Небольшие пояснения: Действия происходят в тропиках. Не все из перечисленных мной животных обитают там. Но, так как это сказка, я рискнул и поместил их в один лес.

Прыгун

Брюс сидел на берегу реки. В маленьких лапках рыжая панда  держал глиняную фигурку.
— Не понимаю, зачем всё это, — сказал Даниэль, наблюдая за Брюсом. – Ведь твой сумасшедший друг опять всё испортит, — дикий кот встал и лениво потянулся, выгнув спину.
— Замолчи Даниэль! Стиви не сумасшедший, — Брюс понизил голос: — он просто слишком активный...
— Е-х-ха! — послышалось сверху. Брюс задрал голову и увидел падающую с дерева рыбу, но отскочить не успел. Стиви свалился прямо на него.
— Привет друг! — воскликнул он. — Ой, а что это? — Стиви вытащил из-под себя осколки разбитой фигурки.
— Нет, — сказал Брюс, глядя на кусочки глины. — Но почему Стиви, — он посмотрел на прыгуна, — почему ты постоянно всё портишь?
— Извини, — Стиви виновато опустил глаза.
— Ну, мне пора, — Даниэль с довольной улыбкой скрылся в зарослях.
— Извини! Извини? Ты всё время извиняешься, Стиви. А тебе не кажется, что лучше думать перед тем, как что-то делать, тогда и извиняться не придётся.
— Ты хочешь сказать, что я глупый?
Брюс молчал.
— Ах так! Тогда тебе не стоит больше общаться с безмозглой рыбой!
Стиви нырнул в воду и поплыл прочь. Брюс, фыркнув, пошел в противоположную сторону. Через несколько минут он решил остановиться и сел на берегу…
Вода заколыхалось: пара пузырьков, поднявшихся из глубины, лопнули на поверхности, а следом за ними всплыла маленькая рыбка. Продолговатое тельце, словно загорая, подставило желтое брюшко солнцу.
-Бруно? — испугался Брюс. — Бруно, что с тобой?
— Ну, как, — сомик-перевёртыш приоткрыл один глаз, — я похож на дохлую рыбу?
Брюс облегчённо выдохнул.
— Зачем тебе это?
— Рудо.
— А при чём тут анаконда?
— У него теперь рыбная диета, — пожаловался Бруно, — вот я и репетирую. Надеюсь, мертвечину он есть не станет… А где Стиви?
— Они поругались. — Изабелл как всегда появилась незаметно. — Даниэль разболтал, — сказала лиса фенек, опережая вопрос Брюса.
— Я не хочу говорить об этом.
— Вы должны помириться, ведь это твой лучший друг...
— Нет, — прервал её Брюс. — Лучшие друзья так не поступают!
Он сорвался с места и побежал прочь. В глубине души Брюс понимал, что поступил неправильно, но ему нужно было время, чтобы признать это окончательно. Вскарабкавшись на  дерево, Брюс выбрал ветку поудобнее и спрятался в пышной кроне.
***
Стиви уплывал всё дальше. Слова Брюса глубоко ранили его.
