— Капитан, — выкрикнул из толпы Громила, высокий и мускулистый пират команды Дирка Флая, — расскажите, наконец, куда мы плывём и зачем нужна девка?
Флай с ненавистью окинул взглядом разношёрстную команду. Громилла опустил глаза, попятился и затерялся в толпе пиратов. Дирк достал из кармана скомканный платок, швырнул в сторону. Ткань плавно опустилась на палубу, раскрывшись как бутон хойи и оголив алую середину.
Недуг давно пожирала Флая изнутри: при кашле в лёгких будто взрывался вулкан, извергая наружу сгустки крови.
Расскажи Дирк про болезнь команде раньше, наверняка нашёлся бы умник, который захотел прикончить капитана и занять его место. Но теперь — нет, теперь это жалкое отребьев зависит от Флая. Они в одной могиле.
— Да, — усмехнулся Дирк, — мне недолго осталось. И если кто-то из вас, моя верная команда, захочет, разумеется, благородства ради, избавить своего капитана от страданий, то обречёт остальных. Где находится наш корабль знаю только я, не зря по ночам многократно менял курс. Самим вам отсюда не выбраться, а Цинар близко.
Услышав последнюю фразу, команда, зашепталась. В глазах пиратов Дирк увидел страх и отчаяние. Ведь Цинар – легендарное место в Тихом океане, где живёт Зальна, богиня желаний – привлекал немало мечтателей, но лишь единицы возвращались живыми. Никто точно не знал, где он находится, почти никто.
Плата за желание — невинная душа, именно поэтому в одном из портов пираты украли девушку.
— Когда солнце полностью скроется за горизонтом, мы будем на месте, – Дирк с печалью посмотрел на огненный шар, который почти касался кромки воды. – Можете пить и развлекаться, — обратился он к команде. – И приведите пленницу.
Громила приволок из каюты два стула и стол, украшенный вином и фруктами. Послышался стук каблучков о палубу. Дирк взглянул на девушку, в груди сжалось сердце — дала о себе знать старая рана, которую Флай получил ещё в юности.
Пленницу усадили. Она не сопротивлялась, во взгляде читались печаль и тоска.
Дирк протянул девушке бокал, наполненный вином. Она не пошевелилась.
— Пей! – приказал капитан.
Пленница безразлично взглянула на Флая, хрупкая ладонь схватила изящный сосуд, бледные губы припали к алому напитку.
От вина Эмили – так звали пленницу – разговорилась. Флай узнал, что накануне свадьбы жених девушки погиб.
— Любовь подобна крыльям Пегаса: позволяет летать, но однажды её отбирают, — печально сказала Эмили. — И внутри зарождается чёрная дыра, которая растёт с каждой минутой и пожирает, медленно пожирает душу.
Слушая девушку, Дирк не сразу заметил, как заиграла скрипка – один пират из команды в прошлом был музыкантом.
— Потанцуем, — предложил капитан.
Девушка пожала плечами. Дирк поднялся со своего места, поманил Эмили. Одна рука Флая бережно сжала холодную ладонь девушки, другая – скользнула на тонкую талию. Шаг вперёд, в сторону, снова впёрёд, резкий поворот, от которого светлые волосы Эмили взлетели в воздух. Она немного выгнула спину, узкая ладонь легла на плечо капитана. Неожиданно девушка улыбнулась, вспомнив о чём-то своём.
Пара закружилась в танце. Белое потрёпанное платье колыхалось в такт волнам за кормой. Порхал подол сюртука Флая. В ритм музыке стучали каблучки. Дирк взглянул на Эмили, и внезапно перед ним возникла Ева. Он, будто перенёсся на тридцать лет назад, в те года, когда возлюбленная ещё не сбежала к другому. Длинная прядь чёрных волос упала на лицо Евы, а платье парило вместе с хозяйкой подобно лебедю.
Молния рассекла ночное небо. Дирка оглушил мощнейший раскат грома, заставив очнуться от воспоминаний. Одна за другой вспыхивали молнии, подул сильный ветер, за бортом шумно плескались волны, качая корабль. Судно начало крениться на бок. Дирк подбежал к корме, доски скрипнули под сапогами капитана. Флай выглянул за борт. Огромная воронка, доходившая до дна, вращала массы воды, затягивая корабль.
Из глубины водоворота появился силуэт. Воспарив до уровня судна, он завис в воздухе.
— Зальна, — Дирк понял, что видит богиню желаний.
— Ты пришёл за исцелением, — сказала Зальна. —  Но зачем оно тебе?
Дирк молчал: он не знал что ответить.
— Ты не молод. Совершил много плохого. Не пора ли на покой? – продолжала Зальна. — Ты действительно готов пожертвовать невинной девушкой?
— Я хочу жить! — воскликнул Дирк, и тотчас сомнение в сказанном закралось в израненную душу пирата.
