В окрестностях  Великих озёр  сгущались сумерки.  По округе раздавался вой койотов, который прерывался тявканьем и снова пронзительно оглушал. Звук словно отражался от стволов деревьев  и крупных валунов.
Макозид — Медвежья Лапа  слишком далеко зашел в поисках добычи, и теперь прислушивался, прижавшись к дереву.
Молодой индеец  сжимал в руке нож.  Он готов был сразиться даже с пумой, но желал выследить оленя или лося. За всё время, кроме вездесущих койотов, пары змей и ящериц ему никого не встречалось.
Сейчас он явно различал похрапывание, это был молодой олень-вапити. Макозид понимал, что выстрелить из ружья он не может.  Он, оджибве, находится на территории дакота,  а дакота — враги.
   Охотник бесшумно подполз к большому кусту и осторожно  выглянул из под ветвей: животное стояло подняв голову и  тревожно слушало подвывания койотов.

И вот он,  миг действия, добыча затихла в его руках!
     Острый слух индейца различал, как слева, за колючими кустарниками, у большого  валуна бесновались койоты.
Взвалив тушу на спину, Макозид  осмотрелся. Пора в обратный путь. В свете луны, беззвучными шагами он направился на юг, туда, где у озера он оставил своего коня. Сюда ехать верхом было нельзя — слишком заметны следы.
Охотник  уже прилично удалился от валуна, на который периодически тревожно бросал взгляд, когда услышал протяжный визг раненого койота, и  вся свора  агрессивно залаяла.
Макозид опустил тушу на землю,  приник к земле ухом  и  быстро выпрямился: там человек!
Снова вскинул  тяжёлую тушу на плечо и  направился в ту сторону. Он подкрался   с подветренной стороны,  высунулся из-за куста и увидел, как юный индеец, прижавшись спиной к большому камню, защищается от нападения койотов.
Острый глаз Медвежьей Лапы заметил, что движения сражающего слабы, а тварей много.
Он  мгновенно  принял решение,  когда услышал стон человека: в несколько прыжков  приблизился к своре...
Блеснул нож в его руке, и  взвыли первые два зверя, попавшиеся под руку.
Ещё одного Макозид  перехватил в прыжке и с силой отшвырнул в оскаленные пасти своры.  Этого момента хватило, чтобы охотник подскочил к пострадавшему. Они встретились глазами.
Окровавленный юноша, прикусив прядь волос,  моментально направил свой нож  на него.
Оджибве  показал жест открытой ладонью. Это означало, то, что  он пришёл  с добрыми намерениями. Макозид уже различил, что юноша — дакота.
      Но размышлять было некогда: койоты набросилась снова. Медвежья Лапа  шагнул вперёд, заслонив раненого собой,  и принялся сражаться с псами. Послышался лай и визг раненых животных. По сторонам уже валялось много мёртвых койотов, а раненые отползали в темноту.
      Неожиданно  раздался особый, вибрирующий  вой, и оставшиеся звери вдруг отступили от людей.
Макозид с сожалением покачал головой, он понял, что они нашли его добычу  и теперь пируют.
Повернувшись к раненому, он ударил себя кулаком в грудь, повернул руку ладонью верх: «Макозид», – произнёс он.
По обычаю, назвать своё имя и  показать открытый жест, означало, что он не желает чужаку зла.
Дакота сделал угрожающее движение в его сторону ножом. 
Макозид  усмехнулся: хрупкий мальчишка, раненый, а сколько прыти! Уверенным движением выхватил нож юноши и бросил ему под ноги. Тот качнулся, потерял равновесие. Макозид подхватил его  и под  рукой ощутил девичью грудь…
Хотя он и был удивлен,  но на его лице не дрогнул ни один мускул.
Девушка  сразу же освободилась от его рук и шагнула назад.
«Надо быстро уходить отсюда», — произнёс Макозид.
В подтверждение  его слов  послышался рык ягуара, и тут же из дебрей леса отозвался такой же рык: хищники привлеченные запахом крови и вознёй койотов у туши оленя были  уже близко.
Прихрамывая, девушка направилась в сторону леса, туда,   где  Медвежья Лапа оставил добычу. Левая рука её, сильно окровавленная, висела обездвижено. Оджибве преградил ей путь:  «Туда нельзя, там опасно!»
«Там мой дом! —  проговорила она, гордо вскидывая голову, —  а я — Винона,  и  моё имя означает: «Перворождённая Дочь»! Мой отец —   вождь племени дакота! Ты можешь проводить меня, и отец отпустит тебя с дарами,  как смелого воина!»
«Туда нельзя!», —  стоял на своем Макозид.
Винона  показала отрицающий жест. Церемонится с ней не было времени, ибо звериное рычание приближалось!
Оджибве  взвалил её себе на плечо, услышал  яростное шипение,  и  подумал,  что не зря народ  сиу-дакота называют «змеями». 
Однако,  медлить уже не стоило,  и охотник  быстрыми шагами стал уходить на юг.  Вот уже  видно озеро и лес вокруг него…
Ноша на его плече  перестала сопротивляться и  уже не мешала ему в движении: наверное, ослабла,  ибо потеряла много крови.
Скрывшись за деревьями,  Макозид  свистнул, и  тотчас  вдалеке отозвался ржанием конь.
Выбрав место на берегу, Медвежья Лапа опустил девушку на траву,  а сам стал собирать ветки для костра. Вскоре из чащи вышел гнедой конь и  подошел к хозяину.
  Макозид  разжёг костёр и у  пылающего огня, стал осматривать раны незнакомки. Сняв с коня мешок, он вытянул небольшой котелок, и что-то в маленьком мешочке. Потом  принёс воды,  и стал промывать раны на руке девушки.  Винона  стойко терпела. Он засыпал  раны целебными травами, оторвал от своей одежды полоски ткани, и  стал заматывать руку девушки. Потом осмотрел лёгкое  ранение на ноге.
«Взойдет солнце,  и я отвезу  тебя к отцу», — произнёс он, садясь с другой стороны костра.
«Как громко  рычит ягуар, — вдруг сказала она, — он напал на моего коня!»
«Винона — плохой охотник, не видела ягуара!» — уколол её Макозид.
Девушка молча отвернулась от него, прилегла,  но спать боялась и   время от  времени поглядывала на своего ночного спутника. Макозид сидел в одной позе и смотрел в лес. Вскоре раненая  заснула...

