Увы, к сожалению или счастью, я не помнил сегодняшнего сновидения —  от подарка царства Морфея не осталось и обрывков. Обидно. Я бы с радостью вспомнил, что мне приснилось, дал этому какое-нибудь заковыристое толкование, занял бы себя на день эдаким бессмысленным занятием, ибо люблю подобное. Мне нравится всякий галлюциногенный бред, и чем он концентрированней, тем  интересней. Такой я казуал, псевдофилософ и просто студент, страдающий синдромом поиска глубинного смысла во всём, включая воду из бочка унитаза. А что касается снов, то я часто забываю свои кошмары, потом силюсь их вспомнить, хватаясь за отдельные смутные обрывки, размусоливая их в целые сюжеты, и в итоге не могу понять, где фантазия, а где происходящий в моей сонной головушке абсурд.
Вставать не хотелось. Даже открывать глаза я решительно не желал. Вместо того, чтобы собираться и идти в институт, я  предпочёл лежать на диване, нелепо раскинув руки и ноги. Вдруг задумался о вкусе карасей, внезапно возникшем в моей голове из омута воспоминаний. Затем перед моими глазами поползли какие-то иероглифы, толстый низкий человечек с коротко стриженою головою забежал на бал, подхватил даму в пышном платье и полетел с нею к звёздам, уронив свой монокль в чей-то бокал шампанского... Бокал взорвался, ранив присутствующих тысячами осколков. Поднялся вой сирен, пришли люди в халатах, уступив потом место криминалистам. А мужичонка летел, ехидно улыбаясь, подмигивая кому-то. Тьху! Я же считай опоздал! Сонливость как рукой сняло. Взлетел с дивана, словно "Союз" с Байконура. Бешено суетясь, бегая то туда, то сюда, в просторах своей маленькой однокомнатной квартирки, я то и дело цеплялся за что-то, спотыкался, ударялся, ругая всё кругом, кроме себя. Пролил чай на стол в кухне. Вытер уже липкой, нестиранной тряпкой скатерть. Снова разлил чай, удобрив сие непотребство горкой сахара. Выругался. Опять брезгливо взял тряпку двумя пальцами, кое-как устранив последствия своей криворукости. Отшвырнул её с чувством выполненного долга. Наконец выхлебал многострадальный дешёвый напиток (по-видимому, его сделали из веника), проглотил ломоть хлеба, — весь мой завтрак, — и отправился поспешно одеваться. Приложившись ещё пару раз о уголок дивана, некстати торчавшего при входе в комнату (ясен пень, передвинуть его немного левее  мне в голову и не приходило, а если бы пришло — не передвинул бы всё равно: лень и банальное нежелание малейших перестановок в моём кавардаке, хаосе, которым я господствуюсь, иногда считая себя гением, сыграли бы своё дело).
Из квартирки я вывалился, как вываливается новорождённый детёныш носорога из утробы матери, только малость нелепее. Параноидально подёргав дверь ровно девять раз, я снова открыл её, дабы проверить, выключил ли я свет в прихожей. Убедившись, что всё-таки выключил, я закрыл дверь, снова подёргав её девять раз. Она отозвалась недовольным скрипом: ругала меня, мразину эдакую, что спать ей мешаю и скоро доконаю её так, что она перестанет открываться мне, аргументировав этой парой ругательных слов.
Я извинился мысленно. Собрался было спуститься со своего третьего этажа, но вдруг услышал, на нижней лестничной клетке звук открывающихся дверей и грузный стук массивных каблуков. Это Карахкало Майя Петровна. Весит килограмм сто двадцать точно, обладает массивной родинкой под носом, еле заметными жиденькими усами, способностью чрезвычайно ярко размалёвывать лицо и задавать совершенно глупые вопросы, на которые у меня нет хоть сколько нибудь малейшего желания отвечать. Выждав, покуда дверь подъезда хлопнет, я сбежал по лестнице мимо уже ставшей родною надписи "14/88", криво выведенной чёрной краской человеком без художественного таланта и, как я предполагаю, мозгов. Разумеется, возможность ядрёной мочи в юной неокрепшей голове я тоже не отбрасывал. Опять-таки споткнувшись о что-то в полупотёмках, я подобрался к двери.
