Леша, словно просыпался от тяжелого сна, голова как чугунная, а перед глазами вдоль и поперек нехотя расходится алая пелена. Тело затекло, юноша не чувствовал собственных конечностей, как будто он долгое время лежал в одной и той же неудобной позе.
   Наконец, когда зрение прояснилось, парнишка увидел страшную картину.
   Глаза полезли на лоб от удивления. Что тут, черт возьми, произошло? Война? Землетрясение? Пожар? Мысли метались как атлеты на стадионе. Но не могли все эти «мероприятия» произойти настолько незаметно, чтобы Леша не успел их, так или иначе, заметить.
   Парень попытался охватить взглядом все помещение целиком. Комнатушка, в которой он пребывал, теперь имела убогий вид. Пробежав взглядом по стенам, в глаза ему тут же бросились огромные прорези разных размеров, от миниатюрных трещинок и до огромных брешей. Так же, стоило отметить, что стены имели странный желтый оттенок, не как не связанный со старой покраской.
   Внезапно пришло нехорошее предчувствие, а следом за ним и нарастающий, животный ужас.
   Он обрушился на Лешку, как снег на голову, заставляя сердце биться в ускоренном темпе. Дыхание участилось, а зубы невольно сталкивались друг с другом, отбивая панический ритм.  Хотелось снова заснуть и проснуться уже в привычном мире, без страшных дыр в стенах и неизвестно чего еще, о чем парнишка не мог пока догадаться, но явно чувствовал в этом что-то неладное.
   Леша попытался подняться, тело на удивление отреагировало моментально, словно минутой назад не лежало поленом. Юноша присел на бок кровати, свесив ноги вниз, и снова осмотрел покрытую трещинами комнату.
   Сердцебиение потихоньку начинало приходить в норму, но еще ощутимо постукивало в висках. Панический ужас практически улетучился: на его место, пришло некое понимание, не случившегося вокруг конечно, а скорее того, что позволило бы прийти в себя в этой новой обстановке и думать трезво.
   Парнишка догадался или скорее осознал,  тот  факт, что от паники лучше не станет, если не будет еще хуже, поэтому его разум быстро очистился от никчемных на данный момент мыслей и собрался в некий механизм, который «фильтровал» информацию, поступающую в мозг, выкидывая лишний балласт.
   Сейчас в голове остались две волнующие его проблемы: выйти наружу и разузнать, что случилось, и самое главное – воссоединиться с семьей, дойти до родного дома, и как ни странно обнять дорогих родителей.
   Прошлой ночью Лешка весело провел время с друзьями, но перебрав с однокурсниками, решил не возвращаться домой, а остаться в пустой бабкиной квартире, предварительно позвонив и предупредив предков о том, что на ночь не явится. А теперь… теперь он крепко жалел, что не вернулся к своим тогда…
   Лешка перевел взгляд с уже порядком привычных стен на мебель и пол. Почему-то он даже не удивился, когда увидел на подоконнике, расположившихся как дома, цветущую парочку одуванчиков, или торчащую из правого угла комнаты маленькую березку, упирающуюся в потолок.
   Стоп! Это что же получается, произошло? Ни одна причина, пришедшая в голову минутами ранее — не подходила под такое! Что же тут творится, в конце-то концов?
   Сознание породило нечто ужасное, фантастическое, которое никак не могло уложиться в голове! По Лешкиным прикидкам, выходило, что прошедшая ночь прошла приблизительно в… двадцать с чем-то лет!
   Ну, это точно из области фантастики!
   Но скосив взгляд на кудрявую березку, бредовая фантастика начинала обретать реальность.
    Парень рывком скинул с себя простыню, которая теперь напоминала ветошь, которой обычно подтирали полы, и поднялся с постели. 
    Подойдя к окну, в котором не осталось уцелевших стекол, он взглянул через провалы на улицу. Город, увиденный Лешей, сильно отличался от того, который он помнил, теперь его и городом назвать сложно, скорее бетонные, мертвые джунгли.
   Обесточенные дома, большинство обрушенные, с множеством «шрамов» искусанные временем, взятые в плен природой, где растительность успела спрятать под собой большинство фасадов зданий. Небо пепельно-серое, по которому плывут тяжелые, темные облака, закрывшие солнце. Такая картина предстала перед Лешкиным взором, от чего тот невольно сглотнул.
