Супер-мега-пупер оружие
Наверняка каждому хотелось иметь в детстве, да и на протяжении всей жизни, супер-мега-пупер универсальное оружие. Такое, которое может убить, спасти, вылечить, накормить... с которым будет не скучно. Вот для военных оружие это — пистолеты, автоматы, пулемёты, гранаты и даже термоядерные бомбы.  Детишки же играются — с пластмассовыми кинжалами, запускают по воде самодельные бумажные кораблики. Учёные наоборот считают возможным использовать знания в качестве оружия, что, конечно, смешно. Но как бы это не выглядело комично — сущая правда.
Но ни одно из вышеперечисленного не являлось супер-мега-пупер универсальным.
Позвольте ка, представлюсь — Мишель. Можно просто — Миша.  Я, к слову, в свободное от учёбы в университете время, подрабатываю в антикварной лавке — хозяин категорически против внедрения вместо сотрудников роботов с искусственным интеллектом. Скучать в  магазинчике не приходится — всегда есть занятие: то пыль смахнуть с одного экспоната, то какую-то вещицу отреставрировать или провести ревизию на складе.
Вон, у нас все помещения антикваром забиты. Видите ли, произошёл скачок научного прогресса, и теперь множество старых вещей стали невостребованными, вот люди и сдают их в лавку за гроши. А мне что остаётся делать? Принимаю потихоньку всякое старьё. Накопилось его достаточно.
Теперь же, когда у человечества есть большинство всех благ, оно остановилось в развитии информационных технологий. Не появляются больше новые телефоны — вершиной стал IPhone 17GQ c десятью террабайтами памяти, не выпускаются новые автомобили — их просто на просто перепроизводство в мире, в сфере обслуживания и производство — задействованы роботы...
Эх, я считаю, что зря люди больше не стараются совершенствоваться. Забросили все дела, валяются по домам, да приказы роботам отдают — сами ничего не хотят делать, наш президент и то киборг.  Наверно, я и мой хозяин единственные, кто ещё самолично трудятся. Но ничего, в скором времени и нас заменят машинами. Печально...
Бывают дни, когда люди бесцельно выберутся на улицу и начинают просто гулять, ничего конкретно не делая. Все кинотеатры позакрывались — теперь трансляция фильмов идёт прямиком в мозг. Человечество превратилось в стадо глупых баранов, и я еле сдерживаю себя, чтобы не высказать по этому поводу пару "приятных" слов.
Единственное, что меня как-то занимает — это работа в антикварной лавке. Видики, приставки, кнопочные и сенсорные телефоны, CD-диски, проекторы, компьютеры, фото-видео камеры с переменным зумом... — чего только нет. И всё это можно потрогать, посмотреть, от этих предметов, можно сказать, веет силой предков.
Но изюминкой своей коллекции считаю по праву аудио проигрыватель с кучей кассет к нему — включишь его, и из динамиков льются чудесные, не механические, как в теперешнее время, звуки. Это моё супер-мега-пупер оружие  — лекарство от скуки и плохого настроения. Порой, я задумывался, что если усилить звуковые волны идущие из радио, то их можно использовать в качестве оружия... Но, к сожалению, уже на подобие этого изобретено — VoluMe 2043.
Жаль, что люди перестали это ценить. Возможно, я единственный кто ещё как-то лежит душой к этим устаревшим предметам.
Хоть музей создавай и cнова прививай обществу любой к музеям, театрам и прочему, что сейчас утеряно и не актуально. Пусть даже роботы будут вести экскурсии рассказывать на выставках, но всё это будет для людей, которые, возможно, снова проявят интерес к своему прошлому.
Но на данный момент это никому не нужно. Сложилась по всему миру безвыходная ситуация отупения. Общество деградирует, оно потеряло своё наследие, но не совсем — наверно, эта антикварная лавка стала последним оплотом минувших годов, десятилетий, СТОЛЕТИЙ. Надо с этим как-то бороться, применить супер-мега-пупер универсальное оружие.
Я же уже говорил, что моим любимым экспонатом является аудио проигрыватель? И кто знает, что, возможно, я последний человек на планете земля, который исправит всё. Я верну миру его былую мощь!