Поспешно толкнув её, вылетел из зассанного подъезда прямиком на расквашенную в грязи и снегу улицу. Стояло холодное декабрьское утро. Вдохнув полные лёгкие пахнущего выхлопными газами воздуха, засунув руки поглубже в карманы куртки, я побежал, оскальзываясь. Пару раз чуть не грохнулся на тротуар, один раз едва не влетел под машину, но это меня никак не останавливало. Упорно двигаясь к своему любимому учреждению, глотая жадно воздух и тут же откашливаясь, я почему-то задумался о вороньем разуме. Тоесть, смотрите, вдруг у них организация есть своя? Язык? Культура? Правила? Не думаю я, что человек всеведущ. Мы можем только думать, что всё знаем, но на деле имеем право лишь на одну мысль: я знаю, что ничего не знаю. Вот так и с воронами. Может, они умнее людей? Вон сидит одна на проводах, нахохлилась, смотрит на меня, бегущего, и думает: экой болван; куда бежит? зачем бежит эта блоха? откуда  у этих вшей такая странная привычка?
На пол-пути я встретил его. Каждое утро, при походе в институт, прохожу мимо жёлтого киоска. Хлипкий, расписанный вульгарщиной и нецензурщиной, он стойчески держится, терпя ветер, мороз, дождь, град, жару и несмываемый позор. Мне его даже жаль. Честное слово. Я бы киоск помыл, да куда там! Лентяй ведь. Только и остаётся, что сокрушаться. Что ж, в этом плане я, как и вся остальная толпа... Да, впрочем то, я во всех планах от толпы не отличаюсь. Кстати, вроде есть люди такие, как киоск этот. Может врут, а может правда.
И вот у этого самого киоска я увидел Того.
Он стоял. Высотой метра три. В длинном полурастёгнутом пальто, из-под которого виднелся фрак, чёрных брюках и туфлях. Шляпы на нём не было, потому что сама голова отсутствовала. Что было вместо неё? Это не описать словами. Я стал, как вкопанный, тупо уставив взгляд на Нечто, что осмыслить не мог. Смотреть пришлось не на прозрачное лицо призрака, отнюдь. Даже не на зонтик, с одним зелёным глазом, нет. Моему взгляду открылось Ничто. Тьма. Бездна. Небытие. На ум пришла лишь одна асоциация — чёрная дыра. Да, передо мной стоял некто трёхметровый, в пальто и фраке, без рук, как было видно, хотя рукава и были наполнены чем-то, в лакированных туфлях, с острым носком и...чёрной дырой вместо головы. Всепоглощающей чёрной дырой. Чёрной неописуемой бездной. Концентрированным небытием.
Сейчас я забыл о паре. Даже о том, кем являюсь, тоже забыл. Глупо открыв рот, стоял, не в силах пошевелиться. Мимо шли люди, смеряя меня критическими, осуждающими, даже пренебрежительными взглядами. Кто-то хихикнул и пошёл дальше, мимо гражданина с чёрной дырой, не обращая на него никакого внимания. Возникло ощущение, будто мне надавали поддых.
— Тоесть, как это понимать? Что? Что происходит? Кто это? Почему всем на него плевать? Почему все ходят мимо него, как ни в чём не бывало? В конце-концов, что это за чудовище? Что мне делать? — думал я, смотря в эту бездну.
Тем временем, нечто странное начало происходить, хотя ничего, по сути, и не менялось. Чёрная дыра будто бы немного расширилась, поглощая меня всё больше. Вместе с леденящим страхом, подсказывающим скорее броситься наутёк, во мне стойко держалось и иное желание: стоять на месте, глупо всматриваясь в бездну. Узнать, что произойдёт  дальше. Дыра по-прежнему угрожающе чернела, готовая поглотить, казалось, весь мир.
