно так. Иначе и быть не может. Мы же вместе в горе были, когда… И я жив, и Дэйв, и Рони. Может, из-за этого проклятия я сейчас повернул назад, вместо того, чтобы догонять Джул?
Съехал на обочину. Выкурить спокойно самокрутку, подышать мокрым воздухом, размять  ноги. Огляделся кругом. Красотища. Холмы высовываются один из-за другого. И зачем тебе, Джул, понадобилось море? Вот же оно, зеленое, волнистое. А надо всей этой дикой красотой высится Черная Гора. Смотрю на нее, а она на меня. Так что там насчет проклятия, а? Нельзя, значит, никому из нас от тебя убежать, покинуть Харлан? Ты, значит, узнала, что Натан уехать решил, поэтому и не выпустила его? Так? А я вот возьму и уеду. И пропади оно все.
Сажусь в машину, снова разворачиваюсь. Надо догнать Джул сейчас, иначе вернусь, напьюсь в хлам, а когда протрезвею, догонять её будет уже поздно.

Еду. Мчусь. Опрокидываю в брызги свежие лужи. Поворот. Еще поворот. О чем бы ни задумался, все мысли сползают к тому проклятию. Да что же за чертовщина! Ведь бред абсолютный. Якобы некий предок изнасиловал индейскую скво, убил (ну, в те времена такие поступки были в порядке вещей, и не мне судить, как говорится; может, она сама виновата – такой была тварью, что довела мужика) и бросил её тело где-то на склоне горы. А скво эта оказалась очень сильной шаманкой, поэтому её дух вселился в гору, из-за чего горное нутро все почернело, превратилось в уголь. Ну, тут уж любой школьник рассмеется. Все знают, что уголь оттуда же, откуда нефть, газ и другие всякие стоящие денег ископаемые, а шаманские штуки тут ни при чем. Почему же Натан верил? Такой уж человек. Помню, в скаутском лагере страшным голосом рассказывал эту историю у костра: «И с тех пор Черная Гора не отпускает ни одного мужчину из рода того самого негодяя, мстит». Чуть позже убеждал меня, будто надпись на могильном камне какого-то там по счету нашего пра-пра- вовсе и не стильный ход похоронного агента, а как раз фраза того самого проклятия: «Ты никогда не покинешь Харлан живым». Есть, конечно, в этой истории что-то. Что-то такое, о чем лучше не думать за рулем, когда Черная Гора смотрит в спину.
Снова на максимум радио. Когда же я догоню Джул? Может, проскочил мимо? Она могла быть там, на бензоколонке? Нет. Там не было машин. Только Черная Гора за спиной. Отца сгубила выпивка, потому что в Харлане в свободное время просто нечем больше заняться. Только пить. Дед умер от старости. А то, что у шахтеров старость наступает в сорок лет, виновато черное нутро горы, а не проклятие неизвестной скво. Значит, все это ерунда и нечего больше думать об этом.
Впереди красный отблеск. Джул? Неужели догнал? Джул! Прибавляю скорость. Еще. Еще. Высунув руку в окно машу, пытаюсь подать знак: притормози. Она заметила меня. Сигналит. Высовывает голову в окно. Дура! Смотри на дорогу! Да смотри же ты на дорогу, а не на меня. Там же поворот! Я закричал, только радио в машине орет громче меня. А убавить громкость мне некогда, в руль вцепился обеими руками. Бабенка моя на радостях совсем забыла, что за рулем. Машет мне рукой, не смотрит вперед. Все, что я могу сделать –  перегнать и подрезать, чтобы она не вылетела с трассы. Только бы успеть.
Я люблю тебя, малышка.

Из разбитой машины, прижав к животу руки, выбирается девушка. Она делает шаг, хочет сделать еще, чтобы заглянуть за край трассы, но останавливается. По её щекам текут слезы, из-под юбки – кровь. В спину ей смотрит Черная Гора. Ни один мужчина не может покинуть Харлан живым. Даже в утробе матери.

По мотивам народной американской песни «You*ll Never Leave Harlan Alive» («Ты никогда не покинешь Харлан живым»). Исполняет Ruby Friedman
Харлан — город и одноименный округ штата Кентукки
Чёрная гора (англ. Black Mountain) — является самой высокой точкой штата Кентукки (1263 м).