Подхватив со стенда аудио проигрыватель, вставил кассету, щелчок, и из динамиков, слегка дребезжа, полилась музыка. Играл рок. Быстрые ритмы которого должны разбудить это чёртово человечество.  Мощный бас певца придавал сил:
Rammstein
Ein Mensch brennt
Rammstein
Fleischgeruch liegt in der Luft
Rammstein
ein Kind stirbt
Rammstein
die Sonne scheint

Поставив аудио проигрыватель на плечо, я  выбил ногой дверь антикварной лавки и двинулся в центр города. На пути попадались прохожие с унылыми лицами. Но, когда я к ним приближался, люди ошарашенно разглядывали меня и проигрыватель. Гордость переполняла мою душу, мысленно я уже строил планы на будущее.
Мне было достаточно нескольких ошарашенных взглядов, чтобы понять — люди меня увидели и услышали. Стоит потревожить нескольких пчёл, тогда весь улей встанет на уши. Я являлся раздражителем грёбанного улья.
Для меня великим даром являлись осознанные взгляды людей, их улыбки и недоумевающие взгляды. Моё супер-мега-пупер оружие сработало.
Улица, по которой я шёл оживала, её наполняла мощная музыка —  Rammstein разбудил всех.
— Извините, — кто-то ткнул меня в спину.
Я оглянулся. Позади стоял низенький сухой старичок, лет под семьдесят — видать, омолаживающие вакцины не  применял. И поэтому всё его лицо было изъедено сетью морщин, на на лысой голове появились пигментные пятна.
— Что-то хотели? — удивлённо спросил я.
— Я узнаю эту музыку. Это... Когда мне было лет десять появилась эта группа. Помню, в те далёкие года не мог оторваться от неё.
— Так пойдём те же со мной, и вместе понесём людям весть — что мир постепенно приходит  в себя?! — я неподдельно улыбнулся.
— Пойдём! — ответил он.
И мы полные счастья двинулись вперёд, только вперёд, не оглядываясь на прошлое, ибо творили будущее.

Мечты сбываются!
Не прошло и двадцати семи лет пребывания на необитаемом острове, как Робинзон Крузо все-таки научился правильно обсеривать спички.
Спички из кокосовых пальм получались в руку толщиной и коптили страшно, отпугивая проплывавшие мимо корабли – их капитаны были уверены, что дым предвещает скорое извержение вулкана.
Остров был совершенно необитаем – ни одной приличной гостиницы. Правда, в соседнем лесу ютилось племя каких-то гастарбайтеров, но так как жили они без регистрации и документов, то Робинзон их за людей не считал.
Двадцать семь лет назад племя было довольно многолюдным, но с его прибытием численность туземцев начала постепенно сравниваться с численностью самого Робинзона. А что тут странного? Вам бы тоже быстро приелись кокосы и сырая рыба…
Крузо похлопал по плечу очередного Пятницу, проверяя, хорошо ли тот провялился. И, отрезав кусок от филея, вернулся к своим спичкам. Спички были необходимы.
Лет пять назад Робинзон начал смутно соображать, что его двухнедельный туристический круиз по Карибскому морю несколько затянулся. Здоровый образ жизни вызывал отвращение. В памяти — особенно по ночам — всплывали картины из прошлого: виски с содовой, виски с колой, виски с виски….
Все в этом прошлом было прекрасно. Абсолютно все! За исключением одного момента, вспоминавшегося, к счастью, очень смутно: виски с содовой, виски с колой, виски с виски, фраза Робинзона — «мужик, дай порулить!», ответный удар в челюсть, падение на штурвал с последующим застреванием в его спицах…. Далее следовали двадцать семь лет однообразия.
Спички были остро необходимы. Во-первых, трением сигару не поджечь – проверено. Она от этого только крошится. Во-вторых, когда-то ведь нужно все-таки развести костер на вершине горы…. Подать сигнал кораблям. Вернуться домой. Получить накопившиеся зарплаты. Поглядеть на сохранившую верность жену. И уехать в двухнедельный туристический круиз по Таиланду.
Насчет верности супруги Робинзон не сомневался правильно, причем ее целомудрие здесь не играло никакой роли. Просто не родился еще такой ловелас и прелюбодей, способный столько выпить…
Серу для спичек Крузо нашел сразу. Только долгие двадцать лет он не знал, что это сера. А залежи чистого фосфора все эти годы уютно освещали облюбованную им пещеру, даря не только мягкий зеленоватый свет, но и жесткую проникающую радиацию. Именно поэтому он и хотел всего лишь взглянуть на жену…
Неблагодарные туземцы, больше самого Робинзона мечтавшие о его спасении, без особых указаний – так, пара пинков, да небольшое кладбище за деревней – сложили на вершине самой высокой горы из пальм поленницу высотой с еще одну гору.