Когда Винона открыла глаза, уже  наступило утро.
Девушка осмотрелась: её спасителя поблизости не было,  только конь его пасся рядом.
Застонав от  боли она встала, и увидела Макозида  по пояс в озере.
Вдруг оджибве  нырнул и через мгновение вынырнул,  насадив на нож большую рыбину.  Он вышел на берег со словами:  «Великий Дух  Гитчи Маниту  послал нам пищу.» —  и сразу принялся потрошить рыбу.
Дневной свет дал  им возможность рассмотреть друг друга.
Исцарапанное личико Виноны было приятным для глаз индейца, да  и девушка понимала, что этот воин нравится ей. Их взгляды часто встречались, поселяя в  душах симпатию.
«Где мы?» –  спросила девушка.
«Здесь граница владений оджибве  и дакота, это —  моя земля.» – важно поднял голову Медвежья лапа.

Вскоре они  вдвоём ехали на коне в ту сторону,  где  были слышны звуки поселения дакота.
А за ними уже давно наблюдали  дакотские воины.  Недалеко от  селения к ним подъехал индеец со свободной лошадью для Виноны.
Она пересела на другого коня,  сразу показав всем, что её спутник —  друг.  Дакота нехотя  опустили направленные на Макозида ружья...
Гостеприимство во враждебном  племени  было недолгим: вождь принял гостя, выслушав дочь,   потом  поблагодарил её спасителя,  одарил его тушей лося  и отпустил.
     
Проходили дни, а Макозид не переставал думать о Виноне.
Постоянно вспоминал, как она отважно защищалась от койотов, как бросала  на него  гневные взгляды…
И не замечал воин, что воспоминания вызывали улыбку на его суровом лице.
Наконец он приехал на то место,  где они провели ночь у костра.     Спешился, пошел к воде.
«О Великий Дух,  если она думает обо мне,  то я заберу её себе в жены!» – сказал он, глядя на воду.   Макозид  подошел в чернеющему кострищу, присел на корточки, поднял лоскуток в бурых пятнах от её крови, сжал в кулаке. И тут ему на глаза попался на камне её амулет. Точно! Этот амулет был на ней тогда, значит, она приходила сюда!
  Макозид взял украшение и надел себе на шею. Постоял, повернувшись лицом в направлении селения дакота,  потом  снял свой амулет и положил на камень.