Зальна покачала головой.
– Хочешь, чтобы я пожертвовал собой ради неё?! – Дирк злился, потому что понял — Зальна права. — Моя душа грязна, она не годится.
— Нет, возразила Зальна, — если ты искренне пожелаешь, я приму её.
Дирк оглянулся. За спиной собралась вся команда. Они ждали решения. Флай посмотрел на Эмили. В голове всплыл недавний танец, улыбка девушки.
Флай окинул взглядом море и корабль, которые заменили ему дом, команду, ставшую семьёй, небо и звёзды, что помогали хоть ненадолго вытеснить образ любимой из мыслей. Флай раскинул руки, обмяк, как тряпичная кукла, и рухнул в водоворот. Как только тело капитана достигло дна, пираньи и акулы – неотъемлемые части Цинара — принялись обгладывать и рвать на куски плоть. А душа Дирка унеслась в мир, где желания сбываются, где он встретит Еву, и они будут танцевать вечно.
…
Эмили не могла прийти в себя: корабль, команда и капитан Дирк, которых она видела секунду назад, пропали, а сейчас рядом стоял отец. Мужчина взял испуганную девушку под руку и повёл к алтарю, где уже заждался жених.

Когда выстрелы и лязг клинков утихли, а награбленное с корабля перекочевало в трюм и карманы грабителей, Джеймс выстроил пленных. В живых после резни осталось лишь трое, да и тех капитан приберег для своих кровавых развлечений. Пиратская команда, знавшая злобный нрав своего предводителя, приготовилась к очередным издевательствам над пленными. Что в этот раз? Снимет живьем кожу и повесит тела на рее, прикажет килевать или же развлечётся волочением?
Джеймс взглянул на уцелевших. Покалеченный в бою матрос шхуны, молодой офицер и старуха.
— А ты красотка! – оскалился в улыбке капитан.
Команда загоготала.
— Видишь, ты нравишься моим парням! – снова пошутил Джеймс. – Пожалуй, отдам тебя им поиграться. Не все же одной Фриде развлекаться!
Матросы заржали пуще прежнего. Единственная женщина в команде – Фрида, хоть и была страшнее любого мужика, в долгом путешествии начинала пользоваться бешеной популярностью у экипажа, даже несмотря на наличие бороды.
— Не смей так разговаривать с женщиной! – воскликнул молодой офицер, чем прервал веселье на борту пиратского фрегата.
В наступившей тишине слышалось только тяжелое дыхание раненого матроса и плеск воды за бортом. Джеймс не терпел пререканий, и его команда об этом хорошо знала. Выхватив из-за пояса один из своих пистолей, капитан выстрелил мужчине прямо в глаз. Женщина вскрикнула, кинулась к падающему телу, но Джеймс грубо оттолкнул её ногой:
— Пшла вон, старуха!
— Будь ты проклят! – закричала она. – Ты убил моего сына! Чтоб никогда не сойти тебе на берег! Да настигнут тебя адские мучения при жизни! Убей и меня, грязное животное!
— Конечно, убью, — «успокоил» несчастную женщину Джеймс. – Но сначала развлечение.
От ярости лицо капитана залило краской, одной смерти ему показалось мало. Он вытащил второй пистоль и выстрелил в раненого матроса. Оба трупа тут же выбросили за борт.
— А эту ведьму килевать! – отдал он распоряжение и отправился на капитанский мостик.
Старуху трижды протаскивали под килем. Мокрая и истерзанная, вся кровоточащая, она не прекращала изливать проклятия в адрес капитана и его команды. В итоге, Джеймсу надоело ее слушать.
— Дьявол! Она меня утомила. Вздерните эту ведьму!
Повешение прошло быстро – пиратам тоже надоело издеваться над женщиной, и они скоро соорудили петлю, в которой спустя несколько минут уже болталось тело несчастной.
Утром капитану стало плохо. Его знобило и рвало, всё тело ломило от боли, а и без того вспыльчивый характер совсем испортился. Он орал на всех и стрелял в воздух из пистолей, требуя незамедлительного исполнения своих приказов.
Сначала подумали на желтую лихорадку, которая часто случалась в дальних рейдах. Но корабельный зубодёр Билли так не считал.
— Можете не бояться! – успокоил он команду. – Капитан уже болел лихорадкой, и не может снова ей заразиться.
— Тысяча чертей! Ведьма! – выбежал на палубу в одном исподнем Джеймс.
Безумный от боли взгляд капитана был направлен на болтающуюся на рее фигуру.
— Бросьте её за борт! – заорал он и тут же изменил решение: — Нет! Сначала загоните ей кол в сердце!