Но проклятые спички, обсеренные неправильно, никак не могли поджечь этот дровяной склад…
Крики чаек отвлекли Робинзона от процесса правильного обсеривания. Он вышел из пещеры, всмотрелся в прибрежную морскую пену. Точно – волны прибили к берегу какие-то обломки. Здоровенные, надо сказать, едва ли не четверть кормы фрегата. Ладно, спички подождут еще немного. Двадцать семь лет как-то ведь ждали…
Крузо спустился на берег, кряхтя и чертыхаясь, влез на обломки и замер в изумлении – среди расщепленных досок мирно лежала красивая бронзовая кулеврина. О такой он мечтал еще в детстве…. Все-таки мечты иногда сбываются! Ах, как он мечтал когда-то заиметь вот такую же замечательную кулеврину! И шарахнуть из нее однажды по ненавистной школе…
Процесс перетаскивания орудия занял немного времени – туземцы ребята крепкие. Робинзон приказал установить ее рядом с поленницей. Для салюта в честь убытия.
— Двух спичек должно хватить,— глубокомысленно сказал он бригадиру носильщиков.
Тот ничего не понял, но на всякий случай привычно втянул голову в плечи. Вот же тупые аборигены! Он уже двадцать семь лет живет здесь, а они до сих пор не могут выучить английский язык!
Количество необходимых спичек объяснялось просто – именно столько Робинзон сумел обсерить.
Оставшуюся массу серы он затолкал в кулеврину. Свободное место в стволе заняли подошедшие по калибру кокосы.
Корабль не заставил себя долго ждать. Они вообще проплывали здесь каждый час по три, а то и четыре – на соседнем острове, находившемся так близко, что был слышен мат грузчиков, располагался огромный порт.
— Итак, дети мои,— обратился Робинзон Крузо к туземцам с прощальным словом,— я вас покидаю. Живите. В смысле, в любви и согласии. Не забудьте про Пятницу – доешьте, а то заветрится.
По темнокожим с фиолетовым оттенком — от синяков — лицам дикарей потекли слезы.
«Скучать ведь будут»— с нескрываемым самодовольством подумал Крузо и чиркнул спичкой по ляжке, разрывая ткань обветшавших без стирки трусов.
Поленница занялась с первого раза. Высохшие за десятки лет пальмы горели жарко, но дыма не давали. Робинзон крякнул от досады.
Вторая спичка почему-то не зажглась.
Грустный Робинзон медленно спустился на берег. Вот он, корабль – как на ладони. Можно протянуть руку и постучать в борт – закурить есть?
И тут раскалившаяся от нестерпимого жара кулеврина бахнула сама!
Очередь из кокосов хлестнула по палубе, выбивая стекла в иллюминаторах и зубы в челюстях.
Корабль остановился. Через мгновение на воду, подняв мириады брызг, хлопнулась шлюпка, под завязку наполненная беззубыми матросами.
Били моряки Робинзона Крузо долго, изобретательно, с матросской удалью, размахом,  старательностью и смекалкой.  Когда устали, забрали с собой – на корабле тоже осталось много беззубых желающих …
Туземцы стояли в тени недовырубленных пальм и глядели, не мигая, вслед уплывающему кораблю.
— Значит, так, ребята,— задумчиво сказал, наконец, вождь,— в следующий раз – чтобы никакой толерантности! Кого на берегу найдем – сразу на костер!
Никто ему не возразил…
… вот, друзья, откуда пошли слухи о кровожадности и людоедстве дикарей…

Я выслеживал этого мамонта уже вторые сутки, но все, что мне пока удалось обнаружить — это огромный след на снегу от его седалища, которым он раздавил Перекати-поле. Судя по всему, этот член команды "Бричка" зашел к мохнатому гиганту со спины и уже наверняка наложил стрелу на тетиву, но уставшему заду мамонта суждено было разрушить все его планы. От Перекати-поля осталось грязноватое пятно, на котором смутно проглядывалась характерная одежда его команды: серый охотничий костюм с длинным белым плащом. Вряд ли это одеяние защитит от стрелы, но зато не сковывает движение и хорошо маскирует игрока среди белых сугробов. Я бы взял костюм себе, но он разумеется оказался в ужасном состоянии, хотя и более лучшем, чем его почивший владелец. Целым остался колчан со стрелами, но мне они без надобности. Красное оперение на стрелах — знак "Брички", а я собирался пустить в мамонта свою "птичку с зелеными перышками". Иначе судьи не узнают, что в Игре победил член команды "Триада".