— Зачем он так? Я же никогда не хотел плохого: и тогда, на празднике, когда упал в торт; и когда разлил масло, а Брюс поскользнулся и сломал ногу; и… — Стиви замолчал. — Н-е-е-е-т, — он широко раскрыл рот и заплакал,— я ви-но-ва-а- а-т, Брю-ю-ю-си-и-и-и!
***
Брюс вздохнул. На душе было очень тяжело.
— А куда мы, я забыл? — послышалось откуда-то снизу.
Брюс посмотрел туда — по земле ползли три анаконды: Рудо и два его глупых прихвостня Бен и Лен.
— Полакомиться прыгуном, — сказал Рудо.
Бен и Лен противно захихикали.
«Прыгун?», — подумал Брюс и вздрогнул: рядом, из кроны, высунулся длинных язык, обхватил ветку, и зелёная охапка листьев исчезла в огромной пасти.
— А, это ты, Виктор.
— Угу, — ответил жираф, пережёвывая зелень. — Ты чем-то обеспокоен? — спросил он и тут же принялся обгладывать новую ветку.
— Со Стиви поссорились, — вздохнул Брюс.
— Это тот илистый прыгун...
— Прыгун! – Брюс, наконец, понял о ком говорил Рудо. — Виктор ты должен мне помочь! Стиви в опасности.
***
— Здравствуй ужин.
Анаконды окружили трясущегося от страха Стиви и медленно приближались.
— Отойдите от него! – Брюс стоял на дереве, готовый в любой момент прыгнуть и разорвать врагов.
— А, — обрадовался Рудо, — Бен, Лен, сегодня вам тоже кое-что перепадёт: еды много.
— Брюс, беги отсюда! — крикнул Стиви.
— Я не брошу тебя, — твёрдо сказал Брюс.
— Ну, пеняй на себя, — прошипел Рудо.
— Не будь так уверен, — сказал Брюс.
Сверху он видел, что теперь были окружены анаконды: Изабелл, выпрыгнув из кустов, закрыла собой Стиви; у берега крутился Бруно, сомик ужасно нервничал, но был настроен серьёзно; Даниэль пока держался в тени, но Брюс знал, что кот не заставит себя ждать.
— Вон отсюда!
Рудо оглянулся.  Над ним возвышался Виктор. Рядом с жирафом, анаконды казались червяками.
— Мы не боимся тебя, — сказал Бен, но, увидев как Рудо и Лен юркнули в ближайшие заросли, он поспешил за ними.
***
Стиви и Брюс сидели на верхушке мангрового дерева. Отсюда открывался чудесный вид: внизу неторопливо текла широкая река, а впереди алело небо, сообщая о приближении ночи.
— Брюс, — Стиви виновато посмотрел на друга.
— Да, Стиви, — сказал Брюс, любуясь закатом.
— Прости меня за всё.
— Нет. Это я оскорбил тебя, и я виноват.
— Брюс, — Стиви замолчал, протягивая другу глиняную фигурку с изображением сидящей на ветке рыжей панды, свершившей вниз длинный пушистый хвост, и илистого прыгуна.
— Стиви, но как?
— После нашей ссоры я вернулся и склеил её. Тебе нравиться?
— Конечно Стиви.
— Только вот я одного не понял.
— Чего?
— А кто это? — спросил Стиви, внимательно разглядывая фигурку.