Матросы бросились исполнять сказанное, чтобы не провоцировать капитана. Но эти действия не возымели успеха – к вечеру Джеймс уже не мог стоять на ногах. Он лежал в своей каюте и только завывал от боли. Зубодёр старался держаться от него подальше – как справиться с неизвестной хворью, он не знал, и потому попадаться на глаза больного, но страшно свирепого капитана боялся. Впрочем, как и весь остальной экипаж.
— Билли! – орал капитан. – Где ты, выродок помойной шлюхи?! Якорь тебе в печень – иди сюда, трусливый ублюдок!
— Я н-не пойду, — затрясся в страхе зубодёр.
— Капитан требует, — подтолкнул его абордажной саблей в спину Абрамс.
Остальные часто закивали. Очень всем не хотелось, чтобы капитан вышел сам – и тогда уж одним Билли он не обойдется.
Дружно затолкав судового доктора в каюту к капитану, команда снаружи слушала, как злобно рычит Джеймс и что-то жалобно лепечет его жертва. Наконец, раздался ужасающий крик капитана, истошный вопль Билли – и прогремел выстрел. После секундной тишины, прерываемой только скрипом корабельных снастей да шелестом парусов, вновь послышался хриплый крик Джеймса:
— Абрамс! Твою Бога душу мать! Абрамс!
Теперь уже помощник испытал тот же ужас, что минутой назад – бедняга Билли.
Вот только Абрамс был куда смекалистее неудачливого доктора. Его взгляд скользнул по команде и упал на сидящего отдельно от всех матроса.
— Арти, дружочек, — ласково заговорил он с корабельным дурачком, — сходи, узнай – чего хочет капитан?
Пират, больше похожий на ходячее несчастье в рваных обносках, без лишних отговорок выполнил просьбу. Он прошел мимо облегченно выдохнувшего Абрамса и скрылся за дверью каюты.
— А что ты будешь делать, когда он этого придурка застрелит? – спросил у помощника боцман Лу.
— Даже думать не хочу! – после паузы ответил тот.
Из каюты же не донеслось ни звука с тех пор, как за Арти закрылась дверь. Экипаж подождал еще немного, а потом еще. И еще. Никому не хотелось проверять – что же там случилось? Ситуация разрешилась сама собой. На пороге появился Арти.
— Ну что? – шепотом спросил у него боцман.
— Завтра будет буря! – посмотрел на небо Арти.
— Да нет же, дурак, что капитан хотел? – спросил Абрамс.
Матрос почесал затылок:
— Не знаю…
— Что значит «не знаю»? Что он тебе сказал? – начал терять терпение помощник.
— Ничего не сказал. Он, наверное, спит, — спокойно ответил Арти.
— Что значит «наверное»? – спросил его Абрамс.
Тот лишь пожал плечами.
— Они оба спят! – с этими словами он удалился.
Члены экипажа переглянулись, а затем осторожно приблизились к каюте Джеймса и заглянули внутрь. Капитан лежал с открытыми глазами, наполовину вывалившись из своей койки, из его левой руки на пол выпал пистоль. Напротив него, у стены, распласталось простреленное тело бедняги Билли.
— Мёртв? – не веря своим глазам спросил других Лу.
— Мёртв, — подтвердил Абрамс, чувствуя, как по его лицу расползается идиотская улыбка.
Наконец-то они избавились от деспотичного Джеймса! Радости команды не было предела. Бросить вызов старому пирату не мог осмелиться ни один из них. Да что там! Все они вместе боялись этого кровожадного палача и мучителя. И тут всё так удачно решилось!
— Ай да ведьма! Ай да молодец! – чуть не плясал от радости боцман. – Всем рому!
Потом вдруг спохватился и посмотрел на Абрамса:
— А, капитан?
Неожиданно получивший в распоряжение корабль Абрамс лишь довольно кивнул – можно!
В эту ночь пираты пили и пели, прочищая глотки песнями и драгоценным ромом, не опасаясь больше того, кто все эти годы держал их в страхе больше, чем вся флотилия Семи Островов.
А зря… в ночной тьме никто не увидел, как дверь капитанской каюты отворилась и на палубу вылезло существо, очень похожее на капитана Джеймса. Похожее только внешне. Внутри существа все пылало и клокотало от боли, утолить которую можно было только одним способом: пожирая живую плоть и высасывая чужие души…
После бури, бушевавшей на океане трое суток, сторожевой корабль Семи Островов наткнулся на дрейфующий фрегат с изорванными парусами. Ступив на борт судна, капитан и матросы из флота Её Величества были поражены увиденным. На палубе валялись обглоданные мертвые тела морских разбойников. Никто из взошедших на борт даже не подозревал, что сойти с корабля им уже не суждено. Десятки голодных глаз следили за ними.
— На абордаж! – раздался леденящий сердце голос, будто звучащий из адской бездны.
