У него было редкое имя — Капитон. Имя было редким сразу по трем причинам. Во-первых, в наше время оно редко само по себе. Во-вторых, немногих котов так зовут. И, в-третьих, имя явно уникальное для китайской глубинки, где он вырос.

Молодость и отрочество Капитона мало отличалось от судеб тысяч таких же хвостатых соплеменников. Матери своей он почти не помнил, взрослая жизнь началась очень рано, как рано пришли и все ее трудности. Драки с такими же голодранцами за подачку из хотуна, относительно сытое лето и голодные зимы, постоянная опасность со стороны собак и мальчишек, первая любовь, и вторая, и третья.. . В общем Капитон рос самым обычным котом и постепенно превращался в хитрого и сильного дворового головореза.

Разве что была у него одна особенность, проявившаяся уже в юные годы. В отличии от большинства родичей, что как правило облюбовывали определенную территорию, где и проводили всю свою жизнь, — он любил скитаться и не оставался долго на одном месте, каким бы сытым оно ни казалось.

Когда юношество и отрочество Капитона благополучно прошли, придав ему опыта и позволил избежать скоропостижного конца от злых зубов или кирпича в недоброй руке, Капитон стал задумываться о более дальних путешествиях, чем пределы их деревеньки. Сколотив банду из таких же бродяг, — он повел их по соседним деревням и городишкам. Ведь как известно, в чужих краях и солнце греет теплее и еда сытнее. Их назвали Полосатые Хвосты, а их истории скитаний меж гор и рек скоро стали легендами и любимой темой сказок, что рассказывали на ночь мамы непослушным котятам.

Кто знает, как дальше бы сложилась судьба неугомонного кота, если бы в один из дней не произошла та встреча, что перевернула всю его жизнь.

В тот день Капитон отдыхал с подельниками в тростниковых зарослях, на берегу небольшого озерца, после безумного ночного рейда на продуктовый склад, где пара добротных батонов добытой колбасы чуть не стоила им их лихих голов. Бегство от сторожевых собак, палка старого охранника, что неслась им вслед, — все было уже позади. А главное, — колбаса уже мирно урчала в их сытых желудках.

Капитон нервно дернул ухом, и приоткрыл один глаз, наблюдая как из зашуршавшего тростника на полянку их отлежки вышел необычный кот. Он был очень стар, шерсть была посеребрена сединой, как и усы, но плотной и не клочковатой. Пришелец сверкнул своими удивительно глубокими, совсем не вяжущимися с его обликом, молодыми глазами и произнес:

— Мир вам добрые коты! Да будут когти ваши востры, а желудки полны!

— Спасибо тебе старче, — усмехнулся выгибая спину и потягиваясь Капитон, — да вроде не жалуемся и полны наши желудки трудами нашими.

— Полны! Полны! – согласно заурчали его товарищи.

— А ты хотел нам что-то предложить? – спросил старого кота Капитон, — Ведь слава о нас идет по всему уезду, поди слышал о Полосатых Хвостах?

— Полосатые Хвосты? Конечно слышал, — отвечал старче, — А ты наверное Капитон?

— Верно говоришь, я — Капитон!

— Видите какая слава идет о нас братья! – не пропустил случае вдохновить друзей Капитон, — И стар и млад знает о нас! А будет и еще большей!

Коты разразились счастливым утробным мяуканьем.

— Только не могу я вам предложить ни мяса, ни рыбы, — продолжал старый кот, — но возможно смогу дать что-то, что не так недолговечно как сытый желудок.

— Ха-ха, что же это старик? Может за тобой в зарослях прячутся молодые кошечки? – засмеялся Капитон.

Коты оживленно запрыгали вокруг них, скрываясь в зарослях и выбегая, потешно разводя лапами.

— Где же? Где же кошечки? – смеялись они

— И это приходящее тоже, — отвечал старик,— Пройдет молодость кота и не нужны ему будут уже кошечки.

— Так что же ты нам принес тогда?

— Я могу вас научить тому, что было всегда и никуда не уйдет. Пройдет молодость и те из вас, что не сложат буйные головы, станут такими же старыми как я, но вряд ли они смогут так же вести привольную жизнь, а судьбой станут слабые лапы и пустой желудок.

— Что-то ты жути наводишь старче! – нахмурился Капитон, — Какая старость! Многие ли из нас доживают до нее? Лучше уж пасть от зубов собачьих, но прожить жизнь ярко и так, чтобы осталась память о делах твоих у потомков.

— Возможно, — отвечал старый кот, — Но разве разбои это все, что может просить душа кошачья? Вот посмотри на меня. Я стар, но сила наполняет лапы мои, а дух так же молод как много лет назад. Обо мне мало кто знает и помнит, но разве долговечны слава и хвала? Но мне ведома мудрость не только кошачья, но и небесная и видимо то, мимо чего проходит обычно мимо наше племя.