Добрых Дел Мастер

http://www.youtube.com/watch?v=uFGD6tPgQyQ
http://time2shop.spb.ru/content/8meteo/bar%20ymec/%D0%91%D0%A2%D0%9A-%D0%A1%D0%9D-8.jpg

У  меня сегодня ближе к ночи барометр заработал – как назло, хоть плачь. Столько лет служил верой и правдой, а тут на тебе – взял и заработал. Вот зачем в нашем деле исправный барометр, правда? Он теперь мне указывать начнет, как писать нужно. Раньше же как было? – какой рассказик пишу, так стрелочка по нему сама и выставляется. Правильно ведь? Правильно! А теперь что? У меня Енот и Стаська на улице разговаривают, а барометр между «дождём» и «ветром» колеблется. Вдруг они простынут? Тогда что делать прикажете?
Подумал и решил самовольный прибор моему другу и соседу по общаге Неумейке отнести. Только он с ним и может разобраться. Ведь сломать –  это каждый дурак умеет, а вот сделать так, чтоб он правильно не работал…
Помнится,  как-то ходики у меня заторопились, кукушка два раза за сутки Луну и Солнце по небу прогоняла – оно, конечно, сверху на стрелки внимание можно и не обращать – всегда отмазаться можно, что не разглядел, но тут уж раз «ку-ку» да «ку-ку» начинается, то куда светилам деваться – еще скажет кто, что лентяи – вот и бегали друг за дружкой...
Бывало, ждешь-ждешь одиннадцати, пока в «ви*но-вод*чном» что посерьёзнее начинают продавать, только вышел – а тут «ку-ку – ку-ку» и на перерыв уже попал. Никаких нервов не хватало. Так Неумейка придумал в часы петуха подсадить. Они с кукушкой хвалят друг друга бесконечно – ей некогда теперь выглядывать. Только зерно подсыпай да в водичку елей подливай…
Решено – сделано. Взял кроме барометра еще кой-чего для визита – и в комнату к Неумейке. Захожу к нему, а он без света сидит на стуле, в телескоп что-то рассматривает.
– Привет, – шепчет мне. – Садись рядом, только не спугни. А то созвездия порушатся все.
– Кого – «не спугни»? – спрашиваю.
– Видишь, – подсовывает мне окуляр, – во-о-он котяра сидит на печной трубе? Они с мышкой каждую ночь, если туч нет, приходят звезды в порядок приводить.
И действительно, в тубу видно – кот подпрыгнет, махнет лапой, схватит звезду, какая поближе – и давай до блеска чистить-вылизывать. Полижет-полижет, приложит к эталонам, что у каждого кота имеются. Если сверкает как надо, мышка ему головой кивает, он звезду назад в черноту цепляет, а на обработку новую берет.
Сижу я и думаю – а когда почистит все, что рядом, как до остальных дотягиваться будет?
А Неумейка словно мысли подслушал:
– Чувствую, придется мне ему лестницу или батут какой мастерить… – и щелкает ночником:  – Ну, а ты чего это притащил?
– Во*ку же! – отвечаю. – Как всегда – пол-ли*ру! Сам не видишь?
– Это понятно, – кивает головой Неумейка. – А в другой руке что?
Вздыхаю…
… – Говорил же тебе… –  бурчит Неумейка, опасливо тыкая в стекло барометра изолированной отверткой. – Не надо было, Макар, про феечку писать – механизм тонкий, видишь, как испугался! Вот где сейчас ночью ненормалию хорошую найдешь? Они по снам разбежались…
Молчу. Неумейка всё равно что-нибудь придумает, он у нас такой – изобретательный!
Неумейка лезет под стол, долго там что-то ищет, наконец, пятится ко мне, явно с чем-то тяжеленьким.
–Вот! Держи пока якорь – передашь Еноту Абракадабру, чтоб держаться было за что… – и добавляет восторженно: – А давай, Дед, я тебе еще пароходный гудок  подарю! – и вновь под стол ныряет.
– Зачем? – спрашиваю.
– А ты его на кастрюлю надевай – как будешь пельмени варить, вода закипит, он и засвистит сразу,  –  и вытягивает что-то круглое, большое и закопченное.
–Его только на сорокалитровую кастрюлю надеть можно,  – сомневаюсь, разглядывая подарок.
– Так вдруг когда поставишь в сорокалитровой …
«И то правда, – думаю, – нужная вещь. Хотя откуда у меня такой посуде взяться? Но пусть будет…»
– Спасибо, – говорю и интересуюсь:  – Откуда такие трофеи?
– А… – машет в ответ рукой. – Вчера электрический угорь  для опытов понадобился, я и ткнулся в Саргассово море,  а там только обычные плавают. Не возвращаться ж с пустыми руками…  так я пароход как сувенир прихватил.  Вон, в кладовку запихнул, потом разберу. Ты  и своё рядом клади, с утра гляну.  А гостинец пока забрось в морозилку и доставай пельмени – пойдем варить, как раз свисток опробуем…
И идёт к соседке тете Нине четырехведерную кастрюлю выпрашивать.
Ну и ладно,  завтра что-нибудь обязательно придумает.
А я бегом к себе – пока вода закипит да кое-что охладится, Еноту со Стаськой вместе с якорем зонтики передам… а лучше один – большущий-пребольшущий, который Синги проездом из Японии забыл. Вот этот:
http://suv.reklamaster.dp.ua/src/good_images/641_1.jpg

(*)ибо сказка – и нефик!