Казавшиеся мертвыми тела вскочили на ноги…

Смерть стояла в самом центре каюты, возвышаясь над кроватью больного, словно мраморная плита над могилой, неподвижная, неумолимая, устрашающая. Но съедаемый недугом капитан не забился в истерике, не стал звать на помощь команду — он, казалось, уже приготовился отойти в мир иной. Возможно, так ведут себя все умирающие, а, может быть, это лихорадка не позволяла ему попытаться спасти свою жизнь.
Так или иначе, но обе фигуры в маленьком, слабо освещенном, помещении безмолвствовали. Капитан тщетно пытался всмотреться в темный провал капюшона и, должно быть, думал о своей предстоящей кончине, Смерть же... кто знает, что у нее может быть на уме?
Наконец, ее неясный силуэт чуть двинулся, рукоятка косы стукнулось о ножку кровати и тишину прорезал тихо шепчущий голос:
— Я пришла за тобой, Пит.
— Чертов Пит, — донесся из кучи подушек и одеял возглас капитана.
-Хм, ты должен быть мне благодарен уже за то, что я вспомнила твое имя. Видишь ли, когда считанные минуты отделяют тебя от взмаха моей косой, кто ты такой — совершенно не важно. Однако, я слышала о тебе от тех многочисленных испанских купцов, коих ты заколол. Они очень жаловались на своего убийцу, так что я невольно заинтересовалась. И надо же... старый морской волк умирает от отравления, бьется в лихорадке.
— Так уж вышло, — ответил Чертов Пит. — Всю свою жизнь я о тебе не особо задумывался. Ли...
—...шь по ночам. Как и все. Жаль, что вы, люди, не извлекаете уроков из своих раздумий. Ведь после гнетущей ночи всегда наступает новый и светлый день. Но только не теперь, Пит. Только не для тебя. Но все же... отравление? Скажи-ка мне, как умирали твои друзья-пираты?
— Я знавал одного, которому прострелили обе ноги, когда тот взял на абордаж корабль. Он продолжал колоть своей рапирой испанцев, пока не упал, истекая кровью. Другому при штурме одного берегового форта оторвало ядром обе ноги. Лежа, он все еще руководил сражением и отдавал приказы, пока не начал биться в агонии.
— Отличный конец для корсара, как считаешь?
— Превосходный. Но будто бы у меня есть выбор...
— Хм, пожалуй, он есть...
— Что?
— Я могу не забирать тебя сейчас, дать отсрочку. Конечно, не безвозмездно. Тебе придется заплатить цену. Золотом. Ох, что же еще может быть таким невинным и таким греховным?
Чертов Пит долго и напряженно думал. Возможно, будучи здоровым, он бы отнесся к такому странному желанию Смерти с должной подозрительностью. Но он был тяжело болен и разум его затуманился. Наконец, он согласился. Он рассказал, что устроил на корабле тайник, куда прятал золото. За долгие годы там скопилась огромная сумма.
Вместо ответа Смерть резко отвернулась, потушив единственную горевшую свечку. Каюта погрузилась в уже полную тьму. Капитан лишь услышал, как открылась и закрылась дверь.
***
— Сначала я думал, что не клюнет! Особенно я растерялся, когда запутался в полах и стукнул рукояткой косы об кровать. Но Чертов Пит, видимо, уже практически выжил из ума.
На палубе фрегата собралась почти вся команда, окружившая одного-единственного человека в черном балахоне. Капюшон был откинут, вместо него ветер развивал торчащие рыжие волосы.
— Так что, все обошлось, — продолжил человек в балахоне, небрежно оперевшись на косу. — Друзья мои, он рассказал мне, где именно на нашем корабле находится его тайник. Он в...
Неожиданно с грохотом распахнулась дверь, ведущая в каюту капитана. Сам он стоял в проеме, абсолютно здоровый и почему-то недобро ухмыляющийся...
***
Чертов Пит уже третий день сидел в коморке для швабр, когда услышал долгожданные тяжелые шаги. Дверь отворилась и внутрь протиснулся другой Чертов Пит с огромным мешком за плечами.
— Наконец-то! — вскричал первый. — Не для того я тебе продал душу, чтобы дни напролет со швабрами и тряпками ночевать!
— Погоди, не торопись, — проворчал второй. Он достал из кармана исписанный кусок пергамента и забегал по нему глазами. — Бедолага с капюшоном продал душу за то, чтобы узнать, где на корабле находится тайник с деньгами. Что ж, он узнал. Выполнено. За что продал душу ты? Так, цитирую: "Столько золота, что не пришлось бы тратить всю сумму на тортуговских шлюх в одночасье и на следующий день снова отправляться в море, пытать удачу. Столько золота, чтобы все время оставалось еще". Что ж, довольно крупная сумма, должно быть, мой друг? Но я нашел решение. У тебя в команде что-то около ста человек. И за голову каждого назначена огромная награда. Ну, так вот твои деньги.