Видимо, немного ума и интуиции у меня всё-таки есть. Внезапно я почувствовал, что это бездна смотрит на меня, изучает и тихонько подползает, а я словно бактерия под окуляром микроскопа. Ничтожная. Беспомощная. Вот уже мир исчез: всё заполонила чернота. Я стою на краю оставшегося участка пространства. Тело тяжелеет, наливается свинцом. Нечто влечёт меня, затягивает своей непреодолимой гравитацией. Город исчез. Остался лишь кусочек асфальта в космосе и я на нём. Раскинув руки, всё жду, когда же притяжение не вытащит меня окончательно. Не страшно. Зачем бояться? Внезапно я теряю почву под ногами и лечу в дыру, счастливо улыбаясь. Больше нет места страхам и переживаниям: всё заполонило безмятежное сладкое забытье. Предайся ему и окажешься в прекрасном сне. Кругом тепло, приятно и ничто не раздражает... Спокойствие, о котором можно лишь мечтать... Вдруг я увидел людей. Они шли по улице. Вернее, шли до этого момента. Сейчас прохожие висели в чёрном пространстве вокруг меня, и я увидел страшное зрелище: от их голов протянулись длинные нити, представляющие собой неимоверно растянутые лица. Да, лица были превращены в нечто, похожее на сопли, которые тянулись в бездонную дыру. Оно вытягивались из людей с бешеной скоростью, и было этих странных нитей невероятно много. По правде говоря, я ошибся: тут были люди не только с этой улицы, потому что нитки тянулись миллиардами. Несметное множество человеческих тел висело в бесконечном пространстве, над бесконечной дырой, вытягивающей из них что-то, словно безжалостный станок, разматывающий кокон шелкопряда. Кое-что стало ясно...
— Нет! — вскрикнул я, очнувшись. Тётка, проходившая мимо, шарахнулась, пробормотав что-то вроде: "наркоман какой-то" и пошла дальше.
— Нет, — ещё раз сказал я, чётко ощущая, что эта чёрная дыра уже заглотила моё сознание наполовину, а то и больше.— Выкуси! Нет в тебе ни тепла, ни безмятежности — мрак  и холод один. Ты хочешь поглотить меня, сделать ничем. Превратить в ничто. Что ж, попробуй. Только просто так у тебя этого не выйдет!
Я попятился назад. Ватные ноги еле-еле передвигались по тротуару.
— Надо оторвать взгляд, — подумал я, не в силах повернуть шею в обратную Бездне сторону, — отвернуться, разорвать зрительный контакт...
Молчаливый Некто сделал маленький шажок в мою сторону. Свой первый шаг. Мне показалось, что он стал неимоверно ближе, что вот-вот и проглотит меня.
Зажмурившись и закусив до крови губу, я, превозмогая невероятную тяжесть, смог немного повернуть голову вправо. А теперь тело...моё непослушное тело. Я будто ослабел неимоверно, а воздух стал плотен, словно вода. Конечности еле движутся в нём, а ещё странное притяжение... Оно словно бы стягивает реальность вокруг себя, как полотно, и тебя вместе с этим полотном пытается затянуть. Веки еле открываются. Всё помутилось. Тяжёлый шаг. Ещё шаг. Я смог развернуться, но этого мало. Меня всё тянет назад. Хочется упасть... Он идёт. Неспешно, будто бы смакуя момент, гражданин с чёрной дырой медленно продвигается. Я слышу его шаги. Методичные. Мучительные. Вселяющие цепенящий страх.
Впереди возник молодой человек лет двадцати, бодрой походкой идущий ко мне. Я собрался с духом и, когда он был на приемлемом для разговора расстоянии, сдавленным голосом сказал:
— Эй, парень, постой! Подожди же! Помоги мне дойти! Стой же, куда ты идёшь? Остановись, выслушай меня! Ну куда? Куда ты? Не смей идти к нему! Он тебя обратит в ничто! Уничтожит!
Тщетно. Паренёк мигом пролетел мимо, будто и не заметил меня, но я услышал смех за спиной. Это обратило меня в бессильное бешенство.