— Что же тебе ведомо такого старик?

— Я понимаю и кошек, и собак и людей, и всех земных существ. Как зримых, так и незримых, которых дано видеть лишь котятам пока не повзрослеют. Я слышу голоса земли и рек, деревьев и небесных котов. Вот подлинное счастье! Не оставаться в кругу краткосрочных утех и скоротечных жизней, а устремляться вдаль! Разве это не достойная цель, стать совершенным котом? Разве есть большая слава и стезя кошачья?

— А-ааа, ты из этих, даокотов, все с тобой понятно, — снова засмеялся Капитон, — Нет, ты уж уволь нас от этих своих философий. Мы коты простые и в мудрствованиях этих не нуждаемся.

Остальные коты согласно замяукали. И только старый кот различил в голосе Капитона, что тот вовсе не так уверен в своей правоте, как хотел показать.

Отсмеявшись, Капитон небрежно произнес:

— Ну, хоть повеселил ты нас старче. Можешь остаться и вздремнуть тут с нами до сумерек. Как хоть величать тебя нам?

Старый кот причудливым образом сложил когти передних лап и поклонился:

— Зови меня Скиталец.

Капитон хмыкнул, но ничего не сказал.

Когда же стемнело, и Полосатые Хвосты проснулись, — они обнаружили, что их главарь исчез, как и загадочный старый кот. Долго они звали Капитона и пытались его найти по следу, но даже их чуткие носы ничего не различали.

А Капитон и его старый учитель отправились в путешествие. «Странствовать с облаками», — так называл это даокот. Собственно говоря, по началу Капитон не особо улавливал отличия их бродяжничества от того образа жизни, что он вел с Полосатыми Хвостами. Но со временем, он стал понимать, что это не так, а как-то совсем по другому. Капитон не знал куда они идут и долго ли продлиться их путь, и скоро перестал спрашивать об этом, так как учитель все равно лишь загадочно улыбался и ничего не говорил. Точнее говорил, но Капитону было не очень понятно.

— Важна дорога сама по себе, а не столько то, куда ведут нас наши лапы, — наставлял его старик, — Все дороги когда-нибудь кончаются, но это только на первый взгляд. Если задуматься, то у дороги нет ни начала, ни конца.

— Так-то оно так, — ворчал Капитон, — но вот например когда придет зима, — что мы будем делать, если не найдем хорошего места для зимовки?

— Не сожалей о прошлом и не заботься о будущем, — загадочно отвечал ему Скиталец, — Уповай на истинное сердце твое, что едино с сердцем мира вокруг тебя. И если поймешь ты это, — то всегда будет у тебя то, что тебе действительно необходимо.

Были и другие необычности. Так старик запретил Капитону промышлять пропитание в соседних деревнях. Им приходилось охотиться на мышей-полевок и мелкую птицу. Конечно, это было сложнее привычного Капитону добытчества еды и он научился много новому, но их желудки так часто оставались пусты. На все попытки Капитона убедить учителя в том, что для кота вполне нормально взять немножко еды у людей, так как у тех и так ее валом, — Скиталец отвечал:

— Воровать грешно Капитон. Это ослабляет твой дух и отводит истину от твоих зорких глаз. Положись на Небесное, и оно не даст тебе пропасть.

И со временем Капитон понял, что его учитель был полностью прав. Конечно, они очень редко ели от пуза, но как-то и не так чтобы особливо голодали. Какая-никакая добыча подворачивалась под когти. А один случай их странствия окончательно убедил кота-подвижника.

Они проходили огромный город людей, весь укрытый камнем и стеклом. Так как никакой добычи на улицах не встречалось, и лазить по помойкам тоже было нельзя по загадочным принципам старика, то под конец Капитон совсем оголодал. Молодое и здоровое тело кота требовало добычи. Вечерело и они уселись рядом со скамеечкой в городском парке. Напротив Капитона по дорожке проходили люди, рядом старые люди с азартом играли за столиком в шашки.

— Как чудесен закат! Посмотри Капитон! – обратился его Учитель, указывая на огромный диск солнца, опускавшийся за линию домов, — На закате мы как никогда близки к Небу и наша Небесная Кошка, что живет у нас внутри, чувствует это и радуется!

Но Капитон не радовался. Он почти не замечал окружающего, а перед его глазами уже почти начинали видеться наяву кусочки мяса, колбасы и другая еда.

— Эх, Капитон, Капитон, — улыбнулся его учитель, заметив его состояние, — Ну ничего, ты еще так молод, ты всему научишься.

Скиталец слегка стукнул Капитона лапой по ушам, выводя того от мысленного созерцания колбас.

— Утихомирь ум свой! – грозно рыкнул он при этом.