Второй Чертов Пит снял с плеча свой мешок и стал вытряхивать содержимое на пол. К ногам первого покатились десятки и десятки голов членов его экипажа: с гримасами ужаса на лице, свалявшимися волосами, пятнами запекшейся крови.
— Тут все, не беспокойся. — мягко проговорил двойник капитана, а потом, глядя на него, начал смеяться. Но вот уже в нем не было ничего человеческого. Дьявол-обманщик принял свой естественный облик.
Чертов Пит упал в обморок, а Дьявол исчез, не забыв, впрочем, прихватить косу, стоящую за дверью.
***
— Так что, вот как все было. Все из-за золота. Оно действительно существовало, его прятал в тайник один из экипажа, но не тот, что был в капюшоне. Кстати, оно наверняка всплыло на берегу какого-нибудь необитаемого острова. Может, поищем клад вместе?
— Конечно, почему бы и нет? Я пьян настолько, что готов на любые приключения. Кстати, спасибо за выпивку. Только у меня один вопрос.. откуда ты знаешь все это, если команда и капитан, наверняка в одиночку не справившийся с фрегатом, погибли?
—...

1677 год. Где-то в Атлантическом океане.
    Сначала его лихорадило, потом тело била дрожь, на лбу выступил холодный пот. Капитан Парнас судорожно теребил в руках простынь. Стонал, сжимая до боли зубы. В пики приступов начинался сильнейший бред. Капитан медленно и мучительно умирал. В себя он практически не приходил, пребывая в полусонном состоянии.
    И только несколько человек не отходили от прикованного к пастели капитана: пушкарь Лион, корабельный доктор Сузи, кок Элберт и седобородый священник Иосиф.  Они расселись на скамье со скорбным видом.
    Иногда на верхнюю палубу выбирался Лион, чтобы проверить чем занимается команда, состояние вантов стоячего такелажа. Ещё кок редко отходил в соседнее помещение, где стряпал еду для команды.
    Люди сидели в тишине, только на верху раздавался гомон экипажа. Элберт вытащил из портсигара сигару, и, откусив кончик, прикурил от оплывшего огарка свечи. Сузи глубоко вздохнул.
    Внезапно раздался кашель. Кок и Лион чуть не подпрыгнули от неожиданности. Доктор подорвался с места к  Парнасу. Схватил со стола кувшин с водой и кусок ткани, промокнул горячий лоб капитана.
    —Уйдите! — Прохрипел Парнас. — Все! Вон! — Он указал ослабевшей рукой на люк, ведущий на верхнюю палубу.
    —Вам нужен покой. — сказал обескураженный Сузи. — Вы больны.
    —Вон отсюда! — Капитан сорвался на крик.
    Доктор вышел из каюты, хлопнув за собой дверью. Вторым вышел Лион, за ним кок Элберт. Когда собрался уходить священник Иосиф, Парнас его окликнул:
    —А вы, святой отец, останьтесь. — Капитан зашёлся в приступе кашля. Затем выдавил из себя. — Пожалуйста. Я хочу с вами поговорить.
    —Я слушаю тебя, сын мой... — Иосиф, расправляя чёрную рясу, присел на край кровати. Та отозвалась противным скрипом.
    —Почему я умираю?
    —Вас на острове ранили аборигены отравленной стрелой. Доктор смог её вытащить, но яд попал в ваш организм через кровь. Надо быть готовым умереть, ведь смерть — это неминуемое состояние. Рано или поздно каждый человек переходит в мир иной. —Священник решил сказать прямо.
    —Тогда, позвольте... — Начал капитан Парнас, погружаясь в воспоминания.
    —Слушаю... — Священник еле заметно кивнул.
    —...Я был пьян, смертельно пьян. Подымаясь со скрипучего стула я направился на прогулку по вечерней бухте.  Хотелось подальше уйти от тусклых огней таверны, откуда доносились хриплые пиратские песни. Я шёл, пошатываясь, по побережью бухты, в руке сжимал пузатую бутылку рома. Ноги еле-еле держали  тело.
    Глаза слипались, казалось, вот-вот усну на ходу. Вся картинка перед взором плыла. Я себе не отдавал отчёту. Бродил бесцельно по побережью, периодически прикладываясь к бутылке с ромом. Настроение сменялось каждые десять секунд: то радость, то гнев, то горе. Последнее я пытался залить алкоголем.
    И в редких огнях фонарей, освещающих спуск причалу, я увидел мальчишку. Он сидел на холодной брусчатке, поджав под себя худые, босые ноги. На тонких плечах висела, как на жерде, грязная рубаха.
    Ребёнок низко опустив голову, напевал под нос грустный мотив.
    Мы пираты... грозные бродяги морей,
    Когда идут на абордаж враги... летит картечь пищалей...
    Старый... морской волк... — смелей...