Сказка о дружбе великой, да уму трезвому.
   В далёком русском-прерусском  лесу, за высокими уральскими горами, жили-были медведь головоу бряк-бряк, заяц мозгами брень-брень, лиса опилками дзень-дзень и волк зубами шам-шам.
   Жил эти звери порознь, не дружили друг с другом. Медведь непрерывно бухал медовуху, да буянил велико; заяц всё время тырил морковку у зверей, и продавал часть гостям заморским; лисица таскала медведю медовуху, где он её и отоваривал; волк всё ходил да бычков высматривал… которых заяц выкурив выбрасывал.
   Не было покою в русском лесу, пока не прибыли на ковре самолёте, купцы заморские, замудрёные. Все в шелках, да золоте двигаются. Это сей царь зверей лев, да пустынный прихвостень – тушкан.
— Гой еси, вы сюда пришпандорились! – Заорал медведь выходя из берлоги.
— Мы мерить вас пришли, звери вы русские! – Ответил лев.
  Тут на опушку вышли звери лесные, на заморское диво поглядеть, а лиса себя показать.
— Давите, сматывайте ноги, к себе… буржуи.
— Нет-нет! – Замахал руками лев. – Я готов идти до конца!
— Да-да, — сказал тушкан. – Видите, на том вековом дубе висит сундук.
— Ну? – Нахмурился волк.
— А то, — продолжил тушкан. – Его можно достать лишь командой, одному – никак.
  Медведь нахмурился, волк отошёл в кусты радиатор охолодить. Звери стали думать, как им поступить, и каждый с ухмылкой косился на другого: ‘’Будет мне помогать, выйду на нём, хе-хе‘’.
— Лады, комбат, мы согласные! – Брякнул медведь.

ДАЛЬШЕ МЕНЯ НЕ ВСТАВИЛО... СЧИТАЙ, Я СЖЁГ ПОЛОВИНУ.

Сказка для самых маленьких

    Жили были мышонок да лягушонок.
    Они слыли лучшими друзьями и всё делали вместе. Лягушонок и мышонок очень любили гулять и играть возле небольшого ручейка.
    И как-то раз они собрались пойти на ручеёк.
    Утром мышонок зашёл за своим другом и  они пошли к водоёму.
    А солнце поднялось уже высоко, стало жарко, душно.
    Мышонок и говорит:
    -Лягушонок пойдём на ручеёк чуть побыстрей. А то совсем душно, терпеть невмоготу. Купаться ох как хочется.
    -Ой! Ой! тогда давай пойдём по короткому пути.
    -Давай, Лягушонок!
    Друзья пошли к ручейку по короткому пути.
    Скоро показалась голубая гладь ручейка.
    На берегу резвились кузнечики, лепили куличики красивые бабочки. Ловил рыбу старый енот.
    Лягушонок и мышонок подошли к ручейку.
    -А давай, кто первый доплывёт до середины ручейка, — сказал лягушонок
    -Давай, — ответил мышонок.
    Первым в воду залез лягушонок. Он потрогал лапкой поверхность ручейка.
    Вода была тёплая, как топлёное молоко. Ох! Хорошо.
    Лягушонок, сладостно зажмурившись, прыгнул в ручей. Мышонок, тоже не долго думая, потрогал воду кончиком хвоста. И тоже решив, что вода достаточно тёплая  прыгнул в воду.
    -Ну что, давай на счёт три?— спросил лягушонок
    -Хорошо, давай! — ответил мышонок.
    — Раз, два, три...
    Друзья поплыли перебирая лапками.
    Ветер усилился. Тучки в небе начали сгущаться. Стал накрапывать дождик.
    Мышонок и лягушонок были уже на середине ручейка.
    В небе громыхнула. Яркая молния осветила серые тучки.
    -Ая-яй я боюсь!— закричал испуганный мышонок.
    -Не бойся! — сказал лягушонок.
    -Давай вернёмся, пока не поздно? — спросил мышонок.
    -Нет, коль уж начали дело, надо его закончить.
    Ветер разыгрался ещё сильнее. Он срывал с деревьев листочки. Колыхал траву.
    Лягушонок поплыл вперёд. Волны накрывали его с головой, но тот выплывал и двигался вперёд.
    Мышонок развернулся, и перебирая лапками поплыл к берегу.
    Но тут вода стала сильнее и выше подниматься, дождь превратился в ливень.
    И тут, вдруг, лягушонок закричал:
    -Тону, тону, помогите! Помогите!
    Мышонок обернулся.
    Лягушонок отчаянно бил лапками по воде и звал на помощь. Мышонок, без раздумий, ринулся выручать друга из беды.
    Над головой громыхнуло. Молния прочертила серое небо.
    Мышонок вжал маленькою голову в плечи и прокричал лягушонку:
    -Иду! Сейчас спасу!
    Мышонок поплыл, быстро работая лапками.
    Вскоре он оказался возле друга-лягушонка. Схватил его за лапку и потащил к берегу.
    Волны становились всё сильнее и выше. А мышонок-отважный друг, своего приятеля не бросил и они поплыли.
    Мимо них по воде прокатился дубовый листок. Мышонок, не долго думая, схватился за его край и положил лягушонка на лист и сам забрался.
    Ветер гнал импровизированную лодочку по течению и вскоре прибил к берегу.
    Скоро тучки расступились, ливень прекратился.
    Мышонок помог лягушонку добраться до домика в камышах. Там напоил его чаем, дал покушать малиновое варенье.
    И стали они друзьями. водой не разольёшь.
    Вот и сказочке конец...