Он вернулся через два дня. На камне, вместо его амулета, лежал пояс, украшенный лоскутами шкур и символами победы.
Макозид поднял пояс  и  решительно шагнул к коню. Он сейчас поедет  в селение дакота и потребует девушку себе в жёны!  Но тут же остыл… Кто же ему, врагу,  отдаст Перворождённую Дочь вождя?
Он решил остаться и ждать тут:  если она приходила, то придет ещё.
Главное: она думает о нём!  А он привёз ей подарки:  ценные меха и золотое украшение...
Прошло два дня, но   девушка не приходила.  Надежда увидеть её  угасала. Макозид разложил подарки на камне и поехал домой. Он хотел взять двоих друзей  в поддержку и попробовать выкрасть девушку.
Проехав достаточно далеко, он  вдруг спохватился, что когда царапал на камне знак солнца,как  признание в любви, то оставил там свой нож.
Медвежья лапа повернул коня обратно к озеру.
Подъезжая,  он услышал  фырканье  чужого коня.
Сразу же  проворно соскочил,  и медленно стал пробираться между деревьев к берегу.
Он увидел Винону. Она сидела на корточках перед камнем с подарками, к нему спиной.
Макозид вышел на открытое место и остановился. Ему приятно было смотреть на девушку. Вот она поднялась, держа в руке золотую подвеску в виде орла. Заметила Макозида. Повернулась к нему лицом, глаза в глаза.
Время остановилось, остался  только безмолвный диалог взглядов…
Потом она  повернулась и нерешительно пошла к своему коню.
Макозид был бы не воин и не мужчина, если бы позволил ей сейчас уйти!  Оджибве  догнал девушку, притянул её к себе. Он бы разрешил ей бить себя, кусать и ругать последними словами, но не даст ей  уйти!
Однако,  Винона  вдруг приникла к нему  и сказала:  «Ты великий воин, ты забрал мою душу, я каждую ночь вижу тебя, закрыв глаза!»
«Теперь ты  всегда будешь со мной!» – утвердительно произнёс Макозид.
А сам удивлялся,  тому, что его сердце бьется, как внезапно пойманная птица... Разве достойно так трепетать воину?
«Я пришла к тебе, и домой я больше  не вернусь. Отец отдал меня в жены Гуяхле- Зевающему. Завтра должна быть  свадьба. А моя душа украдена Макозидом!»
Лучших слов он  не слышал в  своей жизни!
Но ответить ей не успел:  послышался грозный клич  дакота: «Хи-юп-юп-хийя!».
На берег выскочил воин дакота,  и за ним ещё трое.
Мгновенно Макозид отстранил девушку за себя,  и приготовился к бою.
«Здесь земля   оджибве! Уйди или умрёшь!» – грозно сказал он, глядя на воина  дакота.
«Я давно следил за  Виноной! Она отдана мне! Верни мне жену, и я уйду.» – прошипел индеец.
«Гуяхле, уходи прочь!  Я сделала свой выбор. Я — Винона-Перворождённая дочь вождя  Махпайя-Лата,  остаюсь с  тем,  кого выбрало моё сердце!»
С этими словами девушка подошла к коню, потянула свёрток… 
Он развернулся сам, и в руке у неё оказалось ожерелье из зубов медведя, когтей ягуара, когтей ястреба, которые были красиво переплетены с перьями священных птиц. Это было свадебное ожерелье. Она повернулась к Макозиду и надела ожерелье на него.
Гуяхле   с ножом в руке кинулся на них. Макозид преградил  ему дорогу.  Завязалась яростная  борьба. Оджибве  был выше соперника на голову,  только  он  оказался безоружным: его нож так и остался лежать  на камне!
Теперь, когда сошлись в схватке два соперника, оставалась  только ждать: кто победит. Гуяхле  изловчился и вонзил нож  в бок Макозида.
       Тёмное пятно крови начало расползаться   по  рубахе Медвежьей Лапы! Винона хотела помочь любимому, вопреки всем правилам, но оджибве  сделал захват за горло соперника и моментально сломал ему шею. Потом поставил ногу на мёртвого.
«Уходите! – обратился он к остальным индейцам, — этот воин  напал на меня  моей земле! Это вызов на войну! Но если Вы уйдёте,  то я забуду это, и ваши жены не будут оплакивать своих мужей!»
Воины убрали оружие,  и хотели забрать своего воина, но Макозид преградил им путь:  «Тело Гуяхле-Зевающего  останется здесь!»
«Скажите отцу,  что я люблю Макозида и  буду счастлива с ним!» — крикнула вслед уходящим Винона,  и обернулась к своему воину.
        Он посмотрел в её сияющие глаза:   «Ты давно взяла  мою душу. Отныне, мой вигвам,  это —  твой вигвам, и моя тропа навсегда проложена рядом  с  твоей!»— сказал Макозид...