    Я остановился. Пошарив в карманах, нашёл серебряную монетку в десять песо. Щелчком отправил её ребёнку.  Но мальчишка даже не шевельнулся, не отреагировал. Всё пел и пел, будто я ему не деньги дал, а пробку от бутылки.
    Десять песо, звонко подскакивая на брусчатке, прокатились по причалу и, булькнув, пошли камнем к морскому дну.
    Поющий мальчишка оказался слепой...
    Я ощущал, что моё лицо расчертил злобный оскал. Меня обуяла злость, алая дымка заполонила взор. Казалось, в меня вселился сам Дьявол.
    Я не помню, как в руке оказался зажат клинок. А дальше лишь кровь... много крови. И слепые глаза, закрытые бельмом.
    Клинок так и остался торчать в развороченной груди. А рядом валялась разбитая бутылка и блестел в свете фонарей расплескавшийся по брусчатке ром...
    —Да уж, сын мой. Ты совершил величайший грех — убил ребёнка. Порой, хорошие люди делают зло, а злые люди — добро... — Иосиф задумчиво погладил бороду.
    —И что мне делать, святой отец? — Прохрипел капитан.
    —Уже ничего не поделаешь. Я могу лишь отпустить тебе грехи, сын мой...
    —Спасите мою душу... — Парнас чувствовал, что слабеет, дух покидал его.
    —Хорошо, я помолюсь Господу Богу за вас. — Иосиф не торопясь встал с кровати. — А теперь, отдыхайте, вам нужен покой. Сейчас поднимусь на палубу, позову доктора Элберта.
    —Нет! Никого мне не надо! — Капитан стукнул кулаком по спинке кровати. — В мой кубрик никого не пускать!
    —Слушаюсь тебя, сын мой. Как будет угодно. — Учтиво поклонился Иосиф
    —Минутку, постойте! — Взмолился капитан. — Скажите, святой отец, а что происходит с человеческой душой после смерти?..
    —У кого-то душа находит пристанище в раю, души грешников отправляются в ад. У всех своя дорога. — Священник вышел из каюты, осторожно прикрыв за собой дверь.
    Капитан так и остался лежать один в тишине. Только сверху доносились бодрые голоса команды: "Спустить паруса. Травить шкоты!"
    Капитана Парнаса хоронили утром всей корабельной командой. На лицах пиратов отражалась скорбь и грусть. Кто-то сдерживал слёзы, кто-то не стеснялись чувств.
    Глухими ударами комья земли стучали по крышке гроба. Священник Иосиф читал над могилой молитву, в одной руке сжимая библию, другой крестясь. С корабля, пришвартованного к причалу,  доносились пушечные залпы — верный пушкарь Лион отдавал последнюю дань капитану Парнасу.
    Все стояли в молчании. Пираты сняли шляпы.
    Теперь о капитане напоминал лишь корабль и небольшой крест сколоченный из двух досок. Но главное, память о великом пирате осталась у верной команды.

… Мы в полной заднице — «охотники» не сопровождают обычного контрабандиста.
— Давай, Лимон, жми… — рычит Кэп и вновь заходится в пляске Святого Вита — гребаный параноик, сам виноват — из-за маниакальной боязни мятежа теперь весь корабль подключен к его нервной системе — весь, чуть ли ни до молекулярной скороварки и холодильника на камбузе.  Как бы не скопытился, сволочь, иначе нам тогда всем кранты…
Лимончик шипит в ответ неразборчивое, размазывается всеми своими щупальцами по панели управления и наконец орет: «Стазис! Пять… четыре… » На счете «Два» я вжимаюсь поплотнее в кресло и зажмуриваю глаза. «…Пошел!» — прямо-таки визжит штурман, и я переключаюсь в режим драйва…
Время растягивается в бесконечность — субъективно, конечно, но почему не использовать такой подарок? — и я начинаю искать ответы на извечные «Кто виноват» и «Что делать».
То, что это подстава, уже ясно. Кэп достал кого-то на Базе, и ему слили «фуфел». Радует одно — это не Федеральный Почтовик. Хотя, какая уже разница? — на каждом из нас столько висит, что всё равно, кому мы попадём в лапы — Конфедераты Внешних Планет  даруют нам вторую жизнь в виде набора органов для пересадок, суды Триумвирата  Внутренних выжгут всю память и превратят в зомби — бесправные скоты для тяжелого труда нужны всё сильнее и сильнее. Ну, а межгалактическая полиция просто распылит нас на атомы.
Правда, есть шанс — отсидеться на Базе, а потом устроиться рейнджером в Дальний Поиск — там традиционно действуют правила мифического уже Иностранного Легиона — «у тебя есть только будущее, солдат!». Ну, и неплохо бы найти ту сволочь, которая… Хотя, какая База? — если Лимончик сейчас ошибся… Нет, нельзя даже думать об этом! — и потом, я почему-то верю в нашего имбецила.