   Такого чувства он еще никогда не испытывал за свою жизнь. Реальность, поглотившая Лешку, казалась сказочно-страшной. Она пугала, заставляла мурашки бегать по коже, сердце биться чаще, и в тоже время, поражала своей… красотой? Почему-то юноше казалось именно так, и никак иначе.
   С силой оторвавшись от картины городского пейзажа, Лешка двинулся в прихожую. По привычке начал искать включатель, и найдя, хлопнул по нему ладонью. Лампочка никак не отреагировала, словно уснула, юноша еще несколько раз пощелкал, и в итоге бросил наскучившее занятие.  Достал из кармана мобильник,  в принципе встроенный в него фонарик тоже пойдет – решил Леша. Однако тот, как оказалось, был дохлым, и он отбросив его в сторону, и наощупь стал искать обувь.
   Ботинки нашлись быстро. Удивлению не было предела! Лешке казалось, что боты, как и многое вокруг пришли в негодность, однако подарок бабушки на день рождения, остался практически невредимым.
   Натянув обувь на ноги,  парнишка открыл дверь и вышел из своей квартиры в новый мир.
   Картина представшая перед взором сейчас, практически никак не изменилась с того момента, когда Лешка наблюдал за ней в окно, за исключением того, что в небосводе появилось светило, бросившее на землю свои теплые лучи.
   На улице тихо, ни единого звука, только прохладный ветерок ласкает лицо, заставляя слезиться глаза. Однако городское безмолвие оказалось обманчивым. Со стороны Северных улиц  донесся собачий лай, заставивший Лешку, в очередной раз поежится от страха.  Эта песня, сплетённая из нескольких собачьих голосов, была такая дикая, независимая, свободная, и как еще показалось юноше – голодная. Псины наверняка хотели жрать, а значит, стоило быть настороже.
   Леша решил не рисковать и не идти в город с голыми руками. Вернувшись в дом, он отыскал старую, еще советских времен, хоккейную клюшку, пусть оружие и не серьёзное, однако от пребывания в руках хоть чего-то годного, способного дать отпор – намного утешало.
   Парень двинулся к 3ей Северной улице, на которой и стояла родная «хрущевочка». Идти до нее минут десять, но в связи с изменениями, и возможно с встречей голодных хищников, время, затраченное на путь могло значительно увеличится в разы.
   Что же, двинули!
   Лешка старался двигаться как можно быстрее, не заострять внимание на развалинах, а на стороже продвигаться к дому, вглядываясь во все, откуда могло бы вылезти что-то ужасное и опасное.
   Внезапно, за спиной, парень почувствовал чей-то прожигающий затылок взгляд. Будто кто-то, стоял сейчас за ним и следил, изучал его.
   По Лешке снова запрыгали мурашки, страх затмил сознание, и парня целиком и полностью поглотил инстинкт.
   Осторожно, Леша поворачивает голову, потом и корпус, и теперь он полностью повернут к врагу лицом. Парнишка столкнулся нос к носу с огромной, матерой овчаркой, из пасти которой пенилась пена, а красные, дьявольские глаза прорезали Лешку насквозь.
   Псина не нападала, будто чего-то выжидала, но в зрачках явно читалось желание порвать на лоскуты добычу и как можно скорее поглотить ее, но та по-прежнему стояла недвижимой в десятке метров от пацана.
   Лешка смотрел прямо в глаза смерти, та отвечала ему взаимностью, и эта борьба казалось, затянулась, однако предательская слезинка навернулась на глазу и юноша рефлекторно моргнул. Это был сигнал! Овчарка сдвинулась с места как спринтер и помчалась на Лешку. Он не дожидаясь, пока та подойдет как можно ближе, тоже рванул с места.
   Под ноги попадался разного рода мусор, кости, как людские, так и собачьи, однако парнишке сейчас было явно не до этого. Он мчался изо всех сил, выкладываясь по полной, однако противная морда псины, уже не раз пыталась укусить его за ногу, неслась рядом показывая свирепый оскал.
   Десяти секундный забег закончился так же неожиданно, как и начался. Перед Лешкиными глазами, словно из не откуда  возникла голубая вспышка, а следом за ней сплошная темнота.
   Не прошло и пары секунд, как тьма ушла, словно врубили свет,  и на ее месте появилась новая картинка.