Странная тишина снизошла на Капитона. Исчезли мысли о еде, и наступила какая-то удивительная внутренняя тишина. Капитон будто растворился в этом солнце, траве, играющих в шашки стариках. Все краски стали словно бы ярче, а звуки острее. Капитон уставился глазами на огромный красный диск солнца, становящийся все меньше и меньше.

И его совсем не испугала старенькая женщина, подошедшая к ним практически вплотную, хотя раньше он никогда не позволял подойти к себе людям на опасно близкое расстояние.

— Ми-ми-ми! – позвала она их, а видя, что они продолжают сидеть и не шелохнувшись, — подошла поближе сама.

— Какие хорошие котики! – произнесла женщина, — Смотрите, а я вам что-то принесла!

Старушка покопалась в сумке и достала пакетик с нарезанной уже мелкими кусочками колбасой, а в пластмассовую мисочку налила молока.

— Кушайте! – и, разложив угощение отправилась дальше, по каким-то своим человеческим делам.

Солнце уже скрылось, и наступила теплая ночь конца августа, когда с едой, оставленной добросердечной женщиной было покончено. Капитон, довольно прислушиваясь к наконец-то полному желудку, тщательно умывался лапой. «Вот ведь как бывает!» — думал он и внезапно вспомнил слова своего учителя о том, как полагаться на Небесное. От осознания, что вот оно произошло, именно то, о чем говорил его старый наставник он замер. Скосив глаз, он посмотрел на учителя. Тот смотрел на него и улыбался.

В начале осени они пришли в горы. Покрытые золотом и багрянцем они были необычайно красивыми. А стоящие теплые солнечные дни и пьянящий высокогорный воздух наполняли душу Капитона необъяснимой радостью. Ему хотелось носиться и играть как котенок. К его удивлению в горах тоже оказалось много людей. Они пыхтя поднимались в верх по склонам по старым каменным лестницам и оттуда осматривали виды и древние, почти развалившиеся храмы.

— Потом мы пойдем с тобой туда, где людей почти нет. Но я привел тебя в эти места, чтобы ты кое с кем познакомился, — сказал Скиталец.

Они нашли его сидящим у двери небольшого кафе, куда заходили отдохнуть и освежиться туристы. Пожилой рыжий кот чинно расположился у порога и смотрел на горы вдали, но сидел так, что входящим и выходящим людям не заметить его было попросту невозможно. Более того, этот кот стоически терпел, давая себя даже погладить.

— Как он может?! – шепотом возмутился Капитон, — Он же просто попрошайничает! И зачем мы сюда пришли? Ты же сам учил меня, что так делать нельзя!

— Вот если бы ты сел сейчас у входа, — это было бы попрошайничеством, а для него это нормально, — отвечал Шифу

— Как так?

— Просто он находится на своем месте. Он жил здесь столько, сколько я помню и для людей он так же привычен, как и эти горы вокруг.

Капитон задумался.

— Но я привел тебя не для этого, — улыбнулся учитель и помахал лапой, сидящему коту, — Хоу! Мы к тебе!

Рыжий кот скосил глаза, затем неторопливо поднялся и подошел к ним.

— Здравствуй Скиталец! Здравствуй и ты, молодой путник! – склонив голову приветливо мяукнул Хоу, — Давненько уже никто меня не навещал. Что привело вас ко мне?

— Вот он, — показал на Капитона учитель, — Надо бы научить его кое чему. Ну, ты понимаешь.

Хоу критически окинул Капитона взглядом с кончика хвоста до ушей.

— Ну что ж. Он еще молодой и сильный, можно попробовать.

Хоу отвел их на небольшую, укрытую соснами площадку на горном склоне. Скиталец устроился в сторонке, а Капитон вновь подвергся осмотру рыжим.

— Вот скажи мне Капитон, что главное для кота? – спросил Хоу

— Ну, крепкие лапы, острые когти…

— А если подумать?

— Ну, голову ясную иметь неплохо, чтобы не пропасть..

— Так, так.. – Хоу прошелся перед сидящим Капитоном, — Может что-то еще?

Капитон нервно дернул хвостом несколько раз, покосился на учителя, но тот безмолвствовал, вылизывая шерстку, и всем своим видом показывая, что он тут не при чем.

— Ну, вот Скиталец говорит, что сердце кота должно находиться в гармонии с сердцем природы.

— Да? И как же это сделать?

— Ну, не знаю, — замялся Капитон, — В общем, оно наверное само придет, со временем.

— Наверное, придет. Вот только вопрос когда и хватит ли твоей кошачьей жизни на это, — хмыкнул Хоу.

— И что же делать? – заволновался Капитон

Хоу постучал лапой по его лбу.