Идиот, он ещё не знал, над чем смеётся. Он даже не имел понятия, мимо кого сейчас пройдёт.
— Так, — немного успокоившись, подумал я, — мне никто не поможет, всем плевать. Да и видит его кто-то ещё? Нет, не думаю. Требуется план. Что мне нужно сейчас? Первое — не загреметь в дурку или наркодиспансер, второе — оторваться от этого Нечто. Именно в таком порядке, ибо если меня загребут — он  сможет нагнать и поглотить. Значит, сейчас нужно убежать...
Я продолжил двигаться со скоростью улитки. Впрочем, что-то вскоре изменилось и моё движение облегчилось. Будто бы гражданин Чёрная Дыра ослабил хватку и позволял скрыться от  него. Шаги по-прежнему были слышны. Внезапно связь оборвалась, и я побежал нормально, как всегда бегаю утром, опаздывая. Обуянный мимолётной победой, я полетел вперёд, но спустя сто метров остановился, запыхавшийся. В груди горело. Возникло нездоровое любопытство, которому я поддался. Мельком обернулся — идёт. Неумолимой поступью шагает. Я побежал опять.
— А что, если спрятаться? — пришла мне в голову интересная мысль, когда я пронёсся мимо приятно пахнущей пекарни.
Действительно, я не мог бежать вечно. В конце-концов нужно было остановиться. Всё зависело от того, где и как. На ум пришла чёткая мысль: обмануть его: заскочить в людное место и засесть там. Нужно лишь подождать, покуда ему надоест меня искать и он уйдёт. Верное решение. Охваченный паникой и отчаянием, я решил тотчас же воплотить его в жизнь. Только куда бежать? Я решил сначала достигнуть пересечения Садовой и Мирной, завернуть за угол и проникнуть в первое попавшееся здание.
Таким зданием оказалось уютное кафе. Пластиковая дверь плавно отворилась. Слегка зазвенел колокольчик на входе. Пахнуло ароматом свежесваренного кофе и лёгким запахом ванили. Ненавижу ваниль. Так и тянет блевать от неё, с самого детства. Даже не знаю, почему.
Обстановка внутри оказалась весьма приятной: два ряда мест с низенькими отполированными столиками и парами обитых синтетической кожей диванов по обеим сторонам столиков. Мягкий жёлтый свет разливался от нескольких люстр на потолке и красивых витых ламп на стенах. Недолго думая, я побежал мимо тихо гомонивших посетителей (помещение было заполнено наполовину) в дальний угол, на незанятое место. Странно, там никто не сидел. Обычно первопришедшие стараются побыстрее сесть в такие укромные места. Плюхнувшись на диван, я придвинулся к самому углу стены, вжавшись в мягкую спинку. Прямо надо мной висела прикреплённая к стене лампа в пышном абажуре, источающая ровный свет.
Тотчас подбежала молоденькая официантка и, приветливо улыбнувшись, задала вопрос:
— Вам чего-то принести?
— Да, кофейку капучино и заварное пирожное, — брякнул я зачем-то , хотя ни есть, ни пить у меня в мыслях не было.
— Хорошо, сейчас, — ответила она и удалилась.
Пришло озарение: деньги у меня отсутствовали и в помине, но это ещё не самое страшное. Следующая мысль принесла новую тревогу: а вдруг он сейчас сюда завернёт и меня увидит?
— Дал я маху, — подумалось мне, — Ведь сто процентов видел, куда я повернул. Ему остаётся лишь заметить меня. Идиот, чем ты думал?
Внутри похолодело. Даже страшное тяготение будто бы начало ощущаться. Сердце бешено забилось. В леденящей панике, я сполз с дивана под стол и засел там, прислонившись к стенке.
— Так то лучше, тут  он меня не найдёт, — вытирая рукавом куртки пот со лба, успокаивал я себя.