Сказка
— Зайчонок! Зайчонок, ты дома?
Маленький серенький заяц посмотрел в окошко и увидел своего лучшего друга ежика, топтавшегося на крыльце. Улыбнувшись, зайчонок открыл дверь, впуская его в дом.
— Заходи! — зайчонок прыгал на месте, не в силах сдержать радость: ведь он не видел ежика целых два дня! — Где ты был?
— Уффф. — друг не мог отдышаться, — я тебе сам все покажу. Идем.
— Сейчас, я маму предупрежу! — чуть ли не крича сказал зайчонок и ускакал в поисках крольчихи.
И вот они, два лучших друга, идут в сторону леса. Ярко светит солнце, на улице очень жарко. Птички поют свои песни сидя на ветках, а то лиса достанет и съест.
— Ежик, а ежик, куда ты меня ведешь? — зайчонку никак не терпелось узнать, куда они идут и он прыгал вокруг друга.
— Скоро придем. Потерпи. — Сказал еж и засеменил своими ножками еще быстрее.
Друзья вошли в лес. Со всех сторон их окутали стволы деревьев. Ветки елочек так и норовили поцарапать бока своими зелененькими иголочками. Послышался стук — это дятел ищет под корой деревьев жучков. Нараспев поют птицы, как бы хвастаясь перед всеми: "смотрите, как я умею".
Ежик, пыхтя, быстро -быстро перебирал лапками, стараясь добраться до места как можно скорее.
— Ежик, — начал зайчонок, — а вдруг здесь волки? Я боюсь.
— Не бойся. Нет их тут. — Спокойно ответил тот.
Но вот лес закончился. Друзья вышли на большую поляну, усеянную множеством цветов. Пчелы собирали пыльцу, чтобы потом сделать мед. В траве стрекотали кузнечики, а ласточки, летая низко-пренизко, ловили мух. Зайчик стоял, завороженно глядя на поляну.
— Ежик, как красиво. — Тихо произнес он. — Как ты нашел это место?
— Случайно. Но мы еще не пришли. Идем. — Сказал он и повел друга дальше.
Они шли через поляну и зайчик никак не мог налюбоваться этой красотой. Цветы, растущие здесь, были всех оттенков радуги: красные, желтые, синие. А как они пахли! Это просто великолепно. Он шел и наслаждался, не в силах скрыть улыбку.
— Скоро придем. — Сказал ежик, посмотрев на друга.
Вскоре вышли к берегу озера, блестевшего, отражая солнечные лучи.
— Вот это место! — С гордостью произнес ежик глядя на друга. — Красиво, правда? Я специально запомнил дорогу, чтобы тебе показать.
Заяц стоял, не говоря ни слова. Он смотрел на эту красоту глазами, полными искренней радости и счастья. Это было настолько прекрасно, что в голове у зайчика небыло таких слов, чтобы описать картину. Над водной гладью летали чайки, охотясь на мелких рыбок. Большущие караси и щуки выпрыгивали из воды, поднимая фонтаны бырзг. Небольшие волны, повинуясь течению, разбивались о берег.
— Зайчик, чего молчишь? — Нарушил тишину ежик.
— Ежик. Это... — У косого небыло слов. — Это прекрасно. Да это лучше... лучше, чем тысяча полян, которую мы прошли. Ежик, ты — мой лучший друг.
Так и стояли они, любуясь красотой природы.
Внезапно что-то сверкнуло и прогремел гром.
— Что это? — Спросил зайчик и задрожал от страха.
Ежик, повернувшись к лесу, ответил: — Гроза начинается. Вон, какая туча идет.
Заяц посмотрел в сторону леса. Над деревьями, раскинув свое громное "тело", висела темная — притемная туча, готовая в любой момент разразиться дождем. Снова вспыхнула молния, и грянул гром.
— Ежик, я боюсь. Что делать?
— Не бойся. Пойдем к лесу. Хотя, все равно не успеем. Нужно спрятаться. Зайчик, смотри, грибок! — Сказал ежик, носиком указывая на большой боровик, растущий неподалеку. — Беги скорее туда, я догоню.
Заяц, что есть сил, бросился к грибку и спрятался под его шапкой. Ежик был на полпути. Снова громыхнуло и с неба посыпались крупные капли дождя. Зайчик сидел под шляпкой грибка и дрожал от страха, в то время как ежик еще только подползал к укрытию.
— Зайчик, подвинься. Мне холодно, под дождем. — Сказал ежик.
На что зайчик ответил: — Прости друг, но тут место только для одного. Грибок слишком маленький, мы не поместимся.
Ежик лишь вздохнул и свернулся клубком, мелко вздрагивая при каждом порыве холодного ветра. Так и сидели два друга: один, сухой, под грибком, второй, мокрый, под дождем. Спустя несколько минут зайчик вышел из под грибка и сказал ежику: — Друг, я тут подумал... Ты привел меня сюда, ты показал мне эту красоту, и ты нашел грибок. Так прячься под него ты, а я как-нибудь обойдусь. У меня шкурка теплая.
— Нет зайчик, так не пойдет. Я не смогу сидеть в тепле, зная, что тебе холодно. Если мы оба там не помещаемся, то и одному мне места там не будет. Пойдем домой?
— Пойдем. — Весело сказал зайчик.
И они пошли. Вдруг ежик остановился и сказал:
— А ты знаешь песню...
— Какую? — Перебил заяц.
— Подпевай, — сказал ежик и начал, — Дружба крепкая, не сломается
Не расклеится от дождей и вьюг...