Лимона мы подцепили на одном из спутников Плутона — он тогда работал официантом в тамошней забегаловке. Наш штурман как раз траванулся местными улитками и лежал плашмя, весь зеленый, а этот с горящими глазами бросился нам доказывать, что удостоверение у него отобрали по недоразумению, и что в каком-то эмуляторе набирает сто очков из ста, что это у него в крови, и настолько нас всех задолбал, что капитан от нечего делать махнул клешнёй — пусть будет. Просканировав его штрихкод и увидев восемь отметок об изгнании из крупных и мелких портов, мы окончательно убедились, что кадр пропащий, то есть как раз нам подходит. А кораблем управлять — дело нехитрое, верти себе джойстиком, остальное за тебя сделает сухая автоматика. Тем более, что и полёт предстоял пустяковый — закинуть в пояс астероидов кой-какую почти легальную мелочишку…
Охренели мы, когда ситуация приняла нешуточный оборот — неизвестно откуда взявшийся патруль сбросил аж целых три бота-перехватчика. И тогда Лимошка, вздохнув, отключил электронику и небрежно бросил через плечо: "Держитесь!".  ТАКОГО нам испытывать не доводилось даже с предыдущим штурманом, которого мы считали асом своего дела. Играться со стазисом вблизи массивных тел может только или полный идиот, или действительно гений…
В итоге все три перехвата влетели по очереди в астероид,  и, вы не поверите! — мы даже скинули груз по назначению… И теперь всем как-то пофиг, что за обедом Лимончик самозабвенно ковыряет в носу — разве можно мечтать о другом штурмане?
… Дрожь по телу, наш вундеркинд сипит: «Выход! Пять… четыре… три…» Я вновь вжимаюсь в кресло, и яркая вспышка слепит даже через веки — уже хорошо, уже ни во что не впилились, если живы до сих пор.  Лимончик орет старпому: «Щит!» — «Есть щит!» — это старпом в ответ — я мимовольно удивляюсь, какой авторитет заимел наш бывший официант, и наконец решаюсь открыть глаза. Лимон опять сотворил невозможное — мы вынырнули аккурат позади нашего обидчика, и теперь «охотник», отброшенный нашей противометеоритной защитой, летит теннисным мячиком вслед за выпущенными им же ракетами — и это всё скопом несётся к транспорту — и Лимон вновь мне: «Стазис! Пять…»
… Клубы едкого наркотического тумана лениво волочатся в проходах, цепляются за ноги и заставляют бешено смеяться нашего повара. Хотя вроде уже не до смеха — старый раста-капитан только увидел эту гадость — сразу же сжевал чуть ли не с полпачки, после чего мгновенно сдрыстнул к себе, положил на команду свою метровую клешню, заперся в каюте, где и убился окончательно контрабандной листвой кукурузного чая. Если гуманоидов кукурузная шняга с Объекта-718 просто плющит, то представителей его расы эта мурава ввергает в летаргическое и  долгое, порой чудовищно долгое — на недели, а то и месяцы,  созерцание других концов галактики. Организмы Крабопсов, а именно к таким наш кэп и относится,в таком состоянии не нуждаются в воде и пище, короче, полностью автономны, как и грёбаная система "АнтиБунт" — хотя, про неё я уже вам рассказывал.
… -Пизмец, приплыли! — старпом — неслыханное дело! — достает из кармана плоскую бутыль квази-рома и набулькивает себе и мне щедро, до краев бокала. — Знаете, на кого мы напали? Это был кораблик Зеленого. Зеленый только что объявил за наши головы такие награды…— И он судорожно, залпом вливает в себя пойло и вновь наливает себе полный.
Я задумчиво цежу отраву и наблюдаю за нашим Лимончиком — он азартно режется в  космосимулятор, на который спустил весь свой первый же хабар — да еще и у меня тогда занимал. Счастливый идиот — кроме игрушки и пилотирования, его больше ничего не волнует.
С транспортника нам досталось запасов еды на пару недель, всякие драгоценности-брильянты,  ну и разные другие плюшки, типа пары ящиков раритетного биомеханического оружия и тюка проклятого кукурузного чая, от которого у меня теперь раскалывается голова — но всё это мелочевка. Основным грузом были имплантаты — но кто ж об этом знал? — «охотник» и ракеты начисто снесли жилой отсек вместе с штурманской рубкой — а когда мы вскрыли грузовой трюм… Ну, скажем так. Контакт с корабельным воздухом такому товару строго противопоказан.
Надрывно стонет устаревший еще сто лет назад корсет нашего кока — он вроде как хотел поменять этот металлолом на что-то современное после этого рейда, хотя, помнится, он и с прошлого хотел, и с позапрошлого…
-Ну, что будем делать? — Повар, видать, уже в курсе всей жопы нашей ситуации — ну да, верно, старпом пришел как раз с камбуза.