Вдруг начали ощущаться какие-то взгляды. Я поднял глаза и увидел, что под стол заглядывают. Вроде люди, но без лиц. Дикое зрелище. Обращая на меня гладкие поверхности своей кожи, они сидели на корточках, тихо смеясь. Жутко раскачивали головами, обсуждали меня.
— Агенты, слуги... Они ему сейчас всё передадут и он придёт, — мелькнуло в голове, — Надо бежать!
А они всё сидели, издавая странные звуки. Даже хлопали мне. Слева повеяло чем-то тёплым. Я обернулся: ко мне под стол залез один, обтянутый кожей, и, любопытно наклонив голову, изучал меня, пытаясь придвинуться к моему лицу вплотную.
Подавшись вперёд, я бросился наутёк и одновременно навстречу безликим. Судорожно вылез из-под стола, оглянулся и ужаснулся: на меня смотрели десятки обтянутых кожей лиц, похохатывая. От  них протянулись странные нити, прямо через обширные пластиковые окна, на улицу, и сошлись в одной точке — чёрной дыре.
Да, он уже стоял возле кафе. Бежать было некуда. Вот гражданин с бездной беззвучно заходит в кафе, а безликие подымаются с мест, тычут в меня пальцами... Куда бежать? Была одна дверь и я отправился в неё. Попал в туалет, где стоял ряд кабинок и веяло стойким запахом хлорки. Побежал в самую дальнюю и закрылся в ней, закинув ноги на унитаз.
— Это моя ошибка, — вдруг осознал я, — Сейчас зайдёт и найдёт. Может, окно выбить? Не вариант. Хотя...
Тяготение нестерпимо усилилось. Снова методичные шаги и звук открывающихся по очереди дверок.
Одна...вторая...третья...
Скрип, скрип, скрип... Визг и лязг. Бам, бам, бам... Осталась предпоследняя. Сейчас подойдёт и откроет. Вот уже мертвенная серость дыры затеняет всё кругом...
Снова пришло осознание: я сижу на открытом унитазе.
К моей дверце он не подошёл. Услышав отдаляющиеся шаги, я понял: оставлять это так нельзя.
Чёрная дыра решил меня изощрённо уничтожить. Решил оставить в живых, заставив меня трястись тут, на унитазе, до бесконечности. Он знает, что я буду бояться, что побоюсь даже безликих, их насмешки. Лучше бы поглотил! Сделал таким же, как они!
— Ну уж нет, — заорал я, — выкуси, сволочь!
Шаги остановились, будто бы в недоумении, и начали снова приближаться.
Размашистым ударом по  кнопке на бочке, я вызвал слив воды и смылся в унитаз. Ох и увлекательное же путешествие мне пришлось пройти! Проскочив толщу воды, какие-то лабиринты, красные комнаты с жуткими джентльменами, которые поедали овсяные хлопья, я оказался лежащим на тротуаре, в каком-то ночном мегаполисе.
Меня разбудил кот. Чёрный такой, сиамский, а глаза голубые, словно небо. Он потёрся о мою щеку. Хорошенько проморгавшись, я поднялся на ноги, то и дело озираясь по сторонам, непонимающим взглядом выхватывая очертания неоновых вывесок, светящихся в ночной тьме. Если честно, то было непонятно, где я находился. Вот он, мегаполис. Большой город. Но какой? Никак нельзя было понять что это за каменные джунгли. Нью-Йорк? Лондон? Париж или Пекин? Может Москва? Нельзя было разобрать букв на вывесках, как и лица людей. Все они были смазаны и текли каким-то потоком мимо меня. Кажется, тут тоже были безликие.
— Впрочем, неважно, — подумал я, — ведь у меня есть кот; эти существа — те ещё прохвосты. Говорят, они обладают мистическими способностями. Куда там всяким тайным организациям до уровня мастерства кошачьей цивилизации!
— Веди, — приказал я хвостатому.
Тот, в свою очередь, одарил меня холодным взором чистых и голубых, словно итальянское небо, глаз. Да, глаза были слишком голубые. Это натолкнуло меня на подозрения, но виду я не подал.