…лет спустя.

Старый колесной пароходик неспешно пропыхтел по Млечной реке, осыпая кисельные берега отголоски заливистой песни. Колокольчиком раздалось мерное дребезжание ложки в чашке сладкого какао.  Длинный гудок потревожил никогда не спящую собаку, послышался лай. Ему вторила счастливая сова, летящая по городу с чьим-то потерянным хвостом в лапах. Испугавшись тени птицы, потерянно бредущая вдоль набережной девчонка в красном капюшончике выронила корзинку с пирожками.  А Дед, сидя на крыше и со вкусом покуривая трубку, втолковывал Луне:
-Жизнь, — тут он выпустил струю дыма, запутавшуюся в пышной дедовской бороде, — как банка стеклянная. А я – поселившийся в ней муравей. Сколько не бегаю, а за прозрачные стенки – никак. Смотрю на то, что за пределами и боюсь, что когда-нибудь крышку да откупорят. Ведь если правильно видеть Вселенную, то в банках нужно хранить варенье. Варенье – оно ведь и есть сама жизнь? А как только откупорят, то сразу того… либо засахарится, либо банально съедят…
Круглоликая нежилась в волнах Млечного Пути и благосклонно внимала бородатому.
-Ведь не зря китайские философы утверждали, — Дед горделиво похлопал себя по животу, — мол, в пузе – вместилище энергии. А откуда оно, пузо это? Вот и попробуй тут опровергнуть высокую роль варенья…
Уханье находчивой совы заглушило отчаянное «и-а, и-а!», точно по городу мчался перепуганный насмерть осел. Ему вслед завыла милицейская сирена, раздался злобный треск выстрелов, из табакерки выскочил заячий спецназ. Стрелой налетел вертолет, на ходу открывая огонь на поражение. Через несколько минут все стихло, а из зарешеченного окошка удаляющейся машины снова послышалось грустное, прощальное «и-а!».
-Эх, — вздохнул Дед, провожая взглядом удаляющиеся огни конвоя, — вот вам и «и-а!»
-Говорил я ему, потерял – смирись. От них уже ничего не отвоевать, — раздался голос. Бородатый не обернулся.
-Идеалисты, они такие. А времена уже не те…
Голос стал подозрителен:
-А ты тут чего коптишь? По закону – спать давно пора!
Дед усмехнулся:
-Там, откуда я, ночью любуются Луной и лакомятся звездным сахарком.
-Сахарок ему, — проворчал незнакомец, — экий революционер!
-А ты чего ж не спишь?
-Я? Я вот шел…мимо проходил…
-Прошел?
-Еще нет. Но вот-вот.
-Тогда присаживайся, пока не прошел. Вместе полюбуемся.
-А это законно?
Дед не ответил, грустно улыбнувшись в пышную бороду.
-А времена, и правда, уже не те…
Рядом с бородатым плюхнулся невидимка.