Тогда я достал из-за пазухи зеленый листок бумаги и ручку, и аккуратным почерком написал: "Здесь Перекати-поле накрылся медным тазом". Правилами игры разрешается оставлять подсказки членам своей команды. А без подсказки скоро будет не разобраться, что произошло на этой лесной полянке — снег валит будь здоров. Порадовавшись тому, что благодаря волшебным чернилам записку может видеть только "Триада", я насадил листок на стрелу, а после пустил ее в ближайшее дерево. Знание — сила.
Интересно, как идут дела у Волка и Гармошки? Повезло ли им со следами больше меня? Я, конечно, надеялся на победу своей команды, но попасть в мамонта стрелой с зеленым оперением хотел сам. Как бы там ни было, я наугад двинулся вперед.
Вскоре я набрел на записку, оставленную кем-то из "Триады". Я оторвал стрелу от дерева и прочитал: "Прикончил Масло Маслова. Возможно, что ты стоишь на его теле. Взял его одежду, так что будьте внимательнее, целясь в кого-то из "Брички"". Меня как ветром сдуло с небольшого сугроба, над которым висела записка. Масло Маслов... Так и не узнаю я, настоящее ли это его имя. Итак, второй из "Брички" протянул ноги. Это хорошая новость, но списывать со счетов команду не стоит: остается еще их лидер, Апопобой. Поговаривают, что он источает ослепительный свет из глаз. Не хотелось бы предстать перед его очами.
Ветер усилился и я поплотнее закутался в свой плащ из вороньих перьев. Должно быть Перекати-поле уже замело. Я продолжил свой путь, ощупывая глазами каждый сугроб, каждый кустик, каждое дерево. Неожиданно вспомнилось, как "Триада" пристреливалась на полигоне. Тогда нашими целями были соломенные куклы, но каждый наверняка представлял на их месте конкурирующего игрока. Может статься так, что все три команды просто перестреляют друг друга, но в мамонта так никто и не попадет. А он — главная цель Игры, и я всегда старался напоминать себе об этом.
Позади меня хрустнула ветка. Я тут же отпрыгнул в сторону, и вовремя — воздух слева от меня вспорола стрела с желтым оперением. Черт возьми, это "Унты"! Я бросился петлять среди деревьев, стараясь уйти подальше от линии обстрела, и разок обернулся — неприятель был один. Хоть в этом повезло! Плохо то, что ветер сейчас на его стороне, а значит, надо попробовать зайти ему за спину.
— Бегай сколько хочешь, Ворона, все равно подстрелю! — кажется, кричал Каракул. Дело плохо: он лидер команды "Унты".
Хитрец, думает, что я откликнусь. Держи карман шире! Стволы деревьев мелькали перед моими глазами, ветки иногда били по лицу, но я знал, что успешно прячусь от Каракула. Я посмотрел направо и увидел, что он осторожно бродит среди деревьев с луком наперевес. Может, крикнуть ему, чтобы уходил прочь и продолжал искать мамонта? Нет, вряд ли это подействует. Я вытянул стрелу из колчана и наложил ее на лук, дождался, когда Каракул повернется ко мне спиной и... пустил стрелу ему в ляжку. В последний момент я решил, что не хочу убивать его. Моя цель — мамонт. Раздался вскрик и Каракул повалился в сугроб. Я тут же подбежал к нему.
— Чтоб тебя... Раструдыть и так и сяк! — выругался "Унт". — Что теперь? Убьешь меня?
— Нет. Я участвую в Игре, чтобы попасть стрелой в мамонта, а не убить конкурента. Скоро за тобой прилетит судья и унесет за пределы леса.
Под ворчание Каракула я написал на зеленом листке "Нам акула Каракула нипочём, нипочём, мы акулу Каракулу кирпичом, кирпичом", а потом проткнул его стрелой и пустил в дерево. Я поскорее убрался от места стычки, уже слыша как хлопают вдалеке тяжелые крылья судьи.