— Ты думаешь, слишком много думаешь, в этом твоя беда. Ты считаешь, что все отдельно. Мысли в твоей головешке, когти на твоих лапах, загадочное Сердце внутри тебя, мир вокруг тебя. А это не так!

Хоу еще несколько раз прошелся перед замершим Капитоном.

— Ну что же, попробуем с чего-то начать… Запомни пока вот что.. Главное для кота – хвост!

— Как хвост? – опешил Капитон, — При чем тут хвост?

— Поймешь со временем, — ухмыльнулся Капитон, — Дело конечно совсем не в хвосте, это просто то, о чем тебе придется думать в ближайшее время.

И Хоу начал учить Капитона диковинным упражнениям. Точнее, как он понял, основным было одно. Хоу называл его Сидящий Кот или просто – Метод Кота. И в нем как раз одним из главных условий было следить за правильным положением того самого хвоста при выполнении.

Конечно, по началу у Капитона ничего не получалось толком. Да и сами нужные позиции он мог принять только под воздействием лап Хоу, который постоянно его поправлял и показывал как нужно.

Они задержались в гостях у Хоу. Жизнь их приняла размеренный режим. Большую часть дня Капитон проводил в самостоятельных упражнениях. Давненько его лапы так не болели! Скиталец и Хоу большую часть времени где-то пропадали, иногда возвращались и вели долгие беседы о былых временах, видимо когда-то они много времени проводили вместе. Иногда Хоу подходил и поправлял Капитона, иногда, видя, что тот совсем валится с лап от усталости, позволял немного передохнуть. Но постепенно, дело пошло на лад. Упражнения стали получаться лучше и Хоу иногда его даже хвалил за усердие.

Пролетели быстротечные месяцы осени, и в конце ноября они стали собираться в дальнейший путь. Капитону было уже жаль расставаться с рыжим наставником. За прошедшее время он окреп, стал чувствовать себя намного сильнее и моложе, да и сам мир стал восприниматься как-то ярче и свежее. Прощаясь с ними, Хоу сказал:

— Никогда не переставай делать Сидящего Кота. Придет время и ты сам поймешь что к чему. Главное не ломай голову, ни о чем не переживай и практикуй. И ответы придут не думаньем, а деланием.

Они уходили все дальше и дальше в горы. Люди уже почти не попадались на старых тропинках, по которым они проходили. По ночам было холодно и им приходилось спать свернувшись клубками и тесно прижавшись друг к другу. А по утрам все чаще выпадал мелкий первый снег.

На исходе одного из ясных, холодных дней, преодолев особенно крутую тропку, покрытую в некоторых местах уже тонкой корочкой льда (хорошо, что на лапах есть когти!), они вышли на небольшую полянку на склоне, на которой приютилась небольшая каменная хижина с тростниковой крышей.

— Вот мы и пришли, — улыбнулся Скиталец.

Дверь в хижину открылась и из нее вышел старик с длинной белой бородой. Взгляд его пронзительных глаз, чем-то неуловимо напоминал Капитона взгляд его старого учителя. Старик подошел к ним.

— Гляди-ка! Какие гости у меня сегодня в этот благой день!

Он присел на корточки и погладил Скитальца. Потом бережно взял на руки Капитона.

— Посмотрим, посмотрим, кого ты привел мне, — как не удивительно, но у Капитона даже в мыслях не возникло как-то сопротивляться.

— Значит говоришь его зовут Капитон?

Старик приподнял Капитона на вытянутых руках, осмотрел его, затем зачем-то потрогал его животик.

— Хорошо, очень хорошо! – вынес он свой вердикт, бережно опуская Капитона на землю.

— У меня конечно нет для вас особых разносолов, но кое-какие гостинцы я припас к вашему приходу.

Он скрылся в доме, а когда вернулся, поставил перед ними по железной миске и налил в них из больщой стеклянной бутылки молока.

— Специально ходил за ним в деревню, — довольно произнес старец, — Угощайтесь!

А вечером они расположились в доме на тростниковой подстилке и смотрели, как играют язычки огня в небольшом очажке.

Капитон неожиданно проснулся рано-рано утром. Какое-то тревожное, но вместе с тем радостное чувство не давало ему спать дальше. Скитальца рядом не было. Выскользнув в приоткрытую дверь он оказался на улице. Он увидел старика, что неподвижно замерев всматривался в начинающее светлеть рассветное небо. Почувствовав его присутствие, он обернулся:

— Он ушел Капитон. Вон туда! – и показал рукой к еще спящим у линии горизонта облакам.

Капитону показалось, что он на миг увидел тонкую дорожку, что начиналась у его лап и уходила к небу. И по этой дорожке вприпрыжку мчался снова ставший молодым Скиталец.

— А нам пока еще рановато, надо потрудиться, — улыбнулся старик.

— Ты же помнишь что главное? – снова обратился он к Капитону.

«Главное – хвост!».