   Лешкин внутренний механизм отбросил в сторону эту деталь, и перевел все свое внимание назад. Глаза как сканеры прощупывали улицу, однако секундой ранее мчавшаяся за ним овчарка исчезла, будто ее и не было. Что это, черт возьми, было?
   Механизм винимо «накрылся», и теперь у Леши в голове творился хаос. Множество вопросов вперемешку с захлестнувшими эмоциями лавиной обрушились на молодую голову. Он схватился за голову, и казалось, уже начинал сходить с ума.  Однако вновь раздавшийся где-то неподалеку собачий лай вернул парню рассудок.
   Лешка схватился за клюшку как утопающий за спасательный круг, и начал стрелять взглядом по сторонам, пытая определить с какой стороны доносился зловещий вой. Выискивая предположительное направление врага, он наткнулся на  «финишную прямую» своего пути – родной дом.
   Неизвестно, почему его выбросило именно к дому, однако парнишка не стал тратить время и ждать милых собачек, а двинулся к входу двухэтажной постройки.

Здание сохранилось довольно таки хорошо, в том плане, что обрушиться в один миг оно, по сути, не могло, но кто знает — внешность обманчива, учитывая его теперешний возраст – шестьдесят лет, а то и все семьдесят.
   Поднявшись по ступенькам на второй этаж и подойдя к двери, Леша остановился. Он никак не мог предвидеть того, что могло его там ожидать. Из неоткуда всплыли детские воспоминания. Где он вместе с мамкой и папкой гуляют в парке, как едут в зоопарк или цирк и все это вперемешку с другими приятными моментами…
   На глазу навернулась слезинка, которую Леша, откинув все мысли, мигом смахнул и больше не медля, толкнул входную дверь. Та со скрипом распахнулась, и в нос ударила смрадная вонь разложения, мгновенно на запах отреагировали спазмы, и Лешку вывернуло наизнанку. Боль была невыносимая, хорошенько проблеваться ему не удалось. Как ни странно, но на белый свет, кроме противной желчи ничего не вышло.
   Утерев тыльной частью руки слюни с лица, он закрыл ладонью нос и, сжав клюшку в руке, двинулся в апартаменты родителей.
   Нарастала паника, и слезы на глазах наворачивались сами собой. Сердце чувствовало что-то ужасное, что ждет его за межкомнатной дверью.
   Глубоко вдохнув, Леша нажал на ручку и отворил дверцу, зловоние еще сильней, ударило в нос, даже прикрывающая рука не смогла защитить от этого запаха.
   Парень сполз по стене и завыл. По чумазому лицу полились слезы, а изо рта каждые несколько секунд вырывалось едва слышимое слово: Мама. Он никак не мог представить свою жизнь без матери, в глубине души, он, конечно же понимал, что близкие люди умрут, но что это случится настолько рано…
   Так он просидел, быть может, минуту, а может и целый час, во всяком случае, сейчас его это не волновало.
   Придя в себя и утерев мокрое лицо, он поднялся, и все еще хлюпая носом, вновь посмотрел на растерзанное, искусанное тело матери. На языке вертелся один мат и злоба, казалось, что киньте ему сейчас под ноги ту овчарку, он раздерет ее в клочья зубами, растерзает так же, как паршивые псины сделали это с его мамкой. В Лешку, словно бес вселился, глаза налились кровью и он закричал во весь голос, как только мог, даже не понимая, что не орет, а лишь хрипит…
   Леша вдохнул полной грудью и, стараясь не смотреть на мертвое, родительское тело,  удалился из комнаты.
   Внезапно, до него дошла одна мысль, от которой появилась надежда, некий стимул – он не нашел отца! Папаши не оказалось в родительской спальне, ни его, ни останков, значит, есть шанс, что он жив! А из этого следует, что не стоит распускать слюни – нужно действовать, и как можно быстрее.
   Первым делом, Леша решил осмотреть все помещение целиком, так он двинулся по прихожей в зал.
   Затаив дыхание, юноша мягко нажал на ручку двери и та распахнулась. В гостиной было пусто, папани не видно. Следом Лешкина комната, в которой он должен был ночевать, делает тоже действие, что и минутой ранее – в ней тоже пусто. Остается кухня и сортир.