После я бродил по чащобе несколько часов, пока удача, наконец, не улыбнулась мне. Я наткнулся на свежие следы мамонта. Он где-то близко. Я, пригнувшись, стал исследовать местность: все те же исполинские деревья, кусты, сугробы, огромный бурый холм, чуть припорошенный снегом... У холма шевельнулся хвост. Мамонт! Я отскочил, опасаясь разделить участь Перекати-поля. Зверь, кажется, понял, что упустил возможность сесть на меня, поэтому стал улепетывать с удивительной для такого габаритного животного скоростью и проворностью. "Врешь, не уйдешь" — подумал я и пустил стрелу в мамонта. Черт, промазал! Зверюга, едва стрела сорвалась с тетивы, повернулась и побежала дальше. "Вот ведь шустрая животина! Такая здоровая, а попасть трудно!".
Не успел я опомниться, как мамонт скрылся с моих глаз. Я собрался побежать за ним и уже сделал шаг, как вдруг одна мысль осенила меня. Мы все только и делаем, что гоняемся за мамонтом... Но что, если попробовать приманить его? Это было бы более честно. Я достал из-за пазухи свою рукопись, которую закончил совсем недавно, проткнул ее правый верхний угол стелой, а потом пустил ее в дерево. Попал как и хотел: примерно на уровне глаз мамонта.
После я зарылся в снегу и стал ждать. Вскоре мамонт вернулся, огляделся и тут заметил рукопись. Он внимательно на нее уставился, а я глазам своим не мог поверить: мамонт читает!
Неожиданно слева из-за деревьев вышел человек, а с правой стороны показался еще один. Мамонт был слишком занят чтением, чтобы заметить их. А я узнал Апопобоя из "Брички" и Котофеича из "Унтов". Они одновременно вздернули луки, но первым в мамонта попал Апопобой. Стрела застряла в густой бурой шерсти.
Я выскочил из снега, перепугав обоих конкурентов, а заодно и зверя. Со слезами на глазах я закричал: "Неет! Это мой мамонт!" Апопобой из "Брички" почему-то засмеялся и показал рукой на мамонта. У того в шерсти запуталась стрела с зеленым оперением.

Вибрация. Легкое, будто укусы насекомого, покалывание.
Мое сердце всегда замирало в такие моменты, и этот – не исключение. Ведь вибрация, исходящая от арбалета, – верный сигнал того, что с Сарой случилась беда. Я расслабился, давая оружию насытиться своей плотью и кровью. Много ему не надо. Совсем чуть чуть. Лишь бы дорогу указать.
Несколько секунд спустя на его сенсорном дисплее поскакали ряды цифр – начался процесс связи и вычисления. Когда все было готово, арбалет шмыгнул мне за спину, а я со всей прыти бросился в указанном им направлении. Сейчас главное – успеть!
Я – арбалет.
Она – катана.
Две с половиной сотни лет назад, в самом начале пути нашего рода, старик-шаман Хия преподнес моему прапрадеду небольшой подарок: зачарованные арбалет и катану. Чары, наложенные на них, позволяли обладателям оружий постоянно поддерживать связь между собой. А в случае смертельной опасности кого-то из хозяев, арбалет и катана становились единым целым, увлекая того, кто в безопасности, к спутнику своей жизни.
Да, Сара была моим спутником. Моей Луной. И я не мог допустить того, чтобы наш род оборвался. Не мог позволить арбалету и катане остаться без хозяев. Не имел права не передать зачарованные стариком предметы своим детям...
И катана знала это. И арбалет знал. И он исправно вел меня к своей спутнице, чьей хозяйкой была моя Сара. Слепо повинуясь воле оружия, я сломя голову несся в направлении центра СталкВорлд-Сити, стремительным тигром минуя многометровых патруль-ботов, следящих за порядками на улицах; невидимой тенью проскальзывая мимо энергопостов, что расположены на периферии города; ловкой обезьяной перепрыгивая лазерные стены там, где простым гражданам проход был воспрещен.
А арбалет вибрировал все сильнее. Он ясно давал понять, что моей Саре плохо. Ей причиняют боль. Страшную боль. А вместе с тем и катане...