Кот пошёл и мне ничего не оставалось, как следовать за ним в странном потоке безликого мегаполиса. Мы проходили по проезжей части сотни раз, но никто не наехал на нас, хоть и шли постоянно на красный. Похоже, плевать всем было на странную пару. Едва ли мы существовали для кого-то в реальном мире.
По пути он вдруг завёл странную мурлычащую песню. Песенка вышла грустной, потому он перестал петь и начал насвистывать Вагнера. Вагнер всегда ассоциировался у меня с "Полётом Валькирии", но в его исполнении чётко прослеживался "Полёт тапка ранним утром".
— Бедный, тебя, наверное, обижают... — пожалел я его: уж больно грустная вышла мелодия.
Он утвердительно кивнул в ответ и подмигнул задорно правым глазом. Было не похоже, что он чем-то расстроен.
— В каком мы городе? — решился спросить я.
— А не всё ли р-р-равно? Мур-р-р-р! Нынче все гор-р-рода одинаковы, — чётко ответил кот.
— А-а-а...— слабо протянул я, осознавая услышанное, — Не сказал бы. Есть ведь...
— Смысл не в гор-р-родах, а в людях, мяу, — прервал он меня.
— Смысл в твоих словах?
— Отсутствует, мур-р-р-мяу, — он встряхнулся и остановился, будто бы раздумывая, а затем повёл меня к какому-то кафе.
— Зачем мы идём в кафе? — спросил я.
— Ты пил когда-нибудь саке, мяу?
— Нет.
— Значит попьёшь, мур-р-мяу, — с его жёстким, но в то же время таким мурлычащим тоном невозможно было спорить.
— Зачем мне пить саке?
— Потому что, мяу-человек, ты его не пил.
— Железная логика.
— Отсутствует. Я абсолютно нелогичен, мяу, ибо стою над логикой.
— Я заметил.
— Твой сарказм, мур-р-р, неуместен. Между пр-р-р-очим, я плачу за тебя.
Внезапно я понял, что сижу в уютненьком тёплом ресторанчике, а под моими локтями — прекрасный столик. Жаль, что я  дубина в столярных делах и не в силах оценить даже дерево!
— Офиссцианто! Мяу!
Перед нами вырос низенький пухленький японец (или китаец?)в фартуке и с улыбкой до ушей.
— Чего желаете?
— Два саке нам.
Официант удалился. Внезапно на столе обнаружились две пиалки с горячительным напитком. Я оглянулся: служитель ресторана танцевал с огромным ополовником.
— Бедняга, — заметил я, — перепил наверное.
— А по-моему, мяу-му-р-р-мяу, вполне счастливый человек, — поводя длинными белыми усами, ухмыльнулся кот. — Пейте саке, пока оно тёплое.
Задорно подмигнув мне, он опрокинул пиалу в себя. Я последовал его примеру, и спустя секунду каким-то немыслимым образом мы опять шли по улице.
— Кто ты такой? — спросил я, оправляясь (азиатская отрава уже проникала во внутренности).
— Я — это ты, няв, ты — это я, — невозмутимо ответил кот.
— Как это понимать?
— А вот-с. Я есть у каждого мяу-человека с самого детства, но многие забывают меня из-за, мур-мур, "чернодырника". Такие делишки. Думай.
— Сложная загадка.
— Лёгкая. Какая лёгкая загадочка! Мурр-мяу, ну не разгадать её, мяу, нужно быть совсем мур-р-мяу!
— Почему та сущность охотится за мной?
— Охотится? Отнюдь. Мяушки. Ты её пр-р-росто увидел, мур-р-р. В этом вся пр-р-р-ичина. Всё банально-с. Ты думаешь, все люди вокр-р-уг безлики и поглощены той бездной. Не всё так пр-р-росто. Ту бездну они хотят подпитывать, они её и подпитывают, мяу, в то же время и она захватывает их. Всё взаимосвязано, мур-мяу. Кр-р-руговорот бездн и личностей!
— Не могу понять...