   Парнишка двинулся на кухню. Стоило ему перешагнуть дверной проем, как сердце заколотилось в учащенном ритме. На полу лежал отец…
   Леша пулей подлетел к нему и первым делом нащупал пульс, тот едва уловимо прощупывался, но главное – он был! Папа – живой!
   Радость переполняла, вновь выступили слезы, но теперь уже счастья, он улыбнулся и затолкал отца в бок.
— Папа, пап, просыпайся, слышишь? Просыпайся!
   Леша затолкал отца, даже дал пощёчину, но тот по-прежнему спал, словно находился под действием  мощного снотворного, ни малейшего признака жизни, кроме как едва прощупываемого пульса.
   Сын пошел на второй подход, снова пытаясь разбудить дрыхнувшего в спячке, папаню.
   От напряжения у Лешки на лбу появилась испарина. Он хотел было пойти на крайние меры, однако его остановило знакомое чувство «компании».
   Парень замер, уже догадавшись, кто стоит за его спиной.
Кретин! Забыл закрыть входную дверь – злился он сам на себя.
   Крепко вцепился в клюшку, да так, что костяшки пальцев побелили. Глаза вновь налились кровью, и все разом в голове вырубилось, осталось только одно – месть, агрессия и все зло, что было у Лешки на душе.
   Сын резко повернулся и бросился на старую «подругу». Овчарка явно ожидала чего-то другого, и на секунду замешкалась от абсолютно не правильных действий человека. Первый удар пришелся по черепушке сучки, та взвизгнула и, зарычав, бросилась на человека, однако второй, затем и третьи удары, обрушившиеся на овчарку, отбили желание сражаться, и та побежала к выходу.
   Лешка понесся следом за ней, злость и ненависть целиком и полностью поглотили его, и тот жаждал кровавого правосудия.
   Псина, истерически скуля, неслась по лестничным ступенькам, пару раз спотыкнулась, чем и поплатилась в итоге очередным ударом по ребрам. Опыт этой сучки подсказывал, что рычать и пытаться подойти к этому неправильному человеку близко – себе дороже, поэтому она понеслась дальше.
   Леша, казалось, окончательно озверел, каждый удар клюшкой попадавший по псине, придавал ему дополнительную порцию адреналина и прибавлял ему «аппетита». Казалось, что ему начинало это нравиться.

   Наконец, потерявший мать сын, нагнал овчарку, и орудие правосудия вновь чмокнуло собачонку в морду. Та, как воздушный шарик отлетела на пару метров от удара, из пасти потекла кровь. Матерый хищник был загнан в угол, оставалось лишь биться, иначе этот человек окончательно добьет до смерти.
   Из Лешкиного рта потекла слюна, и он как дикий зверь оскалив зубы, при этом размахивая клюшкой как ветряная мельница, двинулся на собачонку.
— Ну что? Сучка вонючка – попалась падла? – закричал в морду Лешка и бросился в атаку.
   Череда ударов обрушилась на овчарку, следом за ними по улице эхом разошлись предсмертное скуление и лай.
   Лешка стоял над кровавым телом псины, душа которой устремилась в собачий рай или ад, и по-прежнему колотил ее, превращая в фарш из мяса и костей.
   Неизвестно сколько бы еще он продолжал выбивать из собачки мозги, однако крик отца заставил Лешку бросить это дело и помчаться обратно в квартиру. Ор повторился, а затем наступила тишина. Когда парнишка прибежал на кухню, он заорал во все горло, как матерый зверь, пуская слюну.
   Вторая шавка нагло грызло горло его отцу и тот, судя по всему, уже испустил дух. Псина оторвалась от сочной артерии и уставилась кровавой мордой на рычащего Лешку.
— Сукааааа! – заорал сирота, и клюшка продолжила работу правосудия, а палач вновь делал свое дело, избивая скулящую псину. Наконец, когда овчарка еле стояла на ногах, он отбросил палку и зубами, как зверь, вонзился в теплую артерию. Сучка взвизгнула, заскулила, а Леша тем временем, отпустил горло и ловким движением, на одних только рефлексах свернул шею хищнику.
   Стерев ладонью кровь с лица, он осел на пол и завыл, как волк на луну, от боли, злости и одиночества. Единственные родные ему люди мертвы, и теперь ему некуда податься, некуда идти, он остался один – на обломках прошлого, и одинокого будущего.