Открылось второе дыхание. Теперь я был всепроникающим ветром, настолько быстро двигался. И никто не мог заметить меня: ни оснащенные тепловыми датчиками патруль-боты, ни полицаи, находящиеся на своих постах. Расстояние до центра стремительно сокращалось. Там Сара. Там катана. И инквизиторы... Я точно знал, кто причиняет ей боль, забрызгивая свое белое, расшитое позолоченными крестами одеяние, невинной девичьей кровью.
Когда я забрался на крышу низкого, всего с десяток этажей дома, что находился совсем рядом с площадью, арбалет уже был в моих руках. Вместе с ним я жадно выискивал свою жертву, того, кто заставляет Сару страдать. И я нашел ее. Точнее их...
Толпа людей, – несколько десятков, если не сотня, – окружила искусственное возвышение, в центре которого стояли семь фигур, облаченных в белые одежды. А прямо перед ними, на коленях, спиной ко мне – молодая черноволосая девушка. Я не видел ее лица, но знал, что это Сара. Я чувствовал это. И арбалет чувствовал, недовольно вибрируя моему промедлению.
Я разложил переносную треногу и установил на нее оружие. Все. Арбалет обойдется без меня – он знает, что нужно делать.
С крыши я спустился за несколько секунд, и тут же, будто лазерное копье в брюхо льва, вклинился в толпу. Люди отозвались недовольным бурчанием, мол, что этот парень о себе возомнил? И мне очень бы хотелось на них наплевать, но нельзя – излишний шум может привлечь внимание инквизиторов. Тогда все напрасно.
Ласково улыбаясь и прося прощения, я все же двигался к своей цели, однако теперь гораздо медленнее.
Половина пути осталась позади...
Еще половина половины...
Когда меня заметили, я был у самого подножия возвышения. Раздался дикий крик одного из служителей церкви, но тут же захлебнулся. Поспособствовала тому стрела, торчащая из его горла. Инквизиторы медленно направились ко мне, извлекая из ножен термомечи. Один удар такого может мгновенно испепелить или заморозить носорога, что уж там какой-то человек? Но и я не лыком шит!
Прыжок, удар и фигура в белом заваливается набок со сломанной шеей. Я подхватываю выпавший из руки термомеч и блокирую прямой выпад второй фигуры в белом. Затылком чувствую угрозу, исходящую с тыла. На исходе мысли приседаю, делая круговое вращение термомечом. Один из служителей церкви падает, лишенный ног. У второго из глаза торчит стрела. Но это уже не я, а арбалет. Осталось четверо. Нужно спешить: скоро на крик толпы сбегутся полицаи и патруль-боты, и тогда нам с Сарой точно несдобровать. «Почему она до сих пор на коленях и не пытается схватить свою катану, лежащую рядом?» – проносится в моей голове мысль, пока я, блокировав ложный выпад и отразив настоящий, лишаю головы очередного инквизитора. Арбалет уничтожает еще одного. Остальные, видимо, не являющиеся ярыми фанатиками своего бога, медленно отступают и бросаются прочь. За подмогой, не иначе.
Я отбросил термомеч в сторону и, подбежав к девушке, замер, пораженный увиденным. Сара смотрела на меня красными от слез глазами, изо рта ее вырывался глухой стон. А ее руки... лежали рядом, по локоть отрубленные.
Сволочи!
Волна гнева нахлынула на меня, затопив сознание. Но только на миг. Я смог справиться со злостью и, забросив катану за спину, подхватил Сару на руки. Ноги, казалось, сами несли меня прочь из проклятого СталкВорлд-Сити, в который я больше никогда не вернусь.
А арбалет? Он сам найдет дорогу – не маленький!
***
       – Протезы готовы, Че, – мордочка гнома показалась в дверях и тут же исчезла.
Отлично! Я спустился в подвал, чтобы воочию увидеть это чудо. Да, было на что посмотреть: титановый муляж рук, обтянутый биокожей с нейровживителями на одном конце. Не в силах произнести ни слова, я медленно взял пару искусственных, наверняка уже заколдованных рук, и поднялся в комнату к Саре. Оплата гномам? Потом! Все потом!
Сара сидела у окна, но обернулась, услышав скрип двери. Секунда замешательства растянулась в вечность, а потом из глаз женщины брызнули слезы. Целый поток, настоящий водопад горьких капель.
Я осторожно обнял Сару и прижал к себе. Так и стояли мы, наслаждаясь присутствием друг друга.
Я – арбалет.
Она – катана.