— Сейчас и не поймёшь, мяу-человек, однако, справедливости ради, отмечу, мур, что мог бы.
— Да что такое? Чем в конце-концов является та дыра-бездна? Кто ты?
— Увы или к счастью, ответа чёткого на сей вопр-р-рос не дать. Могу лишь р-р-ассказать одну подсказку, хотя их много дал тебе уж я, но если р-р-ассудить по-р-р-разуменью, то я являюсь силой той, что в вас всегда живёт, она нетленна!
— А дальше?
— А дальше р-р-рыфма кончилась, пусть её и не было. Нет, всё-таки, мур-рмяушки, я перегнул конкретно... — сокрушённо заметил он, — впрочем, тебе задание дано:думай, ведь я — бур-рный поток, котор-р-рый несётся в ваших мечтах.
— Гм... Куда же мы идём? — задал я самый волнующий вопрос.
— Навстр-р-речу с тем! — торжественно заявил кот, опустившись на волосатую задницу и воздев левую лапу к загазованному ночному небу.
— С кем?
— Чёр-р-рной  пр-р-ечё-р-рной дырой!
— А! Предатель! Запутал меня и завёл в ловушку!
— Вовсе нет, мяу-человек — флегматично заметил кот, — Так должно было пр-р-р-оизойти. Ты смылся в унитаз и думал, мур, что всё кончено? Тр-р-рус. Мур-р-рки на тебя нет! Поступок твой мер-р-рзок, мяу. Ты слабее гусеницы шелкопр-р-ряда. А вот и он! Возмяуженимся же духом и выступим впер-р-рёд!
Мы стояли в тёмном переулке, а впереди, под светом одинокого фонаря, нас встречал человек с чёрной дырой на голове. Я почувствовал непреодолимую тяжесть. Решил побежать, но сзади выросла кирпичная стена. Чёрная дыра всё влекла меня, а сущность вышла из света фонаря и пошла вперёд.
— Мразь! Зачем? Зачем? Зачем всё это? Зачем вся эта охота на меня? Зачем этот творящийся бред? Я всего-то хотел придти вовремя на пару по физике, а что в итоге? Стою в центре огромного мегаполиса с говорящим котом, а на меня прёт неизведанный сверхужас из глубин Вселенной!
— Спокуха, бр-р-ратан, — авторитетно заявил кот, — мы не в центр-р-ре, а на его окр-р-раине, мяу. Ещё хватит ныть, а сущность — никакой не свер-р-рхужас и я  это сейчас докажу, нет, мой милый мяу-мурмяу-человек, ты докажешь себе! Единственное мяу, котор-р-рое тр-р-ребуется от тебя — Воображение! Не пр-р-росри саке!
С этими словами, белые усы его неистово зашевелились. Он увеличился в размерах до уровня хорошего такого быка, поднял горящие синим пламенем глаза вверх, выпустил огонь и в миг окрасил небеса в синий цвет.
— Наверное, чтобы мне лучше было видно, — подумал я.
Затем безымянный кот изготовился в атакующую позицию, сжался, выпрямился в полёте и налетел прямо на "чернодырника". Первым ударом лапы он разорвал пальто и изящный костюм сущности, обнажив под ними проржавевшие механизмы, похожие на часовые. Шестерёнки еле скрипели, кое-как вращаясь. Находились они в ужасном состоянии. Мало того, что рассыпались, так ещё казалось, будто все пауки, тараканы и крысы обосновались в них на постоянной основе. Впрочем, такое разоблачение едва ли пристыдило сущность. Напротив произошло нечто странное: джентльмен увеличился до размеров небоскрёба и словно пылесос начал всасывать всё: людей, машины, закусочные, киоски, деревца, мусор и т.д. и т.п.
— Видел? Видел? — радостно возгласил кот, — гнилой, мяу, механизм! Это всего лишь гнилой механизм с устрашающим видом! Ты должен, мяу-человек, понять, что он ничто, а его ужас пор-р-рождаешь ты сам! — затем он также увеличился до размеров небоскрёба.