— «SОS» орать не судьба… — продолжает кормилец и мы синхронно со старпомом киваем — каждый, видать, обдумал такие перспективы.
-Не… без тушки Кэпа нам кранты… — басит из угла наш матрос-оружейник-наводчик-моторист-на-все-руки-мастер и даже немного доктор Папайка. — Вот если б его выковырять из каюты, я б еще попробовал как-то систему перенастроить…
Кок меж тем с надеждой смотрит на меня: — Ну, а если попробовать  эту чертову трубу перерезать? Или отключить там, а? Как–нибудь?
… Я вам еще не рассказывал? Маразм нашего Кэпа дошел до того, что он прикрутил к системе безопасности активную защиту — если попытаться вскрыть его каюту, весь корабль сразу наполнится фосгеном. Хм, поговаривают, что всё неспроста — он стал капитаном только потому, что его бывший чиф был более доверчив… Но не суть — эта сволочь валяется у себя на койке и уж точно не очнется в ближайшем будущем. Наш кораблик дрейфует себе в Облаке Оорта рядом с разбитым транспортником, пара-тройка дней — и Зеленый таки подгонит сюда экспедицию — ну, хотя бы для того, чтоб посмотреть,  можно ли еще спасти так умело угробленный нами корабль. Думаю, он очень обрадуется, когда обнаружит нас здесь. Мда, уж лучше горелкой по капитанской двери — от газа смерть хотя бы быстрая…
Тем временем Лимончик вдруг отрывается от своей игрушки и недоуменно и презрительно тычет пальцем в экран радара — там отчетливо вспыхивают три красных точки — кто-то вышел из стазиса буквально в паре часов лёту от нас — ну да, не все такие мастера, как он.
— Млять! — одновременно вырывается и у Дока, и у меня.
В рубке кашляет рация, и писклявый голос Зеленого счастливо орёт:
— Ребятки, я вижу, вы еще тут. Скоро буду. Ждите!
А наше чудо вперивает свои разноцветные глаза в старпома и спокойненько так вопрошает:
— Это за нами? Может, поближе к ним тогда подлететь?
— Что ты сейчас сказал? — я, сбивая бутылку и бокалы, перепрыгиваю через столик и хватаю недоумка за грудки.
— Я говорю, я могу прямо к ним сейчас… — испугано лепечет Лимон. -У меня еще на один прыжок резерв остался — я тогда оттормозился за счёт энергии щита...
-Лимончик, миленький… Давай, быстрей уноси нас отсюда. Эти нехорошие люди летят, чтоб сделать нам плохо…— Я готов разрыдаться от счастья — ведь главное — это войти в поле, энергия нужна только на это — а там можно уже лететь куда угодно — и тут же понимаю — вот именно, куда угодно… Электронный мозг сейчас заблокирован — и это пипец. Сейчас можно прыгнуть только по месту, в пределах, так сказать, видимости — ну, это оттянет агонию на пару-тройку дней — чтоб потерялся твой след в стазисе, нужно скакнуть как минимум в соседнюю солнечную систему…
— Эх, можно было бы сейчас к моей бабуле на Минимы… — шепчет Папайка. — Там бы и отсиделись, и запасы пополнили, ну, и решили бы, что дальше делать… А какие там двойные закаты красивые…
-Не, я не хочу чтобы нам делали плохо… А где это — «Минимы»? Щас глянем координаты… — и Лимончик включает свой долбанную  игрушку.
— То есть… -я боюсь спугнуть надежду…
— Ну да! Я ж тебе рассказывал — это самый-самый симулятор из всех! Тут даже карты настоящие!
… «Стазис! Пять… четыре…» На счете «Два» я вжимаюсь поплотнее в кресло и зажмуриваю глаза. «…Пошел!» — бормочет Лимон и я переключаюсь в режим драйва…

Рассказ неплохой! Написан слаженно и волне сносный так повествования. Не прочувствовал я пиратской романтики. Была попытка задеть струны души, грустной пиратской трагедией капитана о потерянной любви, но....увы, не получилось. Все прошло, как-то вскользь. Сам сюжет тоже не особо втянул в чтение, здесь больше выручал добротный слог. Концовку я перечитал раз пять, ибо не понял, что там произошло. Уж больно сжевано.

Духа пиратского хватило!! Вдоволь! И ром тебе, и ругань и выстрелы и все, все, все. Заданная тема выполнена

Интересное начало. К концу все больше морских узлов в повествовании. Хотя я уже думал что сюжет будет о том как команда нагрела пирата, надурив его. Прям даже потер руки — это было интересно. Но все потом как-то завертелось закружилось и в итоге ушло в другое менее интересное, лично для меня русло

Вот это атмосфера и без всякой мистики стрельбы и ругани! Шикарно!

Тема не выполнена.