Тихо, стараясь не привлекать внимание, мимо супермаркета проскользнула волчья стая, во главе которой бежал человек. Следом мчался медведь, грузно перепрыгивая открытые канализационные люки, неподалеку зашуршала тень пантеры.
-Они идут на север! На север! – воскликнул кто-то писклявым голоском.
-Звать-то тебя как? – спросил Дед.
-Старик. Старик Невидимский.
-А я Дед.
-Табаковский?
-Не – Пропеллеровский.
Оба замолчали, смотря на луну.
-А я вот думаю, — вспылил вдруг Дед, — в неправильном мире мы живем.
-Это тебе что в голову взбрело-то? И не кричи так, не то заберут туда, куда и всех...
-И пусть, — разошелся бородач, неистово засмолив, — вот, неправильный мир! Почему нет такого закона, чтоб варенье защищал? А еще лучше, представь, кабы бабочки летали, а с их крыльев не пыльца, но пудра? И дождь неправильный, несладкий совсем. Про озера и реки вообще говорить нечего. Сахарные горы, плюшки на деревьях, конфеты вместо огурцов…Ну, представил?
Старик грустно засмеялся:
-И вместо луны – пастила?
-Пастила, — мечтательно повторил Дед, снова погладив себя по животу, — пастила.
-Знавал я однажды чудака, — тихо начал невидимка, точно с трудом решаясь на каждое следующее слово, — который так же думал.
-И где он сейчас?
-Обещал много лет назад — но не вернулся.
-Может, он просто слишком далеко улетел, разыскивая сахарные горы? А мармеладные голуби чертовски плохие посыльные, знаешь ли!
-Знаю, — со внезапной укором воскликнул Старик, — иначе, он прислал бы весточку, пусть и карамельными чернилами, пусть и на белом хлебе!
-Плюшку хочешь? – Спросил Дед, пряча глаза. Невидимка молча взял гостинец. Было смешно наблюдать, как плюшка застыла в воздухе и как теряла по кусочку, пока не исчезла из виду полностью.
Снова повисла тишина, в которой едва различимо звенел волчий вой. Мимо опять пронесся пароход, на этот раз теряя звуки лопающихся хлопушек и  ленты серпантина. Кто-то безудержно праздновал ночь. Из окошка напоследок высунулся довольный веснушчатый мальчишка в большой голубой шляпе и закричал:
-Сквозь терки к селедкам! Ой, то есть – сквозь теток к звездам..Эй..!
Кто-то затащил рыжего назад в пароход.
Дед проводил сорванца затуманившимся взглядом. И снова полез в свою торбу, неуклюже потирая глаза.
Приладив  к спине пропеллер, бородач выпрямился и подошел к краю крыши.
-Карлсон, — тихо позвал невидимка, — снова улетаешь на поиски сахарных гор?
-На поиски карамельных чернил, Малыш, чернил, — не оборачиваясь, сказал Дед.
Тихо зажужжал моторчик, унося сладкоежку-философа в затухающую луну-пастилу.