Началась битва века. Дыра засасывала всё, кроме моего тела. Почему так происходило я не понимал, но этот факт меня удивил и обрадовал. А ещё можно было беспрепятственно наблюдать за битвой Кота и Дыры.
Сперва шерстолапый громогласно зашипел изогнулся и снова прыгнул, ударив теперь ближе к шее, тем самым обнажив поверхность древней пирамиды. Однако сущность нанесла контрудар, поглотив хвост кота. Последнему ничего не оставалось, как садануть по его основанию лапой, тем самым оторвав свою пятую конечность. Хвост исчез в бездне, а фонтан крови начал ливнем заливать  весь город. Взвыв, загадочный кот вырвал два небоскрёба с самим фундаментом и, яростно шипя, швырнул в механизм сначала одним, затем вторым, превратив массивные здания в серое крошево. Механизм дыры покачнулся. Видно было, что он на грани. Ещё чуть-чуть и разлетиться на тысячи гнилых винтиков, но нет. Вместо этого тьма бездны значительно увеличилась. Настолько, что начала менять очертания реальности. Контуры окружающих предметов поплыли, смазались и, сливаясь в один поток, потекли в чёрную дыру.
— А! Чтоб тебя! — заорал кот, которого тоже потянуло в бездну, — Нет, я так не сдамся, мяу! Глупый-пр-р-реглупый человек! Слабак, мяу!
С этими словами он воспламенился синим пламенем и, подлетев к сущности, обхватил его лапами вокруг предполагаемой талии. Закрутился огненный смерч высотой несколько километров. Даже для меня, оказавшегося от них на расстоянии в полтора километра, жар был нестерпим. А они всё горели и сам огонь исчезал, жадно поглощаемый дырой. Реальность вокруг почти смазалась и исчезла. В серой тьме умирающего мира, моему взгляду показался открытый канализационный люк.
— Мне не привыкать, — подумалось мне и я ринулся в него.
— Прощай, кот, — пронеслось в голове, когда впереди мелькали какие-то тоннели  и лабиринты. Скоро впереди возникла театральная сцена. Моё тело конечно-же шмякнулось на неё.
Спектакль был в самом разгаре. Сейчас должна была произойти невероятная, эпическая развязка. Я встал, озираясь, а ко мне уже подбежала толпа полуголых безликих актёров. Изучающе осмотрев меня, они не сговариваясь схватили мои руки и ноги крепкой хваткой. Больно растянули мои мышцы, будто бы собираясь четвертовать. От них несло крепким потом, таким, что можно было бы использовать как нашатырь.
И вот! На сцене появился он: главный герой! Джентльмен с чёрной дырой вместо головы стоял передо мной в диковинном плаще. Я отчаянно пытался вырваться, но тщетно... Они хохотали, издавали невнятные, квакающие звуки, а он, главный герой, так же бесстрастно как и всегда, начал процесс поглощения.
И что же всё-таки за горизонтом событий? Эта мысль пронеслась в моей голове перед тем, как я этот самый горизонт пересёк...
Сегодня мне приснился странный кошмар, которого я, впрочем, не помнил. Вставать не хотелось. Даже открывать глаза я решительно не желал. Утреннему сбору и походу на пару в институт, я предпочёл лежать на диване, нелепо раскинув руки и ноги, задумавшись, при этом, о вкусе карасей, внезапно возникшем в моей голове из омута воспоминаний. Затем перед моими глазами поползли какие-то иероглифы, толстый низкий человечек со стриженою головою забежал на бал, подхватил даму в пышном платье и полетел с нею к звёздам, уронив свой монокль в чей-то бокал шампанского... Бокал взорвался, ранив присутствующих тысячами осколков. А мужичонка летел, ехидно улыбаясь, подмигивая кому-то. Тьху! Пора вставать. Что это? Кот пробежал, в коридоре? Показалось. Какой кот может быть у меня? Тоже мне, придумал. Какой у меня может быть кот? Сроду не было...
Сегодня я твёрдо решил, что поеду